Она повела себя как настоящая леди.

В отличие от мисс Дафны Белроуз, подумал он, но не стал этого говорить.

— Тогда почему же ты к ней не вернешься? — спросила Дафна, сидя нога на ногу на обтянутом черной кожей стуле.

Сэм прекрасно видел, что у нее между ног. Но он чувствовал, что его теперь это не волнует. Чары были разрушены.

— Алекс слишком умна, чтобы принять меня, — тихо сказал он. — Я ее не обвиняю. Мне кажется, что я теперь не имею права даже приближаться к ней.

— Может быть, вы с ней заслуживаете друг друга. Мистер и миссис Совершенство. Мистер Честность. Мистер Святая Невинность, даже не подозревавший о том, что Саймон умножает свои капиталы за счет его фирмы. Неужели ты так наивен, Сэм? Или, выражаясь точнее, так глуп? Не говори мне, что ты ничего не знал. Я ему не помогала, даже если бы я знала о том, что происходит. А вот ты — я уверена — знал обо всем!

— Самое идиотское в этой ситуации то, что я не обращал ни на что внимания. Я был так занят тем, что у тебя под юбкой, что не замечал творившегося вокруг. Ты ослепила меня, моя дорогая. Я вел себя как законченный кретин и вполне заслуживаю того, что сейчас происходит.

— Уже ничего не происходит, Сэм. Все уже произошло.

Ты конченый человек, — с насмешкой, как будто это ее очень забавляло, сказала Дафна.

— Я знаю. Спасибо Саймону.

— Когда все это завершится, ты даже клерком в банк не сможешь устроиться.

— А ты, Дафна? Что ты по этому поводу думаешь?

Ты готова встречать меня горячим обедом, когда я буду приходить с какой-нибудь простой и благородной работы типа продажи чертежных кнопок?

Взгляд Сэма был полон презрения, а голос звучал весьма саркастически. Теперь он понял, какова она.

— Не думаю, — сказала Дафна, снова расставляя ноги и показывая Сэму то, что находилось между ними. Сэм с горечью подумал о том, что ради этого он пожертвовал своим благополучием и едва ли не жизнью. — Представление окончено, мой дорогой. Теперь мне пора тебя покинуть. Но ведь тебе было приятно, не так ли?

— Весьма, — согласился он.

Дафна медленно подошла к нему и просунула руку под рубашку. Ощупав его соски, грудь и упругий живот, она попыталась скользнуть рукой в брюки, но Сэм остановил ее. Между ними был только секс, голый секс и ничего больше. Но цена за удовольствие была слишком велика.

— Ты будешь по мне скучать? — спросила Дафна, еще ближе придвигаясь к нему. Казалось, она пытается что-то доказать ему, снова околдовав его своими чарами, но на этот раз все было тщетно.

— Да, буду, — с сожалением сказал Сэм. — Мне будет грустно без этой иллюзии.

Он сознавал, что обменял реальную жизнь на фантазию, и это было горькое признание. И вместе со всем остальным он потерял и Алекс.

Дафна крепко прижалась губами к его рту и не выпускала его из своих объятий, пока не почувствовала, как он возбуждается. Сэм вложил в ответный поцелуй все остатки своей страсти к своей любовнице. Отстранившись, он посмотрел на нее совершенно убитым взглядом, размышляя над тем, что он никогда не узнает, участвовала ли она в направленном против него заговоре, или же рыльце в пушку было только у Саймона.

Неизвестность мучила его.

— В последний раз, — хрипло сказала Дафна. Будучи не из тех, кто способен влюбиться на всю жизнь, она все же привязалась к нему больше, чем ей бы хотелось. С Сэмом все было по-другому, нежели с ее прежними любовниками. Но все равно все было кончено.

В ответ на ее просьбу Сэм покачал головой и вышел из дома прогуляться в одиночестве. Ему о многом надо было подумать. Когда через два с половиной часа он вернулся, в квартире стояла полная тишина. Дафна ушла. Их дом был так же пуст, как его сердце. Забрав все, что он ей подарил, она не оставила ему ничего, кроме воспоминаний и вопросов. Вечером в новостях сообщили о том, что Саймон Бэрримор обвиняется большим жюри в шестнадцати случаях растрат и мошенничества. Но ведущий не сказал ни слова о Дафне Белроуз, его двоюродной сестре и возможной сообщнице, которая в этот момент уже сидела в самолете, державшем курс на Лондон.

Глава 20

Появление Сэма перед большим жюри было воистину устрашающим. На допрос ушел весь день. И к концу этого дня все обвинения остались в прежнем виде. Сэмюел Ливингстон Паркер должен был предстать перед судом по девяти обвинениям. Обоим его партнерам было предъявлено по тринадцать обвинений, а Саймону Бэрримору — шестнадцать.

Алекс не пошла на слушание дела Сэма. Но после того как Филип Смит вернулся в офис, Алекс позвонила своему мужу.

— Мне очень жаль, Сэм, — тихо сказала она. Она догадывалась, что большое жюри не откажется от своих обвинений, но не представляла себе, как он будет бороться. Процесс был назначен на девятнадцатое ноября, так что у юристов оставалось три месяца, чтобы подготовиться к защите.

Филип Смит уже призвал себе на помощь троих лучших адвокатов фирмы. Ларри и Тома защищала другая контора, а Саймона — фирма, о которой Алекс услышала впервые.

— А что с девушкой? — как бы невзначай спросила Алекс. — Ей не предъявлено вообще никаких обвинений. Как ей удалось выйти сухой из воды?

— По-моему, ей просто повезло.

— Наверное, она очень довольна, — холодно сказала Алекс.

— Не знаю. Она уже улетела в Лондон, быстро поняв, что хорошие времена кончились.

И она была права. Сэм и сам прекрасно понимал, что его ждет даже в случае благополучного исхода. Финансовый успех — дело непостоянное. Уважение и признание уйдут вместе с деньгами и удачными сделками — да еще и после такого скандала. Сэм еще не пробовал это на себе, но был уверен в том, что, если он позвонит в «Ла Гренуй», «Ле Кирк» или «Времена года», его заказ примут только на половину шестого или половину двенадцатого вечера, а столик поставят на кухне. Шампанское льется рекою только тогда, когда льются деньги.

И не пройдет и трех недель, как имя Сэма Паркера будет забыто.

Странно — он всегда убеждал себя в том, что весь этот внешний лоск не имеет для него никакого значения, но теперь он понял, что это не так. Одна мысль о том, что его имя облито грязью, что дело его жизни ушло коту под хвост вместе с его репутацией, заставляла его чувствовать себя конченым человеком. Он внезапно осознал, что ощущала Алекс, когда вместе с грудью потеряла и женственность, и сексуальную привлекательность, и надежды на появление детей. Не говоря уже о нем, который вместо того, чтобы помочь ей, ушел к другой женщине.

Замечательно, подумал он. Вот и сиди теперь со своими сожалениями о прошлом. Потеря своего значительного положения и респектабельности для Сэма оказалась равноценной потере мужественности.