Book.

И все-таки… он был нужен Большому Бесхвостому! Ведь тот в своем неумении видеть в темноте шел прямиком в лапы Вонючей Шкуре!

Волк колебался.

Затем решил, что все же сперва надо во что бы то ни стало помочь Большому Брату. Он бросился вперед и всем своим весом сшиб его в сторону, не давая подойти к Вонючей Шкуре. Брат поскользнулся, упал, но быстро вскочил, схватил Волка за загривок, и тот отвел его в безопасное место за деревьями.

Но теперь у Волка уже не хватило времени остановить ту бесхвостую с языком гадюки. Ее завывания стали громче, потом превратились в пронзительные вопли, от которых у Волка вся шерсть встала дыбом. Вдруг Змеиный Язык широко раскинула передние лапы — и скала перед ней разверзлась, и в ней образовалось нечто вроде оскаленной пасти.

Каменное Лицо, издав победоносный вой, вонзившийся Волку в уши подобно острым костяным осколкам, высоко подняла переднюю лапу, и Логово вдруг наполнилось тяжелым серым светом. Это светился тот Яркий Зверь, который больно кусается, но кусается холодом. А потом злые духи так и хлынули из образовавшейся в стене оскаленной пасти.

Большой Брат отпустил шерсть у Волка на загривке и упал на колени. Большая Сестра уронила сверкающую ветку и закрыла передними лапами уши. Волк, весь дрожа, прижался к Большому Брату: душа его была охвачена ужасом, шерсть встала дыбом.

Он понимал, что должен напасть на духов — да, именно это он и должен был сделать, — но до чего же их было много! Покачиваясь, оскальзываясь, царапая друг друга, они жадно стремились навстречу тому жуткому, холодному, серому свету. Волк видел их оскаленные клыки, с которых капала ядовитая слюна, их беспощадные горящие глаза. И как же их все-таки было много!..

Но тут до него донесся запах ярости и безудержного гнева.

Это полувзрослая бесхвостая самка, его Большая Сестра, стряхнув с себя страх, оскалилась и свирепо зарычала!

Волк в полном изумлении смотрел, как она, схватив ветку с Ярким Зверем, точно ураган, налетела на вредную самку с языком гадюки и чем-то ударила ее, попав ей ровно в середину спины — эта маленькая Большая Сестра вообще редко промахивалась, — и Змеиный Язык прямо-таки взвыла от ярости и оторвала свои передние лапы от скалы. Страшная зияющая пасть разом захлопнулась.

Но все равно великое множество злых духов уже успело вырваться оттуда, и теперь они прямо-таки кишели в каменном лесу, собравшись вокруг того Яркого Зверя, что кусается холодом. И Каменное Лицо по-прежнему высоко держала его, подчиняя духов своей воле. И Волк чувствовал, что ни Большой Брат, ни Большая Сестра, ни даже он сам не осмелятся напасть на Каменное Лицо, ибо в ней-то и таится корень всего зла.

Однако Волк ошибался.

Поступок маленькой бесхвостой самки словно разбудил Большого Брата; он что-то пролаял ей, и она, обернувшись, бросила ему свой большой коготь, тот самый, что откусил Волку кончик его хвоста.

Большой Брат поймал коготь одной передней лапой и ринулся к Каменному Лицу и собравшимся вокруг нее злым духам!

Ужас сковал Волку лапы, но он слишком сильно любил своего брата, чтобы в такую минуту забыть о нем. И он бросился следом за ним, продираясь сквозь окутавший его туман страха. Затем Большой Бесхвостый отвел назад свою переднюю лапу и метнул большой коготь — но не в Каменное Лицо и не в злых духов, а в тонкое каменное деревце, что росло прямо над ними.

Ах, до чего умно поступил Большой Бесхвостый! Хрупкий ствол треснул, деревце закачалось и с грохотом рухнуло прямо на Каменное Лицо и скопившихся возле нее духов. Духи с визгом бросились врассыпную, точно муравьи из-под копыт зубра, а Каменное Лицо упала на землю, и Яркий Зверь вырвался из ее передней лапы и со стуком покатился по камням. А потом его холодный свет поглотила Тьма.

Духи дружно взвыли: теперь они почувствовали себя совершенно свободными! И тут же разлетелись по всему Логову, заполняя его, точно волны Быстрой Воды. Волк вместе с Большим Братом спрятался в каменных зарослях, и сердце его готово было выскочить из груди от ужаса и отчаяния, когда стаи этих духов проносились мимо.

Он отлично слышал, как ссорятся противные бесхвостые, обвиняя друг друга в том, что потеряли того Яркого Зверя, который больно кусается холодом. Но только он один видел, как Большая Сестра, наткнувшись на этого Яркого Зверя, быстро подняла его и спрятала в клочок лебединой шкурки, висевшей у нее на шее.

Затем она схватила Большого Брата за переднюю лапу и поволокла за собой, освещая себе путь веткой с сидевшим на ней Ярким Зверем. Она привела Большого Брата к какому-то маленькому Логову, вход в которое находился довольно высоко, в каменной стене пещеры. Логово было совсем узкое и более всего походило на нору куницы, но с его противоположного конца до Волка донесся чистый холодный запах Верхнего Мира.

Острая боль пронзила душу Волка, когда он понял, что они собираются делать. Они хотели выбраться Наверх тем путем, каким он пройти не мог. У него даже хвост бессильно обвис, когда он увидел, что они оба стаскивают с себя верхние шкуры и готовятся нырнуть в это узкое Логово.

Большой Брат опустился возле него на колени и сказал: «Иди! Ты сумеешь найти другой путь наружу! А потом встречай нас Наверху!» И Волк даже хвостом повилял, желая его успокоить, потому что чувствовал, как беспокоится Большой Брат, как он не хочет оставлять его одного.

А потом они нырнули в нору, и Волку ничего не оставалось, как круто развернуться и бегом броситься к другому выходу из большого Логова, следуя на чистый, холодный запах ветра.

Просто конца ему не было, этому бесконечному, узкому туннелю, по которому можно было продвигаться только ползком, да и то с превеликим трудом! Торак задыхался от духоты. Ему казалось, что силы его вот-вот иссякнут. И как только Ренн хватило смелости дважды в одиночку проползти по этой ужасной норе, да еще и в третий раз в нее нырнуть?

Была уже ночь, когда они, совершенно измученные, вывалились из норы на снег. Снаружи стояла ночь. Это была ночь черной луны, и в небе светили только звезды, и лишь благодаря их отраженному от снега свету можно было как-то ориентироваться. Дул ледяной ветер. И от Волка не было ни слуху ни духу.

Ничего, он, наверное, просто еще не успел выбраться оттуда, уговаривал себя Торак. Но он выберется! Непременно выберется! Если кто и может выбраться из этой пещеры, так это точно его Волк!

После жары, царившей в недрах горы, холод показался им поистине безжалостным; зубы у обоих так стучали, даже разговаривать было невозможно, и они принялись поспешно развязывать тщательно скатанную одежду и натягивать ее на себя.

— А где же огненный опал? — задыхаясь, спросил Торак. — Я видел, как он упал и загремел по камням, но потом он куда-то исчез. Но раз он исчез, значит, те злые духи сейчас на свободе!

Ренн сдержанно кивнула. В тусклом свете звезд ее лицо, обрамленное непривычно черными волосами, показалось Тораку каким-то особенно бледным и чужим.