— Куда ты направляешься?
— Я… надеялась, что вы… поймете, милорд…
Она уже была на пороге, когда граф взревел:
— Сию минуту иди сюда! Слышишь? Немедленно возвращайся!
Секунду казалось, что она не послушается. Но потом, словно его приказ принудил ее повиноваться, она очень медленно закрыла дверь и прошла обратно к его кровати.
— Я хочу разобраться во всем до конца, — сказал граф. — Тебе нужны пятьдесят фунтов, но, кик я понял, у меня ты их не примешь? Правильно?
— Вы же знаете, что я не возьму денег… если не могу ничего дать… взамен, — горячо ответила Жизель.
Граф собрался было возражать, но вовремя понял, что это будет бесполезно. Он уже хорошо знал болезненную гордость Жизели. Это свойство было в ней настолько сильно развито, что если бы он стал навязывать ей свои деньги, то она скорее всего просто ушла бы из его жизни.
Призвав на помощь терпение и решив прибегнуть к дипломатии, он попытался выиграть время.
— Прости меня, Жизель, ты меня просто ошеломила. Мне понятны твои чувства относительно денег, но серьезно ли ты обдумала тот шаг, который собираешься сделать?
— Я… все обдумала, милорд, — ответила Жизель, — и это единственный выход… который я смогла найти. Я подумала, что вам, наверное, нетрудно будет найти такого человека… который заплатил бы за то… что я могу ему предложить.
— Конечно, это возможно, — медленно проговорил граф.
— Так вы это сделаете?
— Посмотрим, — ответил он. — Думаю, что имею право спросить тебя, Жизель, для чего тебе столь срочно понадобилась такая крупная сумма денег?
Она отвернулась от него и отошла на другую сторону комнаты, остановившись у окна. Девушка некоторое время стояла неподвижно, глядя на улицу, и граф знал, что она размышляет, можно ли доверить ему свою тайну или ей следует отказаться отвечать на его вопрос.
В конце концов Жизель, видимо, поняла, что от ее откровенности будет зависеть, захочет ли граф оказать ей помощь в получении столь нужных ей денег, потому что тихо сказала:
— Моему брату… чтобы он смог снова начать ходить… необходима сложная операция, которую может сделать только мистер Ньюэл.
— С твоим братом что-то случилось? — участливо осведомился граф.
— Два месяца назад его сшиб фаэтон, неожиданно выскочивший из-за поворота. Его истоптали лошади… и по нему… проехало колесо.
Она произнесла эту последнюю фразу так, словно весь ужас происшедшего по-прежнему оставался настолько острым, что ей трудно было говорить.
— Так вот почему вы переехали в Челтнем!
— Да.
— И вы дожидались, чтобы твоего брата осмотрел мистер Ньюэл? — догадался граф.
— Да.
— Почему ты мне ничего не сказала? Жизель не ответила, но граф и так знал, почему она молчала о своих тревогах. Ни она, ни ее близкие не желали, чтобы кто-то оказывал им благодеяния.
— Похоже, операция будет серьезная, раз Ньюэл запросил такую крупную сумму, — немного помолчав, сказал граф.
— Да, серьезная. А потом он несколько дней должен продержать Руперта в своей частной больнице, так что в пятьдесят фунтов включено и это.
— И у тебя нет другого способа получить деньги?
Граф понимал, что это бессмысленный вопрос. Если бы у семьи были хоть какие-то источники доходов, они не голодали бы.
Жизель отвернулась от окна.
— Вы… поможете мне?
— Я тебе помогу, — пообещал граф, — хотя, возможно, и не тем способом, который предложила ты.
— Но я должна… заработать эти деньги!
— Я это понимаю.
Она подошла немного ближе к кровати, и теперь ему показалось, что он читает в ее взгляде доверие.
За свою жизнь графу не раз приходилось помогать другим решать их проблемы, но еще никогда в жизни он не сталкивался с такой невероятной просьбой. Ему до сих пор трудно было поверить в то, что их разговор с Жизелью произошел на самом деле.
И в то же время он понимал, что, принимая во внимание характер этой девушки, у нее действительно не было другого выхода.
Ее план основывался на реальном факте, каким бы он ни казался отвратительным, на взгляд графа, относительно которого она не ошибалась: действительно, существовали такие мужчины, которые готовы были заплатить немалые деньги — хотя, как правило, все-таки меньше пятидесяти фунтов — владельцам дорогих борделей, чтобы те предоставили им девственниц. Как и большинство его современников, граф знал, что «Храм Флоры»в Сент-Джеймсе был рассчитан на любые прихоти и извращения. Существовали и другие заведения, владельцы которых бродили по паркам, высматривая хорошеньких нянюшек из провинции, и встречали почтовые кареты, на которых в город приезжали розовощекие деревенские девицы, рассчитывающие получить место прислуги.
Но чтобы Жизель высказала такое предложение! Граф был бы потрясен гораздо меньше, если б в его спальне вдруг разорвалось пушечное ядро.
Он заметил, что Жизель ждет его решения, и, помолчав еще немного, сказал:
— Ты разрешишь мне несколько часов подумать над тем, что ты сказала, Жизель? Надо полагать, ты не согласишься временно взять эти деньги у меня взаймы — пока я обдумываю положение и мы вместе ищем решение?
— Мистер Ньюэл сказал, что мог бы назначить операцию Руперта на четверг.
— Значит, у нас есть два дня.
— Да… два дня.
— Мне бы хотелось иметь больше времени.
— Я… не могу… ждать.
Граф понял, что она отвергла его предложение денег, не сказав об этом прямо. Может быть, попытался прикинуть он, если прикрикнуть на нее, то она уступит? Но тут же он решил, что никакие его слова не заставят ее принять у него деньги.
Атмосфера была настолько напряженной, что граф снова решил немного потянуть время.
— Не прочтешь литы мне новости? — спросил он. — Мне хочется узнать, что происходит в мире за пределами этих стен. И, кроме того, так у меня будет время немного свыкнуться с твоей невероятной просьбой.
Она беспомощно взглянула на него, словно без слов говоря ему, что у нее нет другого выхода.
Потом она послушно взяла «Челтнем кроникл»и, усевшись на стул около кровати, принялась читать своим нежным мелодичным голосом: сначала заголовки, потом — первую статью.
Именно в таком порядке граф любил знакомиться с газетой, но этим утром он не слышал ни слова из того, что читала ему Жизель. Он снова и снова пытался придумать способ помешать этой необыкновенной девушке пожертвовать собой ради брата.
По тем разговорам, которые у него были с Жизелью, он с полной уверенностью заключил, что она не только невинна, но и во многом наивна. Конечно, они прямо не обсуждали ничего похожего на интимные отношения героев романов или реальных личностей, но по тому, что она говорила по разным поводам, было ясно, что, как и большинство девушек ее происхождения и возраста, она имеет очень и очень смутное представление о том, что происходит между мужчиной и женщиной. А, возможно, она вообще не имела об этом никакого представления.