— Минутку, Роберт! Ты его получишь, но прежде у меня к тебе разговор, мне нужен твой совет.
Роберт опустил руку и уселся на подлокотник кресла. Если бы Сара посмотрела на него в эту минуту, то увидела бы на его лице циничную усмешку.
— В чем дело? — резко спросил он.
— У меня не было случая сказать тебе, — начала Сара, — но дело в том, что Бенни умер. Мне больше не будут платить на содержание. Я очень нуждаюсь, Роберт, я в отчаянном положении!
— Понятно! — презрительная улыбка мелькнула у него на лице. — Сколько ты хочешь за это письмо, которое… весьма интересно?
Сара назвала цифру. Роберт присвистнул и рассмеялся.
— Моя дорогая, ты, наверно, считаешь меня дураком!
— Все мужчины глупеют, когда влюблены! Их взгляды встретились. Роберт встал.
— Хорошо, будь по-твоему. Но если ты меня обманула, моли бога о помощи!
Синтия, войдя через несколько минут, увидела, к своему удивлению, что Роберт и Сара, сидя на тахте, тихо и серьезно что-то обсуждают.
Это ее удивило — ей отчего-то казалось, что Роберт недолюбливает Сару и по возможности старается избежать ее общества.
При ее появлении Роберт встал и положил в карман какой-то белый конверт.
«Странно. Какие дела могут быть у него с Сарой?» — подумала Синтия.
— Как там наша молодежь? — спросил Роберт.
— Роза отнесла им чаю, — ответила Синтия. — И потом мистер Харрис должен спешить на поезд.
— Осталось лишь уточнить день свадьбы, — заключил Роберт. — А это уже на ваше усмотрение.
— О чем вы? — спросила Сара с любопытством.
— Ничего особенного, мы тут немного помогли одной молодой паре. Длинная история, тебе будет неинтересно.
Сара состроила ему гримаску и поднялась с дивана.
— Вот узнаешь Роберта поближе, как я, Синтия, — сказала она, — и увидишь, какой он забавный, в особенности если старается кого-нибудь провести.
.Лицо Роберта помрачнело, в глазах проглянуло что-то зловещее, и Синтию даже охватил страх за легкомысленную приятельницу. Сара и сама увидела, что зашла слишком далеко.
— Пойду попудрю носик, — весело защебетала она. — А ты, как я поняла, остаешься к чаю!
И она вышла, не дожидаясь ответа. Синтия посмотрела на Роберта.
— Выпьете чаю?
Роберт, подождав, пока за Сарой затворится дверь, обернулся к Синтии и со скрытым раздражением сказал:
— Почему вы не предложите этой женщине перебраться в какое-нибудь другое место?
— Кому, Саре? — ошеломленно спросила Синтия. — Ей здесь нравится.
— Оно и видно, — сказал Роберт. — То-то она так здесь загостилась! Сара не годится вам в подруги. Вы… — Он замолчал, подыскивая нужное слово, потом продолжил: — Эта особа недостойна вас. Понимаете?
Синтия засмеялась.
— Очень мило с вашей стороны, но, поверьте, я сама могу о себе позаботиться. Я, как вы знаете, не ребенок.
— Разумеется, вы вполне взрослая женщина, — тон его был даже слишком серьезен. — Но поверьте, вы плохо знаете таких, как Сара. Вы слишком доверчивы, и она этим пользуется!
— Мне нравится Сара, — тихо сказала Синтия, — она моя подруга, я не желаю, чтобы вы так непочтительно о ней отзывались.
— Синтия, послушайте меня! Я знаю, что говорю, я видел слишком много подобных Саре, а такую, как вы, встретил впервые. По правде говоря, я никогда до вас не встречал порядочной, достойной женщины.
— Не расхваливайте меня, — возразила Синтия шутливо, словно не замечая, как он серьезен, — Почему меня все так хвалят — сначала Артур, потом вы?
Значит, Артур Марриотт говорит то же самое? — спросил Роберт. — Не ожидал, что он так проницателен! Тем не менее я сужу по собственному опыту, и прошу вас тактично, если вы того желаете, но твердо предложить обольстительной, благоухающей дорогими духами Саре Иствуд убраться отсюда подобру-поздорову. Синтия резко выпрямилась.
— Я понимаю гораздо больше, чем вы полагаете, — возразила она, — и если кому-то придется покинуть этот дом, то отнюдь не Саре.
Синтия произнесла все это пылко, но увы, не так уверенно, как ей бы того хотелось. Заметив, что краснеет, она поспешно отвернулась к окну, по Роберт неожиданно положил руки ей на плечи.
Синтия словно застыла. Ей надо было бы потребовать, чтобы он отпустил ее, а вместо этого она стояла, охваченная странным волнением, и беспомощно молчала.
Роберт долго глядел ей в лицо, потом тихо проговорил:
— О, дорогая моя, почему мы все время ссоримся? Ведь я стремлюсь дать вам только любовь и нежность!
Синтия повернулась и подняла на него взгляд. Ей казалось, будто она во власти колдовских чар, которые не в силах побороть. Так они стояли, лицом к лицу. Синтия попробовала заговорить, но лишь глубоко вздохнула.
Послышалось звяканье чайной посуды, дверь открылась. Синтия и Роберт отпрянули друг от друга, он подошел к окну, а Синтия с отчаянием подумала, что ведет себя, как школьница на первом свидании. Грейс внесла серебряный поднос, расставила посуду на покрытом кружевной скатертью столе с откидной крышкой.
— Молодой человек уходит, мисс! — объявила Грейс. — Хочет с вами попрощаться.
— Иду, иду! — ответила Синтия и, ухватившись за этот предлог, чуть ли не бегом бросилась вон из гостиной.
Джим Харрис ждал в холле. Лицо его сияло от счастья.
— Нелли мне рассказала, как вы добры к ней, мисс Морроу.
— Она славная девушка, — улыбнулась Синтия. — Надеюсь, вы будете счастливы.
— Мы и правда счастливы, и спасибо вам и мистеру Шелфорду! Нелли хочет с вами поговорить насчет свадьбы, может, вы ей что посоветуете. Я снова приеду в субботу, — продолжал Джим Харрис. — Мистер Шелфорд велел приехать и доложить насчет гаража.
— Превосходно, Нелли будет ждать вас с нетерпением.
— Спасибо, мисс Морроу! Спасибо! Синтия побежала наверх. Нелли лежала в кровати порозовевшая, улыбающаяся. Теперь она выглядела очень хорошенькой, совсем непохожей на то несчастное, мертвенно бледное создание, которое они вытащили из реки всего несколько дней тому назад.
— Ах, мисс, до чего все замечательно! — воскликнула она, увидев Синтию. — Мне от радости даже плакать хочется.
— Вот уж плакать совсем не стоит, Нелли! — пожурила девушку Синтия. — Все твои слезы теперь позади. Он очень милый молодой человек. И я уверена, вы с ним будете счастливы.
— Он замечательный, мисс! Говорит, все равно бы на мне женился, даже если бы мистер Шелфорд не помог.
— Не сомневаюсь, — кивнула Синтия. — Но хорошо, что все вышло именно так, а не иначе.