В-седьмых, жаловались на его [Димитрия] чрезмерные траты и издержки, [которые он производил], не справляясь о том, сколько может снести страна, также [повелел] сделать для себя трон, больше, чем был при прежних царях московских, и повелел носить перед собою скипетр, державу, корону, а также большой меч; давал алебардщикам, трабантам и капитанам жалованье, так же как боярам, не помышляя о том, что скоро придет [ему] конец.
В-восьмых, [Димитрия] обвиняли в том, что он был невоздержан и похотлив, а также и легкомыслен, как никто на свете, не почитал святых инокинь и множество их обесчестил по монастырям, оскверняя таким образом святыню; сверх того впал в содомию; также справлял свою свадьбу в день святого Николая, коего они чтят второй раз по весне, и такой проступок считается у них [московитов] великим грехом, ибо Николая они ставят почти наравне с Христом, да и чтут его в десять раз более.
Также часто занимал он [Димитрий] в святых монастырях тысячи и никогда их не отдавал; священников, монахов и других духовных особ повелевал жестоко наказывать кнутом, к чему они не привыкли, и они [московиты] принуждены были отплясывать танцы, которым никогда не учились (welcke courante sy noyt en hadden geleert diese doen dansen mosten). Он также поставил по своему усмотрению в Москве патриарха, не избранного епископами и духовенством, и сместил хорошего патриарха, наложив на него опалу, сослал и возвел на его место безбожного плута.
В-девятых, обвиняли его [Димитрия] в том, что он вызвал [появление] человека (geest), который в крайней нужде мог оказать ему помощь, и он со множеством казаков явился на великой реке Волге, причиняя повсюду много вреда, грабя нагруженные товарами корабли, шедшие из Астрахани, и творя убытки на миллионы; и он выдавал себя за Петра Федоровича, незаконного сына (bastaert) царя Федора Ивановича, а царь Федор Иванович никогда и не помышлял пойти от своей жены к другой [женщине], чтобы прижить от нее бастарда, но жил как святой, как мы о том уже говорили.
В-десятых, жаловались на великие притеснения от поляков, которые повсюду своевольствовали, а также забирали в лавках все даром и не сносили ни одного слова от русских, но тотчас рубили их саблями, и когда на них приносили жалобы, то [русские] не находили правосудия, но их презирали и отвергали, словно собак, несправедливые судьи, поставленные им [Димитрием] по своему желанию; также поляки учиняли бесчинства на улицах, не чтя княгинь и боярынь, по вечерам вытаскивали их из карет, хотя их и сопровождало много слуг, и так повсюду учиняли волнения, что было несносимо.
И заканчивали тем, что он [Димитрий] мог бы делать, что хотел, когда бы только жил смирно, и взял себе в жены московскую княжну, и держался бы их религии, и следовал бы их [московским] законам, то вовек бы оставался царем; но, увы, они [московиты] не знали, что бог чудесным образом карал их за многие тяжкие грехи, в коих они с каждым днем все более и более коснели.
Все эти помянутые выше обвинительные статьи разослали по всей стране и по всей стране также объявили об избрании в цари Василия Ивановича Шуйского, и все города приняли [это известие] с радостью, за исключением только тех, откуда пришел Димитрий, и они возмутились и убили гонцов, и во главе их стояли Путивль и Елец; и так началась в Московии новая война, междоусобная.
Теперь мы перечислим [подарки], посланные Димитрием в Польшу в начале своего царствования, не считая тех денег, коими он уплатил свои долги, и на что весьма жаловались, так как казна была совсем опустошена; с достоверностью известно, что Димитрий послал следующее:
От имени его матери был послан княжне Сандомирской (princesse van Sandomiria) образ Троицы, украшенный драгоценными каменьями, оцененный в 20 000 флоринов
От Димитрия был послан адамантовый перстень ценою в 14 000 флоринов
Платье 16 000 флоринов
Ожерелье (carkant) 48 000 флоринов
Полный убор, на котором изображен зверь с крыльями из гелиотропа 12 000 флоринов
Чаша гиацинтовая с ручкой из золота 32 000 флоринов
Чаша золотая, полная драгоценных камней.26 000 флоринов
Серебряный золоченый пеликан, весом в 50 марок 1600 флоринов
Крестьянин, сидящий на олене, проданный 10 лет тому назад Филиппом Гольбейном 7000 флоринов
Часы из черного дерева от него же 10 000 флоринов
Корабль серебряный с позолотою от него же 5600 флоринов
Две птицы 2240 флоринов
Сорок фунтов крупного жемчуга, по тридцать три талера за унцию 48 128 флоринов
Три узды и дорогие сабли. 60 000 флоринов
Двенадцать кусков дорогого бархата и атласа 4000 флоринов
Через посла Афанасия Власова, отправленного в Польшу, отданы в Кракове по повелению его государя следующие подарки: городу Кракову – персидский ковер, изображающий сражения, чрезвычайно искусно сделанный, ценою в 16 000 флоринов
Еще несколько сабель примерно [ценою] в 14 000 флоринов
Еще ожерелье с большим кольцом 38 000 флоринов
От старой царицы несколько сабель примерно [ценою] в. 10 000 флоринов
Сверх того, считая на деньги 400 000 флоринов
Итого на сумму 784 568 флоринов,
что на московские деньги составляет 130 761 руб.
И это только то, что достоверно известно, не считая того, что тайно было отправлено в Польшу еще много ценных [вещей], и невеста вполне могла снарядить себя и свою свиту для торжественного въезда в Москву, как о том было рассказано выше.
Впоследствии говорили, что он [Димитрий] также отправил в Польшу [изображение] Христа, отлитое из чистого золота по повелению Бориса, вместе с многими кубками, сосудами и редкостями, некогда присланными персидскими шахами московитам; сверх того не был забыт и папа.
Старая царица, которую он [Димитрий] называл матерью, без всякого ущерба осталась жить в своих покоях, хотя ее весьма бранили за ложь, что она нарекла его своим сыном; она говорила, что совершила это из страха, а также [потому], что была рада избавиться от бедствий, и она сама не понимала, что делает, и ее оставили [жить] по-прежнему.
Тотчас всех поляков, как то: гайдуков, стрелков и других, которые были низкого звания и во всем бесполезны, по отобрании у них оружия выслали из страны под большим конвоем и, переправив через рубеж, отпустили их на свою волю; и дорогою поляки одних приставов (bewaerders) убили, других ранили, учинивших же это тотчас задержали.
Всех панов, дворян и видных купцов держали под строгим караулом и [потом] отправили в разные места; к одним приставили стражу, других посадили в тюрьму на скудное содержание.
Воеводу вместе с его дочерью, бывшей царицей, и дворянами, которых было около четырехсот, сослали в Ярославль, что на реке Волге, и там отвели им двор, который стерегла со всех сторон крепкая стража; также и горожане должны были поставлять стражу.
Его [Сандомирского] сына, брата царицы, вместе с тремястами дворян и панов отправили в Кострому, также город на Волге, где их строго стерегли.