После возвращения Офелии домой он перебрался в прежний кабинет Теда. Мэтту не хотелось уезжать. Кроме того, он боялся оставить Офелию одну. А она только радовалась – ей до сих пор трудно приходилось обходиться без его помощи, и к тому же при Мэтте она чувствовала себя в безопасности. Ну а Пип была просто в восторге.
Свадьбу назначили на июнь, чтобы на ней могла присутствовать и Ванесса. Мэтт уже позвонил ей – рассказать об их с Офелией планах – и по голосу понял, как она рада. А Роберт узнал обо всем, приехав в госпиталь проведать Офелию.
– У нас снова будет семья, – с довольной улыбкой сказала как-то Пип, когда Офелия уже вернулась домой.
Можно не сомневаться, что такая перспектива ей по вкусу. Впрочем, Офелия тоже была счастлива и спокойна. Ей нелегко далось это решение, но теперь в душе ее воцарился мир. Они с Мэттом поговаривали о том, чтобы провести медовый месяц во Франции, может быть, даже вместе с детьми. Пип прыгала от счастья.
Как-то во второй половине дня Офелия прилегла отдохнуть, воспользовавшись тем, что Мэтт отправился за Пип. Со времени несчастья прошло почти шесть недель, она немного окрепла, но все еще не отваживалась выходить из дома, радуясь уже тому, что ей разрешено спускаться вниз к обеду.
Бывшие коллеги несколько раз заезжати проведать ее. Она как раз думала о них, когда раздалась пронзительная трель телефона. Офелия сняла трубку. Голос на том конце был ей хорошо знаком, только сейчас он звучал как-то непривычно слабо. Офелия поморщилась – голос принадлежал Андреа, и первой ее мыслью было бросить трубку. Но Андреа, словно почувствовав, умоляющим тоном попросила не делать этого.
– Прошу тебя, всего минуту… это очень важно. – Голос у нее был странный. Андреа сказала, что услышала о несчастье и перепугалась до ужаса. – Я хотела написать тебе, но так уж вышло, что я сама оказалась в больнице. – То, каким тоном это было сказано, заставило Офелию навострить уши.
– Попала в аварию? – холодно поинтересовалась она, поймав себя на том, что у нее вдруг заколотилось сердце. Впрочем, они ведь столько лет считались подругами.
– Нет. – Андреа заколебалась. – Просто я больна.
– Что значит – больна?
Молчание, казалось, длилось целую вечность. Андреа давно хотелось позвонить Офелии, но она все не решалась. Теперь время пришло.
– У меня рак, – слабым голосом призналась она. – Обнаружили всего два месяца назад. Скорее всего это тянется уже давно. Скоро год, как у меня почти постоянно болит желудок, но я считала, что это все нервы. Вообще-то предполагают, что началось все с рака яичников, а потом метастазы проникли в легкие. Сейчас у меня уже и кости ни к черту – эта проклятая штука пожирает меня живьем.
Говорила она почти спокойно, только немного печально. А Офелия просто онемела. Злость на Андреа куда-то исчезла, и на глаза ее навернулись слезы.
– Тебе делают химиотерапию?
– Да, даже сейчас. И облучение мне тоже назначили. Только не знаю… не знаю, доживу ли я до него, – откровенно призналась Андреа. – Все довольно паршиво. Знаю, что ты не хочешь меня видеть, но… я все равно решилась позвонить, чтобы спросить тебя… ты возьмешь Уилли?
Теперь они плакали уже обе.
– Прямо сейчас?
– Нет. Потом… когда меня не станет. Ждать уже недолго. Может, всего пару месяцев.
Офелия задыхалась от рыданий. Как ужасно… как неожиданно и несправедливо! Как Бог вообще допускает такое?! Чед… Тед… и вот теперь Андреа. И снова, как это бывало всегда, в сердце ее вспыхнула благодарность Мэтту. Офелия была потрясена – вне зависимости от того, какое горе причинила ей Андреа, она не заслуживала подобной участи. Только вот сама Андреа так не считала.
– Это Господь меня наказал, – словно услышав ее мысли, прошептала она. – Конечно, ты не сможешь простить меня… но, Офелия… не бросай Уилли, обещаешь?
– Обещаю, – глотая слезы, прошептала та.
Сразу вспомнилось, чем они с Пип обязаны Мэтту… а ведь они знали его всего несколько месяцев. Офелии хорошо известно, что у Андреа нет никого. Стало быть, и выбора у нее не было. К тому же она как-никак крестная мать мальчика… и не важно, кто его отец, ведь его вины в том не было.
– А где он сейчас? У тебя есть кто-нибудь, кто бы мог помочь, пока?..
– Я наняла одну женщину. – По голосу Андреа чувствовалось, насколько она устала. – Мне хотелось, чтобы он был со мной… до конца.
Она говорила о своей смерти как о чем-то решенном. Это было невероятно! Господи, ей ведь всего сорок пять, а ее сыну предстоит расти без родителей.
Мэтт вошел, когда они еще говорили, и на лице его появилось озадаченное выражение. Он успел заметить мокрое от слез лицо Офелии и незаметно вышел из комнаты. Ему не хотелось быть лишним. Она наверняка сама потом расскажет ему, что произошло.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – с грустью спросила Офелия. Ей очень не хотелось, чтобы между ними оставалась обида, хотя она понимала, что прошлого, увы, не вернешь.
– Мне очень хочется увидеть тебя, – слабым голосом сказала Андреа. – Но я так плохо себя чувствую. Эта химиотерапия доконает меня раньше, чем рак.
– А я пока еще не выхожу из дома. Но приеду сразу же, как только смогу.
– Я хочу составить новое завещание, поэтому и позвонила тебе… насчет Уилли. Только ты уверена, что не возненавидишь его… из-за того, что я сделала?
– Нет, – спокойно ответила Офелия. – Просто мне жаль, что так случилось. И… и мне больно. – Но в душе она уже простила Андреа.
В конце концов, она виновата не больше, чем Тед. И это было больнее всего. Но с тех пор произошло столько всего, что Офелия уже не ощущала прежней горечи.
– Я буду иногда звонить, чтобы ты знала, как у меня идут дела, – деловито сказала ее бывшая подруга, напоминая себя прежнюю. – И положу номер твоего телефона под стекло – на всякий случай. Прислугу тоже предупрежу – вдруг что-то случится, и я не успею позвонить.
– Держись, Андреа. Ты не должна сдаваться, – прошептала Офелия. Она была потрясена новостью и страшно жалела, что ей пока нельзя выходить. Впрочем, Офелия догадывалась, как мучительно ей будет снова увидеть Андреа – особенно после того, через что пришлось пройти ей самой. – Я тебе позвоню. И ты звони тоже, хорошо?
– Обязательно, – уже не пытаясь скрыть слез, прошептала Андреа. – Спасибо тебе за все. Я знаю, ты позаботишься об Уилли.
– Даю тебе слово. – И тут Офелии пришло в голову, что нужно рассказать ей о Мэтте. Теперь у Андреа есть право знать. – Мы с Мэттом решили пожениться. Свадьба в июне.
Наступило долгое молчание. А затем последовал тяжелый вздох, как будто Андреа казнила себя за то, что разрушила жизнь Офелии и вдруг узнала, что это не так. Казалось у нее камень с души свалился.