И тогда она поняла, что мечтала о нем всю свою жизнь и в ожидании его чувствовала себя счастливой, когда ехала в Фолли-
И те немногие минуты, когда они были вместе перед появлением Коттера, были полны очарования, которое невозможно описать словами.
Маркиз на мгновение отстранился, чтобы взглянуть на Оделлу, а потом принялся целовать ее снова, и поцелуи его были горячи и неистовы.
Словно защищаясь, она непроизвольно подняла руку.
Он сразу же отпустил ее, но она все равно не могла произнести ни слова.
Она могла только смотреть на маркиза, и глаза ее были такими большими, что казалось, занимают собой все лицо.
Даже в тусклом свете подвала маркиз видел, что они сияют подобно звездам.
Он помог ей встать на ноги.
— Давайте уйдем из этого проклятого места, — сказал он. — Я никогда еще не попадал в такую ужасную дыру, и только благодаря вам мы остались живы.
Потолок был таким низким, что ему пришлось нагнуть голову.
Маркиз вытолкнул решетку наружу и повернулся, чтобы помочь Оделле выбраться наверх.
— Мне так много нужно сказать вам, моя драгоценная, — сказал маркиз, когда они оказались на свободе, — но сначала мы должны поймать и упечь за решетку этого дьявола, пока он не принес еще больше вреда!
— Да… конечно, — согласилась Оделла. В то же время она чувствовала, что в мире ничто не имеет значения, кроме того, что она стоит рядом с маркизом.
Теперь она понимала, что любит его.
— Я возьму наши шляпы, — сказал маркиз.
Он пошел в дом, а Оделла осталась ждать на поляне.
Здесь, на свежем воздухе, под солнечным светом, трудно было поверить, что они едва не погибли в подвале.
— Благодарю тебя. Господи… Благодарю, — шептала она, чувствуя, что мама сейчас рядом с ней.
Маркиз возвратился, и они пошли туда, где он привязал лошадей.
Как и надеялась Оделла, Коттер не нашел их, и Стрекоза с Сарацином спокойно ждали с другой стороны здания.
Только уже собравшись сесть в седло, Оделла вспомнила, что у нее распущены волосы, и торопливо начала их укладывать.
— Именно так я и хотел, чтобы вы выглядели, — заметил маркиз. — Особенно, когда увидел вас в облике спящей красавицы!
Оделла нервно хихикнула.
Наконец она сумела придать своим волосам некое подобие прически. Она скрепила ее двумя оставшимися шпильками и надела свою дорожную шляпку с легкой вуалью.
Помогая ей сесть в седло, маркиз тихо сказал:
— Я полагаю, вы знаете, как замечательны были, но я скажу я об этом позже, когда у нас будет побольше времени.
Прежде чем Оделла смогла что-то ответить, он повернулся и вскочил на Сарацина.
От тона, каким он это сказал, и от взгляда, каким он смотрел на нее, сердце подпрыгнуло у Оделлы в груди.
Только когда они бок о бок въехали в лес, она нашла в себе силы заговорить:
— Нам нельзя… возвращаться в замок… вдвоем.
— Я об этом подумал, — ответил маркиз. — Вы поедете домой, а я вызову начальника полиции, и мы постараемся арестовать Коттера и его сообщника.
Оделла испуганно вскрикнула, и он поспешно добавил:
— Я постараюсь не называть вашего имени, и если этот Коттер не выдаст вас, что, я думаю, весьма маловероятно, никто не узнает, что вы были со мной.
— О, пожалуйста, сделайте так„чтобы этого не случилось! — взмолилась Оделла.
— Но вы понимаете, что я должен рано или поздно узнать правду и, кроме того, должен увидеть вас?
— Д-да… конечно.
Маркиз на мгновение задумался, а потом спросил:
— В какое время ваша нянюшка ложится спать?
— Рано, — ответила Оделла. — Обычно около половины десятого.
— В таком случае я приду в библиотеку в десять часов.
— Я… попробую…
— Я буду ждать вас.
Он протянул ей руку и, когда она подала свою, поцеловал ей пальцы.
— Берегите себя, моя очаровательная Спящая Красавица, а я позабочусь, чтобы не было больше драконов, которые могут вас испугать.
Он улыбнулся ей на прощание и приподнял шляпу.
Потом маркиз углубился в лес, а Оделла поехала в противоположную сторону.
По пути она вознесла немало благодарственных молитв — ведь только милостью Божией они спаслись от голодной смерти, медленной и мучительной.
А потом их тела сгнили бы, и остались бы только белые кости.
Конечно, была слабая надежда, что кто-то найдет лошадей.
Но этот человек должен был бы быть весьма проницателен, чтобы догадаться, что под зданием Фолли есть подвал.
Никому из окрестных жителей и в голову не пришло бы, что Фред Коттер прячет там все, что награбил.
«Нам невероятно, просто невероятно повезло!» — думала Оделла.
Она могла представить, как унизительно было бы для маркиза, если бы их нашли связанными в темном подвале. Для него это было бы хуже смерти.
Потом она впервые задумалась, любит ли ее маркиз так же сильно, как она его.
Когда он ее поцеловал, Оделла почувствовала, будто они соединились не только физически, но и духовно, самим Господом Богом.
Маркиз был мужчина ее мечты; она всегда верила, что однажды его повстречает.
Для Оделлы существовал только он — ее единственный возлюбленный.
Но в его жизни было много женщин, включая прекрасную леди Беатон, которую он только что провожал назад в Лондон.
Оделла хорошо помнила, что говорила про него ее горничная.
И многие служанки, приходя к нянюшке, восторгались его красотой.
Несомненно, немало женщин были бы рады сказать об этом ему самому.
«Быть может, он заинтересовался мной только потому, что видит во мне новизну и таинственность», — думала Оделла.
Внезапно она испугалась — испугалась разочароваться.
И того, что это будет слишком глубокая рана.
Но разве она была в силах сопротивляться любви, которая звенела в каждой клеточке ее тела, разбуженная маркизом?
Когда он поцеловал ее, это был самый счастливый миг в ее жизни.
Такого восторга она не могла себе даже представить.
В темном подвале, где их оставили на верную смерть, она чувствовала себя так, словно воспарила на небо.
«Я так сильно его люблю, — в отчаянии подумала Оделла, — что самое разумное сейчас для меня — это уехать из замка и спрятаться где-нибудь еще!»
Но она понимала, что никогда не отважится это сделать.