— Предлагаю остальные проблемы решить там. — Теперь уже Стас кивнул на особняк Валентина.
— Да вы что, господин генерал! — опять заволновался капитан. — Там засел опаснейший террорист. Мы уже десять человек потеряли. Там ас сидит.
— Понятное дело, ас, — невозмутимо кивнул Стас, — здесь не Москва. У нас условия жесткие. Мы своих людей хорошо готовим.
— Своих людей? Ах вот даже как…
Валентин сообразил, что пора подключаться, быстро сбежал вниз, метнулся на кухню, сдернул со стола пульт и дал команду электронике открыть ворота.
— Учтите, господин генерал, — услышал он из капсулы радионаушника голос капитана. — Все, что здесь происходит, фиксируется. Мы под контролем, и если что…
— Это хорошо, что под контролем. Проще с вашим руководством будет разбираться. Только давайте это сделаем все-таки там, — нетерпеливо сказал Стас. — Нечего здесь соседям нашего сотрудника глаза мозолить. Вы и так уже достаточно дров наломали.
Бойцы московской и рамодановской ФСБ во главе со Стасом и капитаном прошли на территорию особняка, где в дверях их уже ожидал опасный «террорист» с недопитой бутылкой молока и огрызком колбасы в руках. Как только Стас приблизился, он вытянулся во фрунт, щелкнул каблуками, отдал честь колбасой и отрапортовал:
— Господин генерал, разрешите доложить: за истекшие сутки на вверенном мне объекте особых происшествий нет, за исключением нападения группы отморозков, косящих под федералов, которых мне пришлось нейтрализовать особо изощренным спосо…
— Заткнись, балаболка! — рявкнул Стас. — Я тебе разрешение на доклад давал?
— Никак нет!
— Тогда в сторону, клоун!
Сообразив, что на этот раз перегнул палку, Валентин поспешил посторониться, пропуская гостей в дом.
— Прошу сюда, господа, — на правах хозяина начал приглашать он фээсбэшников в гостиную, — стульев здесь, к сожалению, маловато, не ожидал сегодня такого наплыва гостей, но это не страшно. Из других комнат можно подтащить. Кстати, это не ваши, господин капитан?
Валентин кивнул на сердито мычащих что-то через нос двух бойцов в белых маскхалатах. Они лежали неподалеку от окна на боку со скованными за спиной руками, пытаясь выплюнуть изо рта кляпы, сооруженные из белых матерчатых салфеток, предназначенных для застолья. Разряженные автоматы со снятыми рожками лежали отдельно метрах в десяти от них.
— Мои… — Капитан с невольным уважением покосился на Валентина. — А на вид вроде не Шварценеггер и не Стивен Сигал.
— Освободи их, — приказал Станислав.
— Ой, я, кажется, ключи в одном месте забыл. Айн момент.
Валентин метнулся на нулевой этаж, пробрался в оружейную и скоро вернулся со связкой ключей.
— Сейчас разберемся, ху из ху, — начал ковыряться он в наручниках пленных бойцов, подбирая нужный ключ.
— Тьфу! — сплюнул Станислав. — Передай ключи кому-нибудь из них, — кивнул он на москвичей, — и показывай, где остальные.
— Есть, товарищ генерал! — отчеканил юноша, кинул связку москвичам и повел генерала с капитаном по местам боевой славы.
И откуда они только не извлекали пленных! И из сортира с мотком туалетной бумаги во рту, и из бильярдной с шаром в качестве кляпа. Окончательно добил Стаса последний пленник в спальне, изо рта которого торчали трусы Дашки, которая, оказывается, пока Валентин был на дежурстве, успела притащить туда из дома свои вещи. Багровый от злости, он выскочил из спальни и чуть не бегом вернулся в гостиную.
— Что это с ним? — спросил капитан, помогая своему бойцу подняться на ноги.
— Не видишь? Жизни радуется, — пожал плечами юноша. — Вы же нам тут всю малину изгадили. Позицию засветили.
— Твою мать! — энергично выругался капитан. — Теперь пойдет разборка, а крайними, как всегда, окажемся мы.
— Паны дерутся — у холопов чубы трещат, — флегматично пожал плечами Валентин. — Нам к пистонам не привыкать. Самое главное — перестрелять друг друга не успели, а остальное все фигня.
Они начали спускаться вниз, придерживая скованного подчиненного капитана, чтобы он не споткнулся на лестнице.
— Слушай, и ты их всех один? — спросил Мирошников.
— Ага.
— И в каком ты звании?
— Пока что лейтенант.
— Ждешь повышения?
— Нет, понижения. Не видишь, какой шеф сегодня злой? Чую, прощай погоны, здравствуй биржа труда!
— Давай к нам в Москву, — загорелся капитан, — нам такие профи позарез нужны! Старлея дадим, с жильем поможем.
— Охренительные перспективы, — хмыкнул юноша.
— Ты что, не веришь? Слово даю! Лично за тебя хлопотать буду. Я у начальства на хорошем счету.
— А я нет. Мое начальство говорит, что я раздолбай.
— И в чем проявляется твое раздолбайство? — улыбнулся капитан.
— Проблемы с субординацией. Начальник называет меня клоуном, а я его шефом. Дискриминация по должностному принципу! Моя свободолюбивая душа не выдерживает, и я начинаю…
— Нет, я, пожалуй, тебя в Москву не возьму, — рассмеялся капитан, — ты мне весь коллектив разложишь.
— Ну вот, опять облом. Пипец карьерному росту.
— Агент Херувим, прекратить левый треп, — послышался из капсулы радионаушника голос Полковника.
«Уй, блин!» — мысленно простонал юноша. Он совсем забыл, что его слушает в данный момент вся контора. Они вошли в гостиную, где с пленника тут же сняли наручники.
— Где мы можем поговорить с капитаном так, чтобы нам не помешали? — хмуро спросил у Валентина Стас.
— Да где угодно, — пожал плечами юноша, — хоть на кухне, хоть… — Лейтенант чуть не брякнул «в сауне», но вовремя остановился. Учитывая нервозное состояние шефа, предлагать ему принять душ на пару с капитаном было чревато. — …В спальне. Короче, любую свободную комнату занимайте. Их здесь много.
— Всем ждать здесь, — распорядился Стас, обведя строгим взглядом присутствующих. — Лейтенант, показывайте дорогу.
Валентин проводил высокое начальство на кухню и плотно закрыл за собой дверь.
— Представьтесь по всей форме капитану, — приказал Стас Валентину.
— Лейтенант Фээсбэ Валентин Сергеевич Святых, — представился юноша и предъявил свое удостоверение Мирошникову.
Тот внимательно изучил его, почтительно вернул корочки обратно.
— Вас это убедило? — спросил генерал.
— Меня убедил его профессионализм, — честно признался капитан, — а корочки сейчас любые состряпать можно.
— Согласен, — кивнул Стас.
— Может, теперь присядем? — сделал гостеприимный жест в сторону стульев Валентин.
Возражений не последовало, и все уселись за кухонный стол переговоров.