– смехотворное и страшное, Венди показалось, что это мозг. Увидев, что это такое на самом деле, она инстинктивно отпрянула. Джек обнял ее одной рукой.
– Все нормально. Те обитатели, что не улетели, вытряхнуты. Я воспользовался дымовой шашкой.
Она смотрела на осиное гнездо, которое держал сын, но не дотрагивалась до него.
– Ты уверен, что это не страшно?
– Положительно. Когда я был маленьким у меня у самого в комнате было гнездо. Отец подарил. Дэнни, хочешь, повесим его в твоей комнате?
– Ага! Прямо щас!
Он развернулся и стрелой влетел в двустворчатую дверь. С главной лестницы донесся приглушенный быстрый топот.
– Значит, осы наверху были, – сказала она. – Тебя покусали?
– Где мое «Пурпурное сердце»? – спросил Джек и продемонстрировал палец. Опухоль уже начала спадать, но Венди должным образом разохалась и легонько поцеловала его.
– Жало вытащил?
– Осы его не оставляют. Это пчелы. У них жало с зазубринами, а у осы
– гладкое. Вот почему осы так опасны. Они могут кусать снова и снова.
– Джек, ты уверен, что для Дэнни оно не опасно?
– С дымовой шашкой я все сделал по инструкции. Дается гарантия, что за два часа эта штука выморит всех жучков-паучков до единого, а потом рассеется без следа.
– Ненавижу, – сказала она.
– Кого… ос?
– Все, что кусается, – ответила Венди. Она скрестила руки на груди и взялась за локти.
– Я тоже, – сказал Джек и обнял ее.
В конце холла, в спальне, Венди слышала, как принесенная Джеком снизу пишущая машинка на тридцать секунд оживала, на пару минут воцарялась тишина, а потом машинка снова давала короткую очередь. Словно Венди, сидя в изолированном доте, слушала автоматическую стрельбу. Треск машинки звучал для нее музыкой; так ровно Джеку не работалось со второго года их брака, когда он написал тот рассказ, что купил «Эсквайр». Он сказал, что к добру ли, к худу ли, но к концу года думает закончить пьесу и взяться за что-нибудь новенькое. А еще он сказал, что плевать, вызовет ли показанная Филлис «Маленькая школа» шумиху; плевать, даже если пьеса бесследно канет
– и в это Венди тоже верила. Сам процесс его писания вселял в нее бесконечно много надежд – не потому, что она многого ожидала от пьесы, а потому, что муж, кажется, медленно закрывал массивную дверь в полную чудовищ комнату. На эту дверь он налегал плечом уже давно, и вот, наконец, она качнулась, чтобы закрыться.
Каждый нажатый им клавиш закрывал ее еще чуть-чуть.
– Смотри, Дик, смотри.
Дэнни ссутулился над одним из пяти стареньких букварей, которые Джек откопал в Боулдере, безжалостно перетряхнув бесчисленные букинистические лавчонки. С ними Дэнни выйдет по чтению на уровень ученика второго класса. Она говорила Джеку, что такие планы слишком честолюбивы. Их сын – умница, они знают это, но было бы ошибкой слишком быстро подталкивать его к слишком высоким результатам. Джек согласился. Никаких подталкиваний не будет. Но раз мальчик схватывает быстро, следует быть готовым к этому. Сейчас Венди задумалась – может быть, Джек был не прав и в этом тоже?
Подготовленный четырьмя годами «Сезам-Стрит» и тремя – «Электрик компани», Дэнни, похоже, шел вперед с быстротой, которая просто пугала. Он сутулился над безобидными книжонками, словно от того, как научится читать, зависела его жизнь, а приемник и глайдер из бальсы осели на полке над его головой. В уютном свете близко расположенной длинношеей лампы, которую они поставили в комнату Дэнни, его личико было более напряженным и бледным, чем ей хотелось бы. Он очень серьезно относился и к чтению, и к листочкам для самостоятельной работы, которые для него каждый день составлял отец. Изображения яблока и груши. Под ними крупным, аккуратным почерком Джека написано: «яблоко». Обведи правильную картинку – ту, к которой подходит слово. И их сынишка, не отрываясь, переводил взгляд с надписи на картинку и обратно, шевеля губами, выговаривая слово, которое буквально потом выходило из него. Теперь, зажав в пухлом кулачке двусторонний красный карандаш, Дэнни мог сам написать дюжины три слов.
Он медленно водил пальцем по строкам в букваре. Над ними была картинка, которую Венди смутно помнила с тех пор, как девятнадцать лет назад сама ходила в начальную школу. Смеющийся мальчик с темными волнистыми волосами. Девочка в коротком платьице, голова – в светлых кудряшках, в руке прыгалки. Пес, поскакавший за большим красным мячом. Троица из первого класса: Дик, Джейн и Джип.
– Смотри, Джип бежит, – медленно читал Дэнни. – Беги, Джип, беги. Беги, беги, беги. – Он замолчал и перевел палец строкой ниже. – Смотри…
– он пониже наклонился над книгой, теперь почти касаясь носом страницы. – Смотри…
– Не так близко, док, – спокойно сказала Венди. – Глаза испортишь. Это…
– Не говори! – сказал он рывком выпрямившись. В голосе звучала тревога. – Мам, не говори, я могу сам!
– Хорошо, милый, – сказала она. – Но это не так уж важно. Честное слово.
Не обратив на нее внимания, Дэнни опять наклонился вперед. Лицо малыша приняло то выражение, какое чаще всего можно увидеть на выпускном экзамене в каком-нибудь колледже. Венди это нравилось все меньше и меньше.
– Смотри, мэ… я… че… Смотри, мэяче? Смотри… МЯЧ!
Внезапное торжество. Горячность. Горячность в голосе Дэнни пугала.
– СМОТРИ, МЯЧ!
– Правильно, – сказала она. – Милый, я думаю, на сегодня хватит.
– Мам, еще пару страниц. Пожалуйста.
– Нет, док. – Она решительно закрыла книжку в красной обложке. – Пора спать.
– Ну, пожалуйста.
– Дэнни, не приставай. Мама устала.
– Ладно. – Но он бросил на букварь тоскливый взгляд.
– Иди, поцелуй отца, а потом умойся. Не забудь почистить зубы.
– Ага.
Сутулясь, он вышел – маленький мальчик в пижамных штанах и большой фланелевой фуфайке с футбольным мячом на груди и надписью «ПАТРИОТЫ НОВОЙ АНГЛИИ» на спине.
Машинка Джека перестала стучать и Венди услышала, как Дэнни от души чмокнул отца.
– Спокойной ночи, пап.
– Спокойной ночи, док. Как дела?