Юлия разглядывала зал. В основном его наполняли семейные пары среднего и пожилого возраста. Серебристые или лысые головы мужчин и аккуратные прически дам. Футболки, шорты, спортивная обувь высшего качества. Все очень умеренное — степень загара, плавность движений, скорость произнесения слов. Ничего чрезмерного. Даже итальянцы жестикулируют как-то степенно. Правильно написано в путеводителе, это курорт богачей. Все надменны, как только могут быть надменными богатые люди.
Алексей, кажется, изначально не собирался здесь веселиться, а после обеда впал в еще большее уныние. И супругам Земцовым ничего не оставалось, как в ожидании чемоданов усесться в самую жару, в сиесту, на своей роскошной веранде с видом на океан и заказать для утешения по хорошей порции местного рома. После него Алексею захотелось повысить градус, и он заказал виски. Каждый час являлся кто-нибудь из обслуживающего персонала и сообщал, что за чемоданами поехали в аэропорт, но вернулись ни с чем, так как прибывший самолет не смог захватить их багаж из-за перегрузки. Наконец, уже под вечер, Алексей решительно велел не входить к ним в номер до тех пор, пока чемоданы не прибудут на самом деле.
Антильский ром был действительно хорош и по-настоящему крепок. Вкупе с американским виски и тропической жарой он оказал на богатыря Алексея странное действие. Муж не успокаивался, а, напротив, все больше раздражался, зверея на глазах. Рассуждая о превратностях своей судьбы и уже в сотый раз сетуя на невезение, Алексей в запале положил ноги на стеклянный стол, и Юлия про себя молилась, чтобы тот оказался надежным и могучие лапы ее крупного мужа не раздавили этот хрупкий предмет мебели.
А Алексея несло: конечно же это его легкомысленная жена заказала курорт, где гиды говорят только на дурацком французском, это она все подстроила — и ночевку на Гваделупе, и пропавший день, и утерянные чемоданы, в возвращение которых он вообще уже не верил. По мере действия алкоголя его пессимизм нарастал, настроение ухудшалось, и он уже вполне серьезно причитал: "Надо же так попасться! Мне, опытному человеку, — и так лопухнуться!.."
Становилось просто смешно. Поначалу Юлия пыталась объяснить его поведение жарой и спиртным. Но и это не могло оправдать той ярости, которая переходила все мыслимые рамки и превращалась в обычное бытовое хамство.
— Надо же было найти такой курорт, такую безответственную публику, такую прислугу, которая обманывает и крадет чемоданы! — Он глядел на жену с неприкрытой ненавистью. — Ты их нашла! Потому что ты сама безответственная! За моей спиной, дома, ты еще способна на что-то, а самостоятельно все заваливаешь, тебе нельзя поручить ничего, даже выбрать нормальный курорт!
Может быть, оттого, что он чувствует себя отчаянно виноватым и не знает, как исправить положение, смутно надеялась Юлия. И пыталась оправдаться:
— Ну посмотри, здесь же приличная публика. Приезжают богачи со всего мира. Здесь нет не только бедных, но и людей среднего достатка… Здесь нет даже молодежи. Только солидный возраст и солидный достаток. Ты ведь этого и хотел, правда? Успокойся, не сердись…
— Да что ты вообще понимаешь в людях?! Солидные — несолидные!.. Что ты вообще видела в жизни? — распалялся Алексей.
— Может, и не видела, — усмехнулась Юлия. Как-то противно, глупо и неестественно было доказывать собственному мужу, что она такой же сноб, как и он сам. — Но, во всяком случае, я немало читала…
— Да кому нужна эта твоя гимназическая начитанность?!
— Охотно верю, что тебе не нужна. Но она есть, и это факт. Слушай, Алексей, что ты так завелся из-за чемоданов? Привезут — хорошо. Не привезут — тоже не катастрофа, у нас есть деньги, поедем завтра в Густавию, купим все, что надо, и забудем об этом. Нельзя же так! Ты будто нарочно портишь поездку. — Юлия старалась быть миролюбивой и погасить его злость.
— Повторяю, я не позволю над собой издеваться, обманывать себя! Не желаю быть таким добреньким и снисходительным, как ты. Ты все больше становишься пофигисткой. Тебе все по фигу, все хорошо. Поэтому тебе кажется, что тебя все любят, что к тебе все хорошо относятся. А на самом деле все давно над тобой смеются! Над твоей доверчивостью и глупостью!
— Над моей доверчивостью посмеялся пока только ты, — вырвалось у нее.
— Если ты имеешь в виду мои отношения со Светой, то давай договоримся раз и навсегда. Я имею право, я мужик. Мне можно! А кстати, — и Алексей по-дурацки захихикал, — может, ты меня так достаешь потому, что тебе, кроме меня, больше спать не с кем?
Юлия обомлела. У нее похолодели от ужаса руки. Это была уже не обида, а потрясение, изумление и разочарование, которые способны перевернуть всю жизнь женщины. Кто этот человек рядом с ней, этот пьяный детина, мерзко насмехающийся над обиженной им же женщиной?! Неужели это ее муж, ее любимый, отец ее детей, единственный мужчина в ее жизни?…
— Мне надоела твоя болтовня, — единственное, что она смогла выговорить, кусая губы, чтобы не разрыдаться. — Я пойду в беседку.
Когда она поднялась, он неверным, но жестким движением ухватил ее за руку.
— Куда ты? Убегаешь? Злишься, когда тебе правду говорят? Думаешь, что ты все еще совершенство? Нет, годы идут, и ты стареешь, дурнеешь. Ты поняла наконец или нет? Думаешь, если ты откажешься со мной спать из-за своей дурацкой гордости, меня это сколько-нибудь заденет?
Да, насчет идущих мимо лет — это верно. Но по поводу всего остального?… Господи, его же не узнать. Похоже, действительно настал момент, когда она ему стала больше не нужна. И он ее отсекает — как говорил когда-то отец. После стольких лет жизни, после преданности и нежности, после всего хорошего, что у них было!..
Она все-таки не сумела сдержаться и, глотая на ходу слезы, ушла в глубь сада.
"Неужели он превратился в надутого, самовлюбленного кретина? — думала она. — У него что, сложный мужской период? В любом случае по отношению ко мне он ведет себя просто ужасно, и меня не должны интересовать никакие подробности его жизни. Все, решено, я больше не участвую в его играх. Разберусь со всем дома. А сейчас главное — не потерять достоинства, не ввязываться в бесконечные препирательства и выяснения отношений, а просто отдыхать. И, может быть, позволить себе потерять голову и тоже почувствовать себя просто женщиной — свободной, красивой, молодой…"
Ей показалось, что своими оскорбительными словами Алексей освободил ее от всяких обязательств перед ним, от всех понятий долга и супружеской верности. И теперь они, как другие пары, как люди, тянущие лямку опостылевшего совместного существования, начинают новую жизнь. Но остается только уповать на Бога, потому что лучше прежней она никогда не будет…
Вернувшись в дом, Юлия обнаружила мужа спящего крепким сном. Она не стала будить его к ужину. Пусть спит до утра, ему полезно немножко поголодать. Да, наверное, он и не смог бы явиться к столу — настолько пьян.
Когда Юлия, не проглотив за ужином почти ни кусочка, возвратилась из ресторана, ее ждало утешение — вожделенный багаж. Чемоданы торжественно стояли посреди гостиной. Из спальни доносился мощный храп сваленного ромом мужа. Она разложила по ящикам белье, развесила в шкафы одежду, расставила обувь, проверила украшения, косметику и духи. Все было на месте. Значит, чемоданы действительно просто заблудились и никто на их имущество не покушался. Просто и тут, на этом фешенебельном курорте, сказывался вселенский кавардак…