– Ну, надеюсь увидеть гору новых рисунков, когда приеду в город. И потом я ведь должен сопровождать тебя на школьный вечер. Кстати, не забудь, ты обещала мне танец, – весело прищурился Мэтт, и Пип заулыбалась.
Ей стало приятно, что он помнит об этом. Теперь она почти поверила, что он обязательно пойдет с ней на вечер. А вот отец никогда не ходил. Говорил, что ему нужно работать. Один раз она взяла с собой брата, в другой раз – кого-то из приятелей Андреа. А Тед всеми силами избегал появляться на подобных мероприятиях, они вечно ругались из-за этого с мамой. Родители часто ссорились, только сейчас мама не хочет об этом вспоминать. Но ведь так оно и было, даже если мама ни за что не признается в этом. Пип уже почти не сомневалась, что Мэтт пригласит ее танцевать. Наверное, это будет здорово!
– Но вам придется надеть галстук, – осторожно сказала она, очень надеясь, что он не передумает.
Мэтт улыбнулся:
– Кажется, у меня где-то валяется один. Надеюсь только, что я не подвязал им штору.
На самом деле у него была куча галстуков, просто ему некуда было их надевать. Хотя, сказать по правде, он нашел бы, куда сходить, если бы захотел. Беда в том, что Мэтт не хотел. В город он выбирался редко – к дантисту, в банк или к адвокату. Вот теперь – другое дело. Теперь он будет ездить в гости к Офелии и Пип. Мэтт чувствовал, что просто не может их потерять. А после того, что им довелось недавно пережить, между ними установилась еще более тесная близость.
Мэтт отвез их домой, и Офелия пригласила его зайти – выпить по бокалу вина. Мэтт с удовольствием согласился. Пока Пип сходила наверх переодеться в пижаму, Офелия наполнила бокал красным вином и протянула его Мэтту. Его охватило ощущение домашнего тепла и уюта. Мэтт спросил, не разжечь ли камин. Вечерами уже довольно прохладно, и, несмотря на то что дни в сентябре стояли еще жаркие, по ночам чувствовалось приближение осени.
– Было бы просто чудесно, – с удовольствием кивнула Офелия.
Пип сошла вниз поцеловать их обоих и пообещала, что обязательно ему позвонит. Мэтт уже дал ей свой номер телефона. И Офелии тоже – на случай, если Пип его потеряет. Обняв на прощание Пип, Мэтт занялся камином. Мусс с интересом наблюдал за ним, и Мэтт вдруг почувствовал, что пса ему тоже будет не хватать. Он уже успел забыть, что такое семья, и ему было неприятно признаться себе, до какой степени он соскучился по семейному быту.
К тому времени как Офелия, уложив Пип и подоткнув ей одеяло, вернулась в гостиную, в камине уже весело потрескивал огонь. За последние пару недель это стало традицией. И вот теперь, глядя на огонь, она вдруг впервые подумала о том, насколько изменилась их жизнь за те три месяца, что они прожили здесь. Конечно, она тосковала по-прежнему и тем не менее чувствовала, что потихоньку возвращается к жизни. Ей казалось, что страшная тяжесть двойной потери словно стала чуть-чуть легче. Все-таки время творит чудеса.
– Какая вы серьезная, – пробормотал Мэтт, опустившись возле нее на диван и сделав глоток вина. Они пили последнюю бутылку из тех, что он принес. Офелия пила совсем мало – во всяком случае, для француженки.
– Я вдруг подумала, насколько лучше я себя чувствую, в особенности по сравнению с тем, когда мы только что приехали. Пип тоже повеселела немного. И все благодаря вам, Мэтт. Это вы сделали ее счастливой. – Офелия улыбнулась благодарной улыбкой.
– А она – меня. И вы тоже, Офелия. Всем нам нужны друзья, верно? Только иногда мы об этом забываем.
– Вам, наверное, тут одиноко, Мэтт, – заметила она, и он согласно кивнул.
Все последние десять лет он привык считать, что одиночество – как раз то, что ему нужно. Только теперь он усомнился в этом – в первый раз за все время.
– Так лучше для работы, мне кажется. Да и от города недалеко. Я всегда могу съездить туда, если уж очень нужно.
Теперь он станет ездить туда, чтобы проведать их, подумал он. И не сразу сообразил, что в последний раз был в городе около года назад. Мэтт невольно опешил. Время текло незаметно, годы уходили, как песок сквозь пальцы.
– Надеюсь, теперь вы будете часто приезжать. Даже несмотря на мою отвратительную стряпню, – рассмеялась Офелия.
– Ничего страшного, я буду приглашать вас пообедать со мной, – весело бросил он, очень надеясь, что так и будет, и заранее предвкушая это. Только мысль о том, что он сможет видеть их и дальше, могла немного смягчить горечь разлуки, развеять ту черную тоску, в которую он погрузится уже завтра утром. – А что вы станете делать, пока Пип будет в школе? – поинтересовался Мэтт, и лицо у него сразу стало озабоченным. Он догадывался, что и ей тоже будет одиноко. Теперь, когда ей не о ком заботиться и у нее не осталось никого, кроме Пип, куда она станет девать время?
– Может быть, послушаюсь вашего совета и поработаю в каком-нибудь приюте для бездомных.
Офелия была потрясена, перечитав то, что ей дал Блейк Томпсон, руководитель их группы. Это было не только интересно – такое занятие, казалось, предназначено как раз для нее.
– Вот и неплохо. А если уж совсем нечего будет делать, приезжайте сюда, пообедаем вместе.
Эта мысль неожиданно понравилась Офелии. Побережье всегда обладало для нее какой-то магической притягательностью в любое время года, а если к тому же представится случай лишний раз повидаться с Мэттом… Ей очень не хотелось терять его дружбу. И что бы там ни говорила Андреа, это было как раз то, в чем они оба нуждались.
– С удовольствием, – ответила Офелия.
– Рады, наверное, что возвращаетесь домой? – осторожно спросил Мэтт.
Офелия задумалась, глядя на огонь.
– Нет… не очень. Честно говоря, мне страшно возвращаться снова в этот дом, хотя раньше я его любила. Но теперь он пустой… Для нас двоих дом слишком велик, но… это ведь наш дом, понимаете? Просто мне не хочется принимать поспешных решений, о которых потом, возможно, пришлось бы жалеть.
Офелия не стала говорить, что в шкафах все еще висит одежда Теда, а в комнате Чеда остались все его вещи. Она так и не смогла заставить себя избавиться от них, и теперь при мысли о том, что она снова их увидит, ее бросало в дрожь. Офелия была просто не в состоянии расстаться с вещами, которые напоминали ей о близких. Андреа твердила, что она не только глупо ведет себя, но это еще для нее и вредно. Однако Офелия ничего не хотела слушать. Что-то подсказывало ей, что она просто не готова к переменам. Интересно, что будет сейчас, задумалась она. Пока Офелия этого не знала.
– Ну, вы не похожи на человека, способного очертя голову сделать какую-нибудь глупость. И потом вы всегда можете продать дом, если вам захочется. Только вот переезд… не стал бы он еще одной травмой для Пип. Она ведь прожила там так долго…
– С шести лет. Она любит свой дом. Во всяком случае, куда больше, чем я.