Таким образом были рассчитаны обводы полярного судна «Фрам» («Вперед»), построенного по проекту Фритьофа Нансена. И расчет оправдался! Когда «Фрам» затерли льды, его корпус поднялся почти на полтора метра, и лед не смог раздавить корпус судна.
Таких кораблей на Русском Севере в XVII веке действовало одновременно несколько сотен! До тех пор, пока Петр во время своей поездки на север не обнаружил «ужасную» вещь: дикари из Холмогор делали «неправильные» обводы судна! Не такие, как в Голландии! Правда, эти «неправильные» обводы корабелы делали вовсе не по невежеству, а потому, что строили корабли, приспособленные к плаваниям по ледовитым морям. Голландский-то флот даже в Балтийское море почти не плавал и севернее Эдинбурга не забирался. Да, голландские корабли ходили быстрее — но они никогда не смогли бы плавать в таких широтах и в такой ледовой обстановке, как корабли поморов.
Указ Петра повелевал поломать все «неправильные» корабли и построить на их месте «правильные», с такими же обводами корпуса, как в Голландии. Этот указ привел к катастрофическим последствиям: несколько сотен прекрасных кораблей поломали, строить такие же запретили.
Из сырого леса, наскоро, стали строить другие, «правильные» корабли — но когда их построили, мореходными качествами прежних они вовсе и не обладали. Россия, русское Поморье, навсегда потеряла свой приоритет в северных морях; свое «ноу-хау», позволявшее ей очень уверенно конкурировать с любыми иноземцами, осваивать Субарктику и даже Арктику.
Разумеется, мореходный опыт Русского Севера, опыт жизни на берегу моря, никак не был использован в Петербурге. Как и опыт Каспийского флота, кораблей, которые должны были ходить по Волге и по Каспийскому морю. Каспийские бусы строили в нескольких местах по Волге и по Оке, и был бус огромным судном с водоизмещением до 2 тысяч тонн и длиной по палубе до 60 метров. Для сравнения — галеоны, на которых вывозились богатства Америки в Испанию, имели водоизмещение от 800 до 1800 тонн; лишь немногие из них достигали размеров каспийского буса. Водоизмещение большинства торговых кораблей Голландии и Англии, том числе ходивших в Индию, в Америку, на остров Ява, не превышало 300–500 тонн. На этом фоне даже коч, поморская лодия водоизмещением до 500 тонн, весьма мало отличался от европейских кораблей по размерам, а каспийский бус их значительно больше.
Указы Петра уничтожили строительство этих кораблей, и спустя 50, 100 лет пришлось заводить флот на Каспии, на Черном море, что называется, на голом месте.
Опыт россиян-мореходов, умевших плавать по морям, жить на берегу моря, зачеркивался Петром. Строили Петербург, составили большинство его жителей выходцы из самых что ни на есть сухопутных губерний. Моряками становились на 99 % случайно, и в 90 % случаев — без особой охоты. При Петре и после Петра последовательно считалось — до Петра никакого опыта мореплавания не было! Все приходилось заимствовать! В качестве доказательства неприспособленности к морю русских до Петра приводят иногда любопытный факт: долгое время в Петербурге и на флоте не использовали русское слово «берег» для обозначения берега моря. Этому служило голландское слово «кюст».
Что ж! Пример и правда доказывает, что флот строили и новые земли заселяли люди, не видавшие моря. Это факт. Но интересно, как называли берег моря поморы из Холмогор? Русские моряки из Астрахани? И наконец, русские из Ижоры и Канцов? Они что, тоже использовали голландские слова для названия берега моря?
Впрочем, для Петербурга заполошный характер и самодурство Петра сыграли положительную роль. Как гласит поговорка, не было бы счастья, да несчастье помогло. Попав на берег моря, сухопутные жители испытали сильнейший психологический шок. И все, о чем так хорошо писал В. Н. Топоров, сказалось гораздо сильнее, чем сработало бы на людей подготовленных.
На краю России
Петербург находится на крайней северной границе собственно России. Конечно, не в буквальном смысле: русские люди жили и севернее — например, в Архангельске, почти на 65-й параллели, добирались и до Пустозерска, то есть до Полярного круга.
Но и в устье Невы кончалась Россия. Русская равнина, на которой можно было вести привычный образ жизни и кормиться традиционным хозяйством, достигала берега Балтики. Не случайно же русские освоили балтийское побережье еще в IX–X веках, во времена Новгорода Великого. Но Карелия так и оставалась совершенно не заселена русскими — что в X веке, что в XVII.
Петербург разместился на самой оконечности исторической России, буквально на ее границе с финскими племенами…
На краю германского мира
Одновременно Петербург построен в самой дальней точке расселения немцев на восток. Начавшийся в VIII–IX веках Drang nach Osten шел вдоль Балтики. По форме области расселения немцев напоминали язык, высунутый в славянские земли. К XIII веку Drang достиг областей расселения латышских и эстонских племен. В XIV–XV веках много немцев поселилось в землях Новгорода Великого — своего рода продолжение «натиска на восток», — но уже мирными средствами. В середине XVI века распадается Ливонский орден, шведы захватывают Курляндию, Лифляндию, южный берег Финского залива. Ничто не мешает немцам продолжать движение на восток.
Фридрихсхавн и другие немецкие города на территории будущего Петербурга — это самая восточная точка распространения немцев по южному побережью Балтики.
Эти немцы вовсе не были переселенцами, эмигрантами. Они говорили, писали и думали по-немецки, поддерживали связи с землей отцов, был даже обычай брать себе жен в Германии. Одним из немцев города Пскова, исполнивших этот обычай, был мой прадед, Эдуард Шмидт: он женился на Иоганне Рабе, крестьянке из-под Гамбурга. В Петербурге до Второй мировой войны жило до 40 тысяч немцев и намного больше людей с примесью немецкой крови.
25 июля 1937 года Ежов подписал и ввел в действие приказ № 00439, которым обязал местные органы НКВД в 5-дневный срок арестовать всех германских подданных, в том числе и политических эмигрантов, и «добиваться исчерпывающего вскрытия не разоблаченной до сих пор агентуры германской разведки». [50] По этим делам было осуждено 30 608 чел., в том числе приговорено к расстрелу 24 858 человек. 23 марта 1938 г. последовало постановление Политбюро об очищении оборонной промышленности от лиц, принадлежащих к национальностям, в отношении которых проводятся репрессии. А если немца увольняли с оборонного завода, то или сажали за «шпионаж», или «в лучшем случае» высылали из Петербурга. Но немцев и сейчас в Петербурге много.
Позволю себе рассказать такую историю… Весной 2006 года, на одном неофициальном собрании в Эрмитаже мне довелось познакомиться с человеком, который «жил в Петербурге до Петербурга».
— Это как?!
— Мои предки жили во Фридрихсхавне. Уже в Петербурге были служками в кирхе. В 1806 году кирха сгорела, и пришлось перейти в православие…
Мы вели себя хорошо, мы почти не пели политически некорректных песен, разве что «Бомбы над Англией». Но вот про «муттер Вольгу» не удержались и спели, только вместо «Вольги» у нас была река Нева… С тем же припевом.