После Белой горы наступает период, который сами чешские историки называют поэтично — «период тьмы»; период, когда Чехия вообще чуть не оказалась полностью онемечена и едва не ушла в историческое небытие.
Так что повторюсь: у славян есть очень странная и даже пугающая предрасположенность к попыткам осуществить утопии разного рода.
216
Конечно, аналогия моя не полна, ситуация Чехии XV века и Московии XVII—XVIII веков не тождественна. Даже если славяне склонны «прыгать в утопию» больше остальных народов, если Гуситские войны в Чехии открывают список таких случаев, все равно в Московии происходит что–то совсем не то… Уже потому, что в Московии «прыгает в утопию» вовсе не все общество, а по существу дела, один человек — московитский царь. Если даже он тут самый главный — то все равно же он один!
Именно у царя, вовсе не у всего народа, возникает проблема, которая делает привлекательной утопию. Действительно, быстрое развитие Московии в XVII веке заставляет царя и его придворных (пока в основном царя!) задумываться: ведь все больше и больше людей становятся независимы от воли царя. И тут царь узнает о такой великолепной, такой удобной для него утопии, о «регулярном государстве»! Можно и даже нужно перенимать у европейцев как можно больше, но если принять идеи Пуффендорфа и Лейбница — то вовсе не нужно жить так же, как в Европе! В Европе, если верить Вольфу, живут как раз «неправильно», и подданным нельзя давать много свободы. Наоборот, нужно брать у европейцев их технические достижения, но строить–то нужно «правильное», «регулярное государство» и подданных при этом не отпускать, а наоборот, зажимать еще круче, чем это было при Иване IV. Иначе никак нельзя, иначе государство получится очень уж «нерегулярное»!
И «прыжок в утопию» выглядит так — один человек «прыгает» и увлекает за собой остальные 14 миллионов. Как же так?! Почему в Московии такое возможно, а в той же Чехии — совершенно невозможно?
Как же так получилось, что соблазн утопии для одного обернулся историческим тупиком для миллионов людей?
Если вы нарушите данную инструкцию, завод–изготовитель не несет ответственности за последствия…
Инструкция к стиральной машине
Не сомневаюсь, что поверивший мне читатель, убежденный собранным в книжке материалом, готов обрушить на Петра самые гневные слова. Но, в конце концов, Пётр очень мало виноват в том, что он натворил. Трудно обвинять человека в том, что он — это он. Ну не подготовленный к правлению… Но его вынудили, чуть ли не заставили быть царем. Ну невежественный, грубый, дикий, сумасшедший… Но если так, если царь заслуживает всех этих названий — так что же вы ему все подчиняетесь?! Почему царь–маньяк так смертельно опасен для России?! И правда — какой странный «прыжок в утопию», когда страна послушно прыгает за своим царем!
В конце концов, сидел же на престоле Великобритании откровенно ненормальный король Георг III… И государство не развалилось.
Георг III из Ганноверской династии правил без малого шестьдесят лет… и каких лет! Он сидел на престоле с 1760 по 1820 год — как раз в эпоху войн в Америке, открытий Джеймса Кука в Тихом океане, развития плантационного хозяйства на островах Карибского архипелага; освоения Южной Африки, войны с маратхами и раджпутами в Индии, колонизации Австралии и Новой Зеландии, наконец, всех наполеоновских войн… И это только основные, только самые важные из событий, которые произошли в Британии и в её колониях за эти судьбоносные шестьдесят лет!
Американские колонии освобождались от власти Британской империи, а Канада, наоборот, из французской колонии стала колонией британской. Британия утверждалась на крайней оконечности Африки, и жившие там голландские переселенцы–буры стали постепенно переселяться в глубь материка, подальше от британских военных, моряков и чиновников.
В те же годы так называемых каторжников начали ссылать в Австралию и тем самым положили начало освоению хотя бы юга этого самого маленького из континентов. «Так называемые» — потому что, по тогдашним британским законам, смертная казнь полагалась по 69 статьям уголовного кодекса, в том числе за кражу любой собственности стоимостью больше 6 пенсов, и за действия, которые мы сейчас назвали бы «мелким хулиганством», а тогдашний британский закон называл иногда «угрозой общественному спокойствию». Само представление о том, кто такой «преступник» и «уголовник», весьма своеобразно в государстве, где 20–летнего парня могут приговорить к смертной казни за то, что он украл овцу (стоимостью в шиллинг, то есть в 12 пенсов), чтобы сварить бульону умирающему отцу; где девушку 16 лет, дочь боевого офицера, погибшего в Индии, публично секут плетьми и приговаривают к 25 годам каторги и пожизненной ссылке в Австралию. Большая часть этих «каторжников» не в большей степени уголовные типы, чем все остальное население страны, и если даже виноваты в чем–то, то в совершеннейшей малости.
Парень не взошел на эшафот только потому, что его отправили в Австралию (его отец тем временем умер, так и не поев перед смертью горячего).
А его будущая жена, совсем молоденькая девушка, офицерская дочь, попадается на том, что вместе с двумя подружками украла у богатой старухи шаль стоимостью в 10 пенсов. Девушки умоляют судей снизойти к ним: всем трем, дочерям вполне почтенных, но умерших родителей, стало буквально нечего есть. Они не могли найти никакую работу и несколько дней до «преступления» слонялись по улицам без кола и двора, не имея и куска хлеба.
«Порядочные девушки работают!
— обрывают их присяжные, и их вердикт звучит:
—Виновны по всем пунктам!»
Судья буквально набрасывается на девушек, стучит на них кулаком и ведет себя так, словно к нему привели самых страшных рецидивистов со всей Англии, а не перепуганных голодных девчушек. Единственное, о чем спорят судья и присяжные: украли они на десять пенсов и подлежат смертной казни! Но, с другой стороны, их трое… Значит, каждая украла всего на три и три десятых пенса, так? Значит, надо не казнить, надо избрать другое наказание. Только эта формальная логика, а вовсе не объяснение их обстоятельств спасает девушкам жизнь.
Впрочем, в книге датского историка Фальк–Рённе (Фальк–Рённе А. Где ты, рай? М., 1989) описано много не менее ужасных историй.
В Австралии с такими «каторжниками» и с плодами их рук происходит примерно то же, что с раскольниками — в Сибири. То самое «чудо», описанное Некрасовым:
«Землю да волю им дали…»
Почвы в Австралии оказались плодородны, травы как нельзя лучше подходили для овец и коров, а в благодатном климате даже настоящие каторжники становились добрее и умнее.
Все эти и множество других, не менее увлекательных историй, происходят в те самые шестьдесят лет, когда Великобританией «правит» Георг III. Он и в молодости–то не очень умен, этот Георг, даже, пожалуй, странноват… Мало прочих странностей, в годы его правления в королевском дворце начали справлять «черную мессу», вполне серьезно поклоняясь дьяволу. Есть серьезные причины считать, что приносились даже и человеческие жертвоприношения, но это пока не доказано. А вот то, что и Георг III, и его сын и наследник, Георг IV, при многих свидетелях клялись именем Сатаны и издевались над церковными обрядами — это факт.