— Держись, — пробормотала она, — Держись, Билл, я сейчас.
Она поднялась на две ступеньки, обошла его и спустилась с другой стороны, чтобы суметь действовать левой рукой. Раз уж решила втащить его наверх, то потребуется вся сила, которой пронизал ее руку золотой браслет. Она обхватила Билла за пояс и внезапно почувствовала, что ей не составляет ни малейшего труда поднять его. Рози зашагала с ним по ступенькам тяжело дыша и наклоняясь немного вправо, в противовес нелегкой ноше, но не задыхалась. И у нее не подгибались колени. Ей показалось, что таким образом она могла бы, если потребуется, поднять его по любой лестнице. Время от времени Билл пытался помочь ей, опуская ногу и оттискиваясь, но чаще носки его
ботинок волочились по ступенькам. Потом, когда они достигли десятой ступеньки — по ее подсчетам середины лестницы, — он начал помогать чуть ощутимее. И очень вовремя, потому что внизу раздался звук рвущейся ткани и треск деревянной вешалки, не устоявшей под напором двухсотпятидесятифунтового веса Нормана. Она снова услышала звуки, сопровождающие его приближение, только в этот раз, как показалось, не топот, а шум, производимый человеком, поднимающимся по лестнице на четвереньках.
— Не надо играть со мной в кошки-мышки, Роуз, — прохрипел он.
С какого расстояния? Трудно судить наверняка. И хотя ветвистая вешалка замедлила его продвижение, Норман не походил на человека, получившего серьезную травму или находящегося в полубессознательном состоянии.
— Остановись там, где стоишь. Даже не пытайся убежать. Я только хочу поговорить с тоб…
— Не приближайся!
Шестнадцать…
семнадцать… восемнадцать… Свет в верхнем коридоре тоже не горел, и здесь было темно, как в угольной шахте. Затем Рози едва не упала, когда занесенная над девятнадцатой ступенькой нога не обнаружила под собой твердой опоры и провалилась в пустоту. Значит, в лестничном пролете не двадцать ступенек, как она считала, а всего восемнадцать. Замечательно. Они сумели добраться до второго этажа быстрее, по крайней мере, это им удалось. — Не приближайся ко мне, Нор…
Жуткая мысль заставила ее остановиться на полуслове, проглотить последний слог имени мужа, словно кто-то нанес удар под дых, не дав договорить. Она застыла, скованная леденящим страхом.
Где ключи? Не оставила ли она их в замочной скважине входной двери?
Она отпустила Билла, чтобы проверить левый карман куртки, и в тот же миг пальцы Нормана мягко и цепко обхватили ее лодыжку, словно кольца змеи, которая душит свою жертву, вместо того чтобы впрыснуть в нее порцию смертельного яда. Не думая ни секунды, она лягнула темноту свободной ногой. Удар пришелся точно в пораненный нос Нормана, и он испустил разъяренный вопль боли, сменившийся затем удивленным возгласом, когда попытался ухватиться за перила, промахнулся и покатился вниз головой по темной лестнице. После двух кувырков внизу раздался шум тяжелого падения.
«Чтоб ты свернул себе шею! — безмолвно закричала она ему вслед, облегченно зажав в кулаке кольцо с ключами, обнаружившееся в кармане куртки — слава Богу, слава Христу, слава всем ангелам небесного царства, она все-таки не оставила их во входной двери. — Сверни себе шею, и пусть все закончится прямо сейчас, прямо здесь, в темноте, сверни свою вонючую шею, умри и оставь меня в покое!»
Но нет. Она услышала, как он зашевелился, задвигался, а потом изрыгнул в ее адрес поток ругательств. Вслед за тем раздался ни с чем не сравнимый шорох — он снова пополз на четвереньках по лестнице, обзывая ее как попало: шлюхой, сучкой, стервой, паскудой и другими не менее лестными словами.
— Я могу идти, — неожиданно отозвался Билл. Его голос звучал пискляво и незнакомо, но все же она услышала его с радостью. — Я могу идти, Рози, пошли в твою комнату. Этот псих снова подбирается к нам.
Билл закашлялся. Под ними — и не очень далеко — Норман разразился довольным смехом.
— Правильно. Счастливчик Джим, псих снова подбирается. Псих выковыряет глазки из твоей безмозглой головешки, а потом заставит тебя же скушать их. Интересно, какие они на вкус?
— НЕ ПРИБЛИЖАЙСЯ, НОРМАН, — завизжала Рози, уводя беспомощного Билла в глубину черного коридора. Левой рукой она по-прежнему поддерживала его, обнимая за пояс, правой вела по стене, касаясь ее кончиками пальцев, чтобы не пропустить дверь своей комнаты. В поддерживающей Билла левой руке находились три ключа, которыми она успела обзавестись за свою не так давно начавшуюся новую жизнь: от входной двери, от почтового ящика и ключ от двери комнаты. — НЕ ПРИБЛИЖАЙСЯ, Я ТЕБЯ ПРЕДУПРЕЖДАЮ!
А сзади из темноты — все еще с лестницы, но теперь совсем недалеко от верха — донеслось нечто совсем уж абсурдное:
— Не СМЕЙ предупреждать меня, СУКА!
Стена под рукой провалилась, образуя нишу, в которой должна находиться дверь в ее комнату. Она отпустила Билла, нащупала нужный ключ — в отличие от того, который открывает входную дверь подъезда, этот имел квадратную головку — и принялась разыскивать в темноте замочную скважину. С той стороны, где должен быть
Норман, не слышалось ни звука. Где он? До сих пор на лестнице? В коридоре? Прямо за ними и тянется к шее Билла, ориентируясь во тьме по его затрудненному дыханию? Она нашла прорезь замка, прижала указательный палец правой руки над ней, чтобы не сбиться, и поднесла ключ. Он не вошел в щель. Она чувствовала, что кончик ключа упирается в замочную скважину, но отказывается проникать глубже. Рози ощутила, как паника отщипывает кусочки ее мозга маленькими мышиными укусами.
— Не получается! — выдохнула она. — Это тот ключ, но он не входит в замок!
— Тогда переверни его. Наверное, ты пытаешься вставить ключ вверх ногами.
— Послушайте, что здесь происходит? — Голос прозвучал дальше по коридору, над ними. Похоже, кто-то вышел на лестничную площадку третьего этажа. За репликой последовало бесполезное щелканье выключателем. — И почему свет не горит?
— Ухо… — закричал было Билл, но его тут же скрутил новый приступ безудержного кашля. Он отчаянно захрипел — словно кто-то швырнул горсть песка между жерновами — пытаясь прочистить горло и обрести дар речи. — Уходите к себе! Не спускайтесь ни в коем случае! Вызовите пол…
— Я и есть полиция, идиот, — изрек мягкий, невнятный голос из темноты рядом с ними. Раздалось низкое сочное хрюканье, в котором улавливались одновременно жадное нетерпение и удовлетворение. В тот момент, когда ей, наконец, удалось воткнуть ключ в замочную скважину, Билл вдруг дернулся и исчез во мраке.
— Нет! — завопила она, хлестнув левой рукой по темной пустоте. Браслет выше локтя раскалился еще сильнее. — Нет, не трогай его! ОСТАВЬ ЕГО В ПОКОЕ!