Началось все после ужина. Софи наконец-то укатила в свой Милан, и у нас с дочкой появилась возможность нормально поговорить. Но вместо того, чтобы выслушать мой рассказ об обстановке на нефтяном рынке или обсудить предстоящий отпуск, Анжела снова завела разговор о русском:
«Как жаль, что Владимир тебе не понравился! Мне так хотелось бы, чтоб вы с мамой приняли его в нашу семью…»
«Дочка, милая, – осторожно сказал я. – Для меня «наша семья» – это только я и ты. Все эти годы нам с тобой было так хорошо вместе! Вдвоем. Так зачем же нам нужен кто-то еще?»
«Ну папа! – она надула прелестные губки. Мой ангелочек всегда так делает, когда недовольна чем-то, это у нее с детства. – Что ты такое говоришь? Конечно, я очень люблю и тебя, и маму, мне хорошо с вами. Но Владимир – это же совсем другое! Я уже взрослая женщина, мне скоро исполнится двадцать пять! Мне давно пора узнать и другую любовь. Оказывается, любовь к мужчине – это так прекрасно! Ничего в жизни не может быть чудеснее этого!»
Каждое ее слово, точно раскаленная игла, вонзалось в мое сердце, причиняя невыносимую боль. И я словно прозрел. Только теперь я понял, насколько далеко зашли их отношения… Это было страшным ударом. Я не выдержал, сорвался на крик:
«Ты с ним спала?»
«Зачем ты об этом спрашиваешь?»
«Я хочу знать!»
«Тебя это не касается».
«Значит, спала».
«А хоть бы и так! Я уже взрослая, я люблю Владимира, что тут такого?»
«Но как ты могла?! У тебя же не может быть ничего общего с этим типом!»
«Ну, знаешь, это уж не тебе решать!» – вспылила в ответ Анжела.
Впервые в жизни она разговаривала в подобном тоне. За те счастливейшие четверть века, что мы провели с ней вместе, она еще ни разу не повысила на меня голос, не осмелилась мне перечить. Я постарался взять себя в руки:
«Анжела, я твой отец. Я вырастил тебя, воспитал и имею право…»
Однако она не дала мне договорить.
«Да, ты мой отец! – перебила она. – Но это не дает тебе никаких прав на меня! Никаких прав вмешиваться в мою жизнь, в мою судьбу! Ты вечно мне все запрещал, испортил всю юность! Все время управлял мной, точно марионеткой, не давал самой и шагу ступить, контролировал каждое движение, каждое слово! И моему терпению пришел конец. Не желаю больше быть твоей игрушкой! Пойми, я – не твоя собственность, я самостоятельная личность и отныне буду жить так, как Я считаю нужным!»
Ответные резкие слова так и рвались с моего языка, но я сдержался. Сделал пару глубоких вдохов, помолчал несколько минут, собрался с мыслями. И сказал как можно более спокойно:
«Анжела, я всего лишь забочусь о тебе. Потому что люблю тебя больше жизни, и ты об этом знаешь».
Я ожидал любой реакции, но никак не тех слов, что прозвучали в ответ:
«Раз ты любишь меня, то должен желать мне счастья. Потому что я тоже люблю и тоже больше жизни. Я впервые встретила мужчину, который стал для меня всем, сделался дороже всего на свете».
Стоит ли удивляться, что после этих фраз я окончательно вышел из себя? После всего того, что я сделал для нее, она смеет вот так открыто заявлять, что какой-то проходимец для нее дороже, чем я, родной, любящий, заботливый отец?
«Тогда выбирай: или я, или он», – сказал я.
Она, как и следовало ожидать, испугалась.
«Папа, ну к чему такие крайности? Точно в каком-то сериале, ей-богу. Ты же умный, здравомыслящий человек… Почему ты так настроен против Владимира? Присмотрись к нему получше – я уверена, он тебе понравится, он замечательный!»
Но я стоял на своем:
«Я не желаю присматриваться к этому проходимцу, соблазнившую мою дочь! И тебе не позволю видеться с ним. Ноги его не будет в моем доме!»
«Ах так! – вскричала моя девочка, вскакивая из кресла. Халатик распахнулся, обнажая точеные ножки, глазки сверкали, личико раскраснелось. Как же она была хороша в гневе! – Раз ты так ставишь вопрос, то я выбираю его. И ноги в этом доме действительно больше не будет! Моей ноги!»
И прежде чем я успел что-нибудь сказать, она сорвалась с места и выбежала вон. Хлопнула входная дверь. Моя девочка ушла из дома – среди ночи, в одном шелковом халатике.
Прошло уже несколько часов, а я до сих пор не могу успокоиться. Моя душа точно разделилась на две половины. Одна волнуется, буквально сходит с ума от тревоги за дочку, требует немедленно отправиться на ее поиски. Другая же заставляет меня собрать всю свою волю в кулак и оставаться на месте. Ничего, пусть девочка побегает полуголой по улицам, остынет немного, ей это полезно. В крайнем случае переночует у подружки. А утром все поймет и вернется.
Все складывается еще хуже, чем я опасался. Анжелы уже седьмой день нет дома, она не вернулась и даже не позвонила мне. Подозреваю, что она связывалась с Софи, – во всяком случае, та ведет себя спокойно. Несколько раз жена порывалась вызвать меня на разговор, но я упорно избегаю этого. Не хватало мне еще обсуждать с ней мои отношения с дочерью! Нет уж, увольте, мне и так тяжело.
Как ни печально, но обычно в жизни именно так и бывает. Удар судьбы обрушивается на тебя, когда его меньше всего ожидаешь. Я был слишком счастлив последние годы, расслабился и пропустил момент, когда неожиданно подкралась беда… Так вышло, что Анжела почти никогда не заставляла беспокоиться о себе. За исключением редких моментов болезней и тому подобных неприятностей она была очень удобным ребенком – тихим, спокойным, некапризным. И очень послушным, всегда делала то, что я ей говорил. С тех пор как она выросла, у меня с ней вообще не было никаких хлопот. И я наивно полагал, что так будет продолжаться вечно…
Как это ни тяжело, но я вынужден признать, что Софи, пожалуй, права. Не так она глупа, как я думал все эти годы… Или она поумнела с годами, а я не заметил? Впрочем, мне всегда было не до нее.
Так или иначе, я, скорее всего, послушаюсь ее доводов. В данной ситуации моя чрезмерная резкость действительно может настроить Анжелу против меня. Мне придется пустить в ход дипломатию, чтобы сохранить хорошие отношения с дочкой. Конечно, ее роман с русским – это ненадолго. Очень скоро моя девочка поймет, что проходимец, которому она отдала душу и тело, не стоит ее мизинчика. И вернется ко мне, единственному мужчине, который заслуживает ее любви.
На свадьбу Анжелы я не пошел, это было выше моих сил. Сидел весь вечер у себя в кабинете, потягивал мартель. Быстро напился и уснул тут же, на диване. Мне снился удивительный сон: тоже свадьба, но другая. Жених – я. Стою в церкви перед аналоем, рядом со мной невеста, утопающая в облаке белоснежных кружев. Я люблю ее, с ума схожу от любви, но не знаю, кто она, и никак не могу разглядеть ее лица. Священник спрашивает меня о согласии, я торопливо говорю «да», и тотчас все вокруг исчезают, церковь превращается в спальню. Мы оказываемся вдвоем на широком мягком ложе, она раздета, необычайно соблазнительна, но лицо ее по-прежнему скрыто в тени пышного балдахина. И я теряюсь в догадках, кто же она? Наташа? Софи? Или, может, та проституточка из домика Кафки? Спрашиваю ее об этом, но она лишь смеется в ответ, привлекает меня к себе, обнимает, начинает страстно ласкать… Секс с ней потрясающ и доставляет мне огромное удовольствие, подобного которому я не испытывал уже очень давно. И в тот миг, когда мое тело немеет от только что пережитого блаженства, я вдруг понимаю, кто лежит со мной в постели. Это же Анжела! Моя дочь, моя принцесса, мой ангелочек…