И снова перед мысленным взором Ренн возник образ Торака, но на этот раз она увидела, как он стоит на каком-то черном берегу, и лицо у него настолько дикое, что она с трудом его узнала.
И снова холодные пальцы слепой «уцепились» за этот образ.
Невероятным усилием воли Ренн оттолкнула от себя мысли о Тораке и постаралась полностью сосредоточиться на Повелительнице Змей. Почти сразу та искра ненависти, что дремала в ее душе, вспыхнула и разгорелась в жаркое пламя. И Ренн, думая в эти мгновения только о костре ненависти, услышала, как слепая девочка тихонько вздохнула.
Ренн вздрогнула и открыла глаза.
Ананда спросила приглушенным голосом:
— Ну, что насчет изгнанника? Они с ним заодно?
— Нет, — шепотом ответила ей слепая, — но прочно с ним связаны. Один кровно, а вторая душою.
Ананда нахмурилась:
— Ну, это не преступление. Придется нам их в Лес отослать.
— Нет! — вскричали разом оба близнеца. — Они нужны Озеру! Озеру нужна сила этого юноши и могущество этой девушки! Ему это необходимо, чтобы сразиться с тем ужасом, что приходит в ночи!
Маленькая колдунья повернулась к Ренн и посмотрела на нее своими незрячими глазами:
— Тебе знаком этот ужас. И у тебя есть силы, чтобы с ним сразиться. Однако же ты его боишься. Но почему? И почему ты страшишься собственного могущества?
Йолун изумленно уставился на Ренн:
— Так ты что, тоже колдунья?
Ренн отрицательно покачала головой, но промолчала.
— Скажи. Скажи, — требовали близнецы.
Но Ренн молчала, снова чувствуя, как холодные пальцы маленькой слепой «ощупывают» ее мысли, проникают в глубину ее души, выискивая самые потаенные, самые сокровенные тайны.
«Нет!» — мысленно вскрикнула она и попыталась освободиться, но все те же водоросли держали крепко.
И в отчаянии она вновь мысленно обратилась к ненавистному образу Сешру и вдохнула жизнь в почти угасший костерок гнева, и крошечное пламя яростно вспыхнуло вновь. И тут же все жилище охватил пожар…
Слепая девочка вскрикнула.
Ее брат упал навзничь.
А Ренн почувствовала, как водоросли опали, выпустили ее из своих объятий и скользнули в глубины озера.
Маленький колдун осторожно сел и сказал Ананде:
— Пусть они ходят, где хотят. Дайте им одежду и нашу, озерную, еду. И пусть они отправляются на восток.
Йолун вскочил.
— Нет! Не бывать этому! — в гневе закричал он.
— Но, Великий Колдун, — удивилась Ананда, — ты совершенно в этом уверен?
— Мы видим, как они идут на восток, — бормотал мальчик, слегка задыхаясь, — на восток, на восток, к ледяной реке… И она все-таки воспользуется своим могуществом! А он ей поможет. Они найдут то, что ищут…
— Нет! — снова запротестовал Йолун.
— Отпустите их, — приказал мальчик уже более твердым тоном. — Если они совершат ошибку, Озеро их накажет. Оно заберет их, и вам останется лишь отыскать их кости в Заливе Утраченных Вещей — вода будет перекатывать их там.
Йолун просто посинел от злости, точно грозовая туча; Ананда выглядела совершенно растерянной.
Ренн, вся дрожа, собралась уже ползти к выходу, когда слепая девочка вдруг снова схватила ее за руки. Ренн попыталась вызваться, но тонкие костлявые пальчики, стиснувшие ее запястья, оказались очень сильны.
— Остерегайся холодного красного огня! — выдохнула маленькая колдунья. — Остерегайся Озера, которое убивает!
Ренн вырвала руки и, почти теряя сознание, выбралась из хижины.
— Почему они нас отпустили? — спросил Бейл. — Что-то уж больно легко все вышло. Не нравится мне все это!
Ренн не ответила. Беседа с колдунами-близнецами совершенно лишила ее сил, она даже думать боялась о том, что еще они могли прочесть в ее мыслях.
Их с Бейлом снова отвели в хижину Ананды и оставили там одних. Через некоторое время туда заглянул Йолун и, мотнув головой в сторону Бейла, прорычал:
— Выходи! Мне велели обеспечить тебя припасами и одеждой, подходящей для Озера.
Ренн тоже встала и хотела последовать за Бейлом, но Йолун остановил ее:
— А ты останься! О тебе позаботится кто-нибудь из женщин!
Ренн вскоре стало ясно, что Йолун далеко не единственный из тех, кому не нравится, что чужаков отпускают на свободу, да еще и снабжают всем необходимым. Та же Дирати, хоть и принесла ей новую одежду, но в глаза смотреть по-прежнему не желала, а одежду просто бросила на циновку.
— Твоя жалкая оленья шкура тебе здесь не понадобится, — надменно заявила она. — Она станет слишком тяжелой, если намокнет, и слишком жесткой, когда высохнет. Надевай нашу одежду. — Она указала на короткие, до щиколоток, узкие штаны из мягкой лосиной шкуры и безрукавку, искусно сплетенную из волокон осоки. — А уж перья своего покровителя сама как-нибудь пришьешь!
Дирати умолкла, неприязненно поглядывая на Ренн. Та быстро переоделась и срезала с куртки перья ворона, чтобы позже пришить их к новой одежде. Но когда она попыталась поблагодарить Дирати, молодая женщина так и шарахнулась от нее.
— Что с тобой, Дирати? — удивилась Ренн. — Что плохого я тебе сделала?
Дирати поджала губы:
— Будто не знаешь! Может, тебе и удалось провести нашего Колдуна, но меня тебе не провести!
— О чем ты?
Дирати резко повернулась к ней, сделав ограждающий жест рукой:
— Держись от меня подальше, ясно? Я всем рассказала, что ты собой представляешь! И о чем все мои бывшие соплеменники шептались у тебя за спиной! Ты со своими черными как уголь глазищами и снами, которые сбываются, одни несчастья приносишь! Всем это известно! Всем известно, что тому, кто с тобой поведется, не избежать беды!
Ренн даже затошнило от обиды.
— Но ведь это неправда!
— Ты прекрасно знаешь, что это чистая правда! Твой братец. Твой отец. Торак. Все они уже сгинули. Кто-то должен предупредить и этого парня из племени Тюленя, пока еще не поздно! — И с этими словами Дирати удалилась, оставив Ренн размышлять над ее словами.
Ренн была потрясена. А что, если Дирати права?
— Да нет, чепуха все это! — уверяла она себя. Дирати просто всегда ей завидовала и всегда ее недолюбливала.
Но беда в том, что и остальные соплеменники никогда особенно не любили Ренн. Они просто терпели, потому что понимали, что она племянница их вождя Фин-Кединна, и опасались ее колдовской силы.
Отчаяние охватило душу Ренн; больше всего ей сейчас хотелось, чтобы Торак оказался рядом. Только он один всегда был ей настоящим другом.