[31. С. 269].
Это, замечу, еще очень обтекаемая, приличная редакция мнения, общего у современников события, у русского образованного общества добрые триста лет и у профессиональных историков. Есть и гораздо более жесткие редакции этого мнения.
Справедливо ли это суждение, которое повторяют уже почти триста лет, — со времен Бирона и до наших дней?
И да, и нет.
С одной стороны, действительно, не только немец Бирон возглавлял режим, но немцы стояли на очень многих… даже почти на всех ключевых постах в государстве.
Дипломатию при Анне направлял А.И. Остерман со своим другом Рейнгольдом Левенвольдом. Войсками командовал Б. К. Миних, горной промышленностью руководил А.К. Шемберг, коммерц–коллегией К.Л. Менгден… ну и так далее, перечислять можно долго, вплоть до двух братьев Бирона и его сына, двух братьев Левенвольда. Много тут кого прикормилось.
С другой стороны, в числе самых первых лиц режима мы находим совсем не мало русских! Это и князь Алексей Михайлович Черкасский, и Артемий Петрович Волынский, и великий канцлер князь Головкин, и Салтыковы — родственники императрицы, и особенно Андрей Иванович Ушаков, бессменный глава Тайной канцелярии. Можно, конечно, поиграть словами, сказать, что немцы терпели Ушакова, чтобы он делал за них грязную работу. Но никаких данных такого рода у нас нет, такое утверждение совершенно голословно. А вот то, что Ушаков занимал ОСОБЕННУЮ должность, делавшую его значительнее если не Миниха, то уж, по крайней мере, Шемберга и Менгдена… Это факт!
Не буду даже говорить, что, кроме Остермана и Миниха, во времена Анны в России жило много очень полезных иностранцев: академики Делиль, Бернулли, Эйлер, Байер, Миллер, Гмелин, Крафт, архитекторы Растрелли (отец и сын), Трезини, художники Перезенотти, Валериани, музыканты Ристоли, Арайя. Что именно в это время датчанин Витус Беринг руководил грандиозной экспедицией, а француз Ланде создавал первую балетную школу. И что не замечать этих людей, попросту нести околесицу про гадов иностранцев, оттеснивших русских от хлебных должностей, — нечестно. Нечестно и непорядочно.
Отмечу только, что в годы «бироновщины» не было никакого утеснения русским дворянам. В 1729 году, до воцарения Анны, в армии был 71 генерал, из которых иноземцев — 41 человек (58% наличного состава). В 1738 году генералов было 61 человек, из них иностранцев — 31 человек (52%).
И более того… Именно при Анне, в годы «бироновщины», русские и иностранные офицеры были уравнены в правах. Еще Пётр ввел правило, по которому иноземец, нанимаясь в русскую армию, получал двойное жалованье. Теперь и русским офицерам жалованье было повышено ВДВОЕ, и они стали получать столько же, сколько и иностранцы. Инициатором этой важнейшей меры был немец Бурхгард Миних — один из тех, кого принято считать столпами «бироновщины».
Тот же самый Миних в 1732 году запретил нанимать новых иноземных офицеров, пока не будут устроены все офицеры из распущенной армейской группировки в Персии.
Как же так?! Пеёр… Законный государь Пётр I, которого именуют Великим и чуть ли не обожествляют… Он–то как раз ставит русских в неравноправное положение, отдавая предпочтение иноземцам. А злой Миних, просыпавшийся на бедную Россию, как из прохудившегося мешка, злой немец–перец–колбаса, утробный ненавистник всего русского — он–то гораздо справедливее Петра и гораздо больше дает русским…
Ну можно ли быть до такой степени слепым и в большей степени несправедливым?!
Возьмем придворные круги. Ближе всех к царице стоят Бирон, Остерман, Миних, братья Левенвольды, Ушаков, в последние годы — Волынский. Как видно, и тут господство немцев не абсолютное, к тому же Миних начал служить еще при Петре, а Левенвольды приняли русское подданство.
Кстати о Петре — Лефорт, Брюс, Виниус, Огильви, Девиер, Шафиров, Бестужев — вот далеко не все иностранцы, которые стояли возле и вокруг Петра I, его выдвиженцы, «птенцы гнезда Петрова» (при том, что Лефорт скорее свил гнездо, в котором вылупился Петр). Собственно, и Миних — тоже из них, только моложе большинства, другое поколение. Он — точно такой же «птенец гнезда Петрова», в той же степени, что и Бестужев, потомок шотландца Беста, которого, однако, готовы считать русским и «своим».
Опять же — какая исключительная несправедливость! Кто создал в Российской империи особое, привилегированное положение для иностранцев, особенно для лютеран? Кто окружил себя иностранцами в большей степени, чем русскими? Кто последовательно продвигал немцев на посты и подчинял им русских? Тот самый царь, который становится кумиром русского дворянства, чуть ли не живым богом и символом русского национального государства.
Кто хоть в какой–то степени исправляет это положение вещей? Кто хотя бы в какой–то степени приравнивает русских офицеров и генералов к иностранным? Немец Миних, временщик Бирон!
И эти люди, восстанавливавшие справедливость, объявлены исчадиями Германии, врагами русских, отступниками от заветов Петра, всегда продвигавшего русских!
Кто объявлен марионеткой немцев, проводником их влияния в России? Царица, которая не удосужилась, будучи много лет герцогиней Курляндской, даже выучить немецкий язык!
Ну, не абсурд ли?!
Здесь, наверно, уже пора задать вопрос: а почему же все–таки коренное русское дворянство так ненавидело Бирона и так решительно возложило на немцев ответственность за все ужасы десятилетия с 1730 по 1740 год? Один из ответов я дам немного ниже, в следующей главке. А другой…
Давайте зададимся вопросом: чего хотело русское дворянство в январе 1730 года? Ага, ограничить монаршую власть! Не получилось, и дворяне готовы были служить дальше на тех же условиях. В феврале и марте 1739 года они уже ничего такого не хотели…
Но… им не доверяют! Их оттесняют! Там, где, по их представлениям, должны стеной стоять они и только они, оказываются совсем другие люди!
Английский резидент Рондо доносил в Лондон уже в 1730 году:
«Дворянство, по–видимому, очень недовольно, что Её величество окружает себя иноземцами… (это) очень не по сердцу русским, которые надеялись, что им будет отдано предпочтение».
Годом позже, в 1731 году, он же доносил снова:
«Старорусская партия с большим смущением глядит на ход отечественных дел, а также на совершенное отсутствие доверия к себе со стороны государыни…»
И эти удивительные люди, которые сначала подают конституционные проекты, потом не имеют сил их довести до конца, отступаются от них, теперь хотят, чтобы к ним было прежнее доверие?! Как до конституционных проектов?!
И эти конституционалисты–неудачники тут же готовы служить неограниченному монарху, но требуют оказаться к нему поближе и получить кусок пожирнее?!
И эти завистники еще возмущаются, что не они становятся опорой трона?!
М–да…
Я почти согласен с определением «бироновщины», данным «Советским энциклопедическим словарем»: