— Надо же, такие люди — и без охраны! Эй, Сазон, своих не замечаешь, что ли? Или не узнаешь?
Ба, да это же Наташка Кашина, Наташа-Каша-Простокваша, бывшая его соученица и подружка не разлей вода! Года два Санек ее не видел. Думал, она с родителями переехала куда-нибудь в другой район. А тут — вот она собственной персоной.
Тело Наташки по-женски округлилось. Тесные джинсы облегали бедра, курточка была распахнута, из открытой блузки соблазнительно выглядывала грудь. Лицо намазано в несколько слоев, особенно старательно накрашены ресницы — длинные, редкие, подкрученные, как у куклы, и губы — блестящие, сочные, яркие. Словом, Наташка выглядела на все сто. Только голос у нее был хриплый — то ли от простуды, то ли от курения. И когда она улыбнулась. Санек заметил, что у нее не хватает одного зуба. Впрочем, она тут же сама вспомнила об этом недостатке, и сжала губы поплотнее.
— Что ж я тебя давно не видел?
— В разных кругах вращаемся! — засмеялась она. — Тебя ведь еще не выперли из две тысячи четырнадцатой?
— Нет.
— Не беспокойся, выпрут, закончить все равно не дадут. Пафосная школа, в натуре. Не про нас…
— А ты сейчас где?
— Я в колледже. Пищевом. Учусь на кондитера. Скоро буду тебя пирожными угощать, как в гости зайдешь.
Тут нарисовалась ее подружка, намазанная еще сильнее. Несмотря на то что сентябрь уже подходил к концу и на улице было свежо, подружка была в короткой облегающей кофточке, оставлявшей полосу голой кожи над джинсиками. В пупок «вмонтирован» сверкающий камешек, в руках блестящая алюминиевая банка с алкогольной шипучкой.
— Знакомьсь, это Надюха, моя подруга дорогая, — представила Наташка. — Я ей о тебе рассказывала.
— Чего рассказывала? — удивился Санек.
— А, — махнула рукой Наташка, — все. И что было, и чего не было.
Стало даже интересно, что же она могла рассказать? С Наташкой Санек учился с первого класса, а знал ее даже раньше, они в один сад вместе ходили. Классе во втором-третьем у них сбилась своя компания: Санек, Наташка, Кисель, закадычный Санькин дружок, тот самый, которого выперли за двойки, и Серега Морозов, его тоже выперли, когда поймали лазающим по карманам в раздевалке. Ну и где-то сбоку припека Темка Белопольский, который в этой безбашенной команде чувствовал себя, наверное, Дубровским. Или Лениным среди пролетариата.
Главная затея у них была носиться вверх-вниз по лестницам на скорость. И еще играли в казаки-разбойники. Игра была захватывающая, день ото дня она обрастала все новыми правилами. И когда они гонялись по коридорам, прятались друг от друга в туалетах или уже после уроков скрывались в кустах во дворе — это было так здорово, так интересно! Гораздо увлекательнее, чем все школьные занятия, вместе взятые.
Однажды Санек с Наташкой притаились за мусорными баками, спасаясь от вражеского патруля. А те, лопухи, прошли мимо совсем рядом и их не заметили. С торжествующими улыбками ребята распрямились, посмотрели друг на друга. И тут Наташка вдруг сказала Саньку:
— Санек, а когда мы вырастем, давай с тобой поженимся!
И взяла его за руку. Пальцы у нее были смуглые, то ли от загара, то ли от грязи, ногти обкусанные, короткие, но с облупившимся ярко-красным лаком — наверняка таскала его тайком у мамки.
Прежде чем успел подумать о чем-нибудь, Санек уже ответил:
— Давай! — И после этого испугался.
Так что ж, выходит, вся жизнь его теперь определена? И что бы ни случилось в ближайшие десять лет, все-таки в итоге прийти его судьба должна к одному — наденет Наташа-Каша-Простокваша длинное белое платье с вуалью, а Санек подхватит ее на руки, будет крутить вокруг себя, так, как он видел, женихи крутят невест. А все-все-все ребята из их и параллельного класса будут стоять вокруг с нацеленными в небо бутылками шампанского? Картина эта скорее напугала, чем воодушевила Санька.
Он тогда внимательно глянул в лицо своей будущей супруге и ничего особенного там не увидел. Круглая мордашка, маленький подбородок, курносый носик, прыщик на лбу, русые волосы прихвачены тремя заколками. Она была намного ниже его ростом — до плеча не доставала.
Ему заранее стало скучно. Он даже не догадался, что следовало бы поцеловать свою невесту — тили-тили-тесто. Просто вышли они из своего укрытия, держась за руки, и были пойманы неприятелями в течение ближайших двух минут.
После этого Наташка от него не отставала. Она даже яблоко из дома приносила в пакете разрезанным на две части — чтобы отдать Саньку половинку. И все время терлась возле него, шагу не давала ступить. Перед школой поджидала, возле дома, за углом.
Девчонки из класса Наташку почему-то не любили. Так бывает по отношению к мальчишницам. Но теперь она требовала, чтобы Санек не давал ее в обиду. Он раз попробовал за нее заступиться, но лучше бы этого не делал.
Машка Суханова сказала, как отрезала:
— Ты возьми свою Кашу-Простоквашу, отведи ее в кусты и делай с ней все, что захочешь. А к нам и близко не подходи. Она нам не нужна. Да и сам ты не очень-то нужен.
Кто это «мы», она объяснять не стала, а Санек и не подумал спрашивать.
«Казаки-разбойники» опостылели, ребячья компания казалась глупой, время летело без толку. Чтобы хоть как-то отделаться от Наташкиных приставаний, Санек сблизился с Темой Белопольским.
Среди прочего сдержанно и сурово, по-мужски, рассказал другу о своей проблеме. И тот, подумав, проникновенно, по-мужски, дал совет: поговорить с Наташкой напрямую. Бедный Санек так боялся, так стеснялся, что попросил Тему поучаствовать в этом разговоре, поддержать его. Но Наташка с ходу сморозила такое, отчего оба мальчишки едва не убежали прочь:
— Так ты что же, хочешь меня теперь ему отдать? — с чем-то похожим на рыдания в голосе спросила она после первых вступительных реплик Санька.
Мальчики неловко замолчали, догадавшись, что они прикоснулись к той стороне жизни, в которой ничего не понимают. Пока что не понимают. Может быть, потом еще и поймут… Переглянулись — и, не сговариваясь, убежали.
Теперь Санек с Темой были неразлучны все время. И постепенно Наташка от них обоих отстала. Она начала обхаживать Киселя и гордо демонстрировала девчонкам засосы, которые он оставлял у основания ее шеи так, чтобы не видно было под кофточкой. И это в пятом классе! Или все-таки в шестом?
Во всяком случае, выгнали ее точно в седьмом. В тот год в числе других новеньких в их класс пришла коротышка Таня Усольцева. Ее посадили с Наташей Кашиной, и та сразу угадала в соседке безответную маменькину дочку. С тех пор каждый день Таня приносила в школу то жвачку, то чупа-чупс, то шоколадку, то пакетик конфет, и Наташка забирала их еще до начала занятий. Увидев, что Таня не жалуется ни учителям, ни родителям, Наташка осмелела и стала требовать по десятке в день. В противном случае она дергала Таню за жидкие косички, колола циркулем или давала звонкого щелбана в лоб.