Ночью батареи слегка зарядились от костра, но тепловой энергии было недостаточно. Мое тело — самая совершенная машина человечества. Я способен получать энергию от любого источника — тепло, солнечный свет, электрические атмосферные заряды, даже часть собственного движения — механического движения, могу при помощи микрогенераторов перевести в электричество. Моя шерсть — не просто камуфляж, который имитирует естественную окраску горилл. Это миллионы микроволокон с неограниченной возможностью трансформации. В них содержатся миллиарды наномашин, преобразующих любой вид энергии в электрический ток.
В начале разработки возникла идея оснастить юнит термоядерной батарей, но экологический совет проекта WLP ее зарубил. Да и африканские правительства не позволили бы — не дай бог, батарея попала бы в руки повстанцев.
Поэтому юнит был оснащен сверхемкими электрическими батареями с возможностью мгновенной подзарядки — последней разработкой японских корпораций. Гарантия их безотказной работы составляла не менее пятидесяти лет. Уже истекла.
Если честно, сейчас я жалел об этом решении. Это стоило мне изрядной доли автономности, и потери вероятной мощности на процентов на сто. Зато я безупречно чистая машина. Вот носорог, наверное, обрадуется этому факту.
Что-то не давало мне покоя, во вчерашнем столкновении с этим зверем была какая-то деталь, выпавшая из внимания. Я проматывал видеоархив, пытаясь ее найти, но пока безуспешно.
Я шел на аварийном уровне энергии. Нужен солнечный день, но небо, как назло, затянуто тучами. Из долины темной пеленой надвигался облачный фронт, и во тьме, сгустившейся у горизонта, посверкивали зарницы.
Плохо.
Впереди, метрах в трехстах, чуть слышно шуршали кусты. Навстречу кто-то шел, мальчики еще этого не замечали, но я давно прислушивался. Судя по всему, это люди. Слитный шум шагов, — скорее всего оставшийся отряд или часть его.
Сто семьдесят метров до источника шума.
— Питер.
Мальчик остановился.
— Впереди кто-то есть. Я думаю, что это Андрая. Но будь осторожен.
Питер замер, прислушиваясь, потом торопливо вытянул мачете из-за пояса. Элиас последовал его примеру.
— Да — в глазах Питера мелькнул страх. — Оно, они там.
Интересно, почему мальчик решил, что целей несколько?
Крадучись, мальчики двинулись вперед.
Сто метров.
Звуки стали слышны отчетливей: шарканье, какой-то тихий кашель, сбивчивое бормотание.
Стоп, это бормочет Антуан.
— …икие…темнота…страшно, — он завозился у меня на груди, задергал руками, будто отпихивал кого-то.
Спокойно, малыш, ты что?
Восемьдесят метров.
Стало слышно сердцебиение — один, два, три, четыре. Я никак не мог разглядеть их, хотя эхолокатор пробивал на такое расстояние. Сквозь весь хаос листвы и ветвей должны были проступить хотя бы контуры. И это сердцебиение — оно слишком сильное и размеренное, его сопровождает какой-то странный шум. Пятьдесят метров.
Питер задел сомкнутую чашу листьев цветка, полную дождевой воды, и та с шумом полилась на землю.
— Замрите!
Питер с Элиасом остановились, напряглись, пригнулись к земле.
Нас услышали. Шаги стали распределяться — обходят полукругом. Пятеро. Это не Андрая. Люди, больше и тяжелее мальчиков. Взрослые. Но почему я их не до сих пор не вижу в инфракрасном диапазоне? Неужели энергии так мало, что не хватает для работы тепловизора?
Двадцать метров.
Они стали двигаться так тихо, что только я или Лаура могли бы их услышать.
Я знаком подозвал мальчиков, положил Антуана в корнях-подпорках высокого дерева арере. «Охраняйте его» — указал я. Питер кивнул, прижался к корню. Элиас встал с другого края. Мачете поблескивали в лесном душном полумраке, сверху мелкой монотонной капелью сыпалась влага, и в сплетении теней и лиан ничего не было видно.
Пятнадцать метров.
Где они?
В зыбкой ультразвуковой картине, среди колонн гигантских деревьев, паутины лиан-ротангов, вдруг обрисовались фигуры — размытые, дрожащие какими-то лохмотьями по краям, они двоились и то появлялись, то пропадали. Наконец-то! Двое справа, двое слева. Где пятый?
Десять метров.
Уже совсем близко. Наконец выжал изображение и тепловизор — сине-красные силуэты прижались к земле, медленно пробираясь вперед. Температура тел не соответствовала человеческой. Да, тепловизор определенно сбоит. Острые локти торчали над спинами. В их движениях чудилось что-то неторопливо змеиное.
Кто это?!
Я огляделся. Принимать бой не хотелось. Слишком мало пространства — узкая тропа стиснута с обеих сторон плотной порослью молодых акаций.
Одна из фигур справа резко, как пружина, разжалась, и из зарослей вылетело короткое копье — прямо в грудь Элиасу. Я перехватил его почти у сердца, переломил древко у ржавого иззубренного наконечника.
— Дикие, — выдохнул одними губами Питер.
Дикие?
Покачнув листья, второе копье вылетело с другой стороны — в Питера! Я отбил его взмахом руки. Почему они не нападают на меня?
Фигуры замерли, потом медленно, все разом пошевелились. Как они общаются? Я не слышу никаких переговоров в диапазоне человеческого голоса.
Листва вздрогнула, пропуская четыре стрелы. Нет, дротики. Духовые трубки! Значит, яд. Я шагнул назад, закрыл мальчишек телом, дротики отлетели от черной шерсти.
Выходите!
Лес молчал, только мальчики учащенно дышали за спиной. Фигуры не шевелились. Патовая ситуация. Я мог прыгнуть и накрыть двоих, но в это время остальные нашпигуют мальчиков ядом. Ладно, я могу хоть сутки простоять, но вот дети…
— Где они? — шепотом спросил Элиас, — Они ушли?
— Нет, они здесь, — ответил Питер. — Наблюдают.
Догадливый мальчик.
— Это дикие, — вдруг ясно сказал Антуан. — Они хотят нас убить. Они злые.
Нападающие зашевелились. Кажется, они перезаряжают трубки.
— Пригнитесь!
Два залпа дротиков подряд, четыре отлетели от моей груди, еще два я отбил руками, но два проскочили — вонзились в дерево над головой у присевших мальчишек. Опять тишина.
Что делать? Если это продолжиться, то рано или поздно они могут попасть в мальчишек. Какой у них яд, я не знаю, да и противоядий нет. Что же делать?
Противник не двигался. Тишина. Вдруг — шорох, сзади! Элиас вскрикнул, потом захрипел. Я мгновенно развернулся, закрыл ребят уже спиной и увидел, как его за горло схватила землисто-серая рука, высунувшаяся из-за дерева. Вот где был пятый!