– Так я приеду в субботу часам к пяти, хорошо? Тогда пока.
– Спасибо, Мэтт, – ответила Офелия и передала трубку Пип, чтобы та попрощалась. Потом она поднялась в свою комнату прочесть кое-какой материал, которым ее снабдили в приюте. В небольшой папке были статьи с данными по проблеме бездомных и сведения о работе самого Центра – сухие факты, но от первых же страниц у Офелии перехватило дыхание.
Свернувшись калачиком на постели, на чистых простынях, в изящном пеньюаре из розового кашемира, она вдруг подумала, какие же они счастливые. У них с Пип огромный, прекрасный дом, битком набитый дорогими антикварными безделушками, которые обожал Тед. Повсюду радуют глаз яркие краски. Ее спальня обтянута вощеным ситцем в нежно-желтых тонах, комната Пип – бледно-розовым шелком. Такая спальня – мечта любой девочки. Комната Чеда – темно-синей шотландкой. Для своего кабинета, в который она теперь избегала входить, Тед выбрал кожу, а стены в уютном маленьком будуаре прямо под ее спальней мягко переливались бледно-голубым и нежно-желтым «мокрым» шелком. На первом этаже дома огромная гостиная с великолепным камином, уставленная старинными английскими вещицами, не менее внушительных размеров столовая и еще один небольшой кабинет. Кухня была настоящим произведением искусства, вернее – стала им, после того как пять лет назад дом отделали заново. В самом низу, в цокольном этаже, располагалась так называемая игровая – с бильярдным столом и столиком для пинг-понга. Здесь же можно было поиграть на компьютере. Находилась тут еще одна небольшая комната для прислуги, но ею никогда не пользовались. Позади дома поражал красотой очаровательный цветник. Да и сам дом с его величественным каменным фасадом, аккуратно подстриженными деревьями в исполинских каменных горшках по обе стороны двери и живой изгородью мог на кого угодно произвести впечатление. Для Теда он был домом его мечты. А вот для Офелии – нет. Однако дом, безусловно, красив, а уж в глазах тех несчастных, приходивших в Векслеровский центр в поисках крыши над головой, и даже тех, кто там работал, показался бы настоящим дворцом. Офелия задумалась, невидящим взглядом уставившись куда-то в угол. Такой ее и застала Пип.
– Эй, мам, с тобой все в порядке?
У матери она заметила в точности такой же взгляд, какой она видела весь этот год, и Пип вдруг перепугалась до смерти.
– Да, все нормально. Я просто подумала, какие же мы с тобой все-таки счастливые. Знаешь, есть люди, которые даже не знают, что можно спать в постели, по утрам принимать душ, есть досыта, у которых нет никого, кто бы их любил, и которым некуда идти. Трудно даже представить себе такое, правда, Пип? И однако, они живут всего в нескольких кварталах от нас. А кажется, будто в другом мире.
– Как грустно, – прошептала Пип, глядя на мать огромными глазами. И в то же время у нее словно камень с души свалился, когда выяснилось, что с матерью все в порядке. Она до смерти боялась, что Офелия вновь соскользнет в ту черную пучину отчаяния, где едва не утонула раньше.
– Да, милая.
Вечером Офелия собственноручно приготовила обед – слегка обжарила две котлетки из ягненка, которые они и съели. Они обе всегда были малоежки, но Офелия твердо решила, что с этим пора покончить. К котлетам она сделала салат и подогрела на сковородке консервированную морковь, которую Пип объявила совершенно несъедобной.
– Лучше уж кукурузу, – сморщилась она.
– Ладно, я запомню, – улыбнулась Офелия. Вечером, уже не спрашивая разрешения, Пип молча забралась к матери в постель.
Разбудил их, как и накануне, будильник. Наскоро приняв душ и позавтракав, Офелия повезла дочь в школу, уже заранее предвкушая, как отправится в Векслеровский центр. Теперь она нашла дело, в котором так нуждалась. В первый раз за многие годы у нее появилась цель в жизни.
Остаток недели пролетел быстро – Пип полдня проводила в школе, а Офелия пропадала в Векслеровском центре. И вот наступила пятница. Теперь Офелия уже больше не сомневалась, что сделала правильный выбор. Она объявила о готовности работать три дня в неделю и рада была узнать, что принята.
Офелия решила, что будет работать в понедельник, вторник и пятницу. Всю следующую неделю она собиралась посвятить подготовке. Офелию познакомили с несколькими специалистами из числа постоянного персонала, которым она будет помогать по нескольку часов в день. Кроме того, она должна была принести медицинское свидетельство, что ее здоровье в полном порядке, и подтверждение из полиции, что она не находится под следствием. Впрочем, в Центре пообещали, что сами пошлют запрос. Тогда же, в пятницу, у нес взяли отпечатки пальцев. И еще от нее потребовали две рекомендации. Одну ей пообещала Андреа. Вторую Офелия, подумав немного, попросила прислать своего поверенного. Итак, все улажено. Правда, она до сих пор толком не поняла, чем же ей предстоит заниматься. Вероятно, помогать всем и каждому, кому понадобится лишняя пара рук, решила она наконец. Офелии пообещали, что научат ее делать инъекции. Конечно, она все еще робела, чувствуя себя абсолютно не подготовленной, но была полна решимости как можно скорее всему научиться. В этом ее поддерживала Мириам, которая расхваливала Офелию всем и каждому. Перед уходом Офелия растроганно поблагодарила ее.
– Итак, я принята, – гордо объявила она, забрав Пип в пятницу после школы. – Со следующей недели буду работать в Векслеровском центре. – Офелия и в самом деле чувствовала себя счастливой. Работа в Центре не только приносила ей удовлетворение, но самое главное – теперь она знала, что стала кому-то нужна.
– Здорово, мам! Вот Мэтт ахнет, когда мы завтра ему расскажем!
Мэтту очень хотелось посмотреть ее тренировку по футболу, но Пип его отговорила, сказав, что лучше пригласит его на игру. А что интересного в тренировке, да еще когда она первая? Пип была хрупкой и маленькой, но при этом ловкой и стремительной и играла очень неплохо. К тому же она занималась уже третий год. И футбол нравился ей куда больше, чем танцы.
Когда в пятницу с уроками было покончено, Пип уединилась наверху с одной из своих подружек. К обеду приехала Андреа. Узнав у Пип, что Мэтт пригласил их пообедать с ним на следующий день, она выразительно вскинула бровь и посмотрела на зардевшуюся Офелию.
– Нет, ты шутишь, старушка! Неужто совратитель малолетних собрался вас навестить? – удивилась Андреа. И нисколько не скрывала своего удивления.
– Он соскучился по Пип, – мягко объяснила Офелия, ничуть не покривив душой и совершенно забыв о том, что и сама до смерти рада снова увидеть его. – Может, пора перестать называть его глупым прозвищем, а?
– Может быть, «приятель» больше подойдет? – лукаво фыркнула Андреа. Офелия яростно замотала головой:
– Ну уж нет, никаких приятелей. Мэтт просто наш друг. – Она нисколько не сомневалась, что и Мэтт сам считает точно так же. В ее жизни больше нет места любви. Да Офелия и не стремилась снова найти ее. Любовь ее больше не интересовала.