– Нет…
– Правильно, – удовлетворенно кивнул Кирилл, – значит, стоит избавиться от ненужного чувства. Зачем тащить на себе столько негатива из прошлого?
– Не понимаю… – смутилась Даша.
– Да просто позвони ей для начала: спокойно, без раздражения, – Кирилл смотрел ободряюще, – а если боишься, давай я с ней поговорю.
– И что, – от изумления у Даши широко раскрылись глаза, – что ты ей скажешь?!
– Скажу, что у нее лучшая в мире дочь, – он подмигнул, – которая очень переживает из-за разлада.
– Я сама, – Даша смущенно опустила глаза, – я ведь маме ни разу из Таиланда не позвонила. Когда улетала, только записку в двери оставила.
– А она?
– Звонила, – Даша покраснела, – только я трубку не брала. Не хотела снова с ней ссориться.
Кирилл взял с тумбочки у кровати мобильный телефон и протянул Даше.
– Ты знаешь, – от страха она вся сжалась в комок, – я не смогу. Давай я потом, одна…
– Сможешь, – он вложил в ее ладонь телефон и ласково закрыл пальцы, – не оттягивай.
Даша набрала домашний номер матери – Анна не признавала мобильные телефоны, считала, что они вредны для здоровья, – и в ужасе стала слушать длинные гудки.
– Алло, – отозвался подавленный голос отчима.
– Василий Иванович, добрый день, это Даша!
– Дашенька, – укоризненно выдохнул он, – лапушка, что же ты делаешь?!
– Работаю, – она удивилась его тону, – я еще в командировке. В Таиланде.
– А мы тебя потеряли! Аня чуть с ума не сошла – там же переворот, без конца стреляют, взрывают. Она просила никому не говорить, но мы третьего дня «Скорую» вызывали.
Даша бросила встревоженный взгляд на Кирилла.
– Господи боже мой!
– Сейчас уже лучше, – поспешил успокоить Василий Иванович, – лекарства прописали, покой.
– А как же спектакли?
– Пока ничего нельзя.
– Васенька, – послышался издалека непривычно тихий голос Анны, – с кем ты разговариваешь?
– Сейчас! – крикнул он.
– Алло, – мамин голос прозвучал совсем близко. В нем не было наигранности и обычного театрального лоска. Только болезненная слабость.
Кирилл бросил на Дашу ободряющий взгляд и неслышно выскользнул из номера.
– Мамочка, прости меня, – пролепетала Даша.
– Что ты? – Анна старалась улыбаться, но Даша чувствовала ее волнение. – Ты не виновата. Это я перенервничала. Зачем Вася тебе сказал? Я же просила!
– Он правильно сделал. – Даша почувствовала в горле ком.
– Лучше расскажи мне, как ты? Там же демонстрации, забастовки! Зачем же ты согласилась ехать?
– Здесь неопасно…
– Все равно по улицам не ходи. На работу, в гостиницу, и все. Хорошо?
– Конечно.
– Дашунечка… – Анна замолчала, борясь со слезами.
– Что, мама?
– Спасибо, что позвонила. Мне теперь лучше.
– Извини меня, пожалуйста…
– Это ты, – голос ее сорвался, – ты извини. Я знаю, из меня получилась плохая мать.
– Мама…
– Да-да, Дашунечка, слишком поздно я поняла… – Она помолчала. – Всегда была занята собой. А теперь ты уже взрослая и у тебя – своя жизнь.
Дарья не нашлась что ответить.
– Даша, – Анна помолчала, – я люблю тебя.
Не в силах проглотить ком, вставший в горле, Даша молчала. Сколько лет ждала от матери этих слов, как мечтала о них в детстве! Ей понадобилось пережить множество разочарований, пройти огонь и воду, чтобы это услышать. Пришлось улететь за тысячи километров, чтобы Анна Морозова поняла.
– Пожалуйста, дай знать, когда вернешься, – Анна взяла себя в руки, – и давай прощаться. А то тебе дорого.
Даша сидела, растроганная разговором с матерью: мир переворачивался и менялся у нее на глазах. Все самое важное, что могло случиться, произошло разом, за один миг. И все потому, что в ее жизни появился Кирилл. Она испугалась, что он ушел, вскочила, открыла дверь. Николаев стоял в коридоре, прислонившись спиной к стене.
Она подошла к нему, посмотрела снизу вверх. Он взял ее руку в свои, медленно поднес к губам, перевернул вверх ладонью и поцеловал. По счастливому блеску в глазах Даши он понял, что разговор получился.
– Дашенька!
– Что? – прошептала она.
– Ты лучшая девушка на земле!
– А в небе? – вдруг осмелела она.
– Конечно, – кивнул он серьезно, – и в небе.
– Ты знаешь, – Даша осторожно отняла свою руку и улыбнулась, – я так перенервничала, что даже проголодалась.
– Я тоже, – весело рассмеялся он, – идем завтракать!
В лобби отеля было полно народу. Администратор на входе в отведенную для завтраков зону приветливо им улыбнулся и поинтересовался номером комнаты. Николаев радостно сообщил две разные цифры и с удовольствием понаблюдал за секундным замешательством тайца. Правильно! Все, глядя на них с Дашей, видят влюбленную пару, которая не разлучается ни ночью, ни днем. Только сами они невероятно отстали от жизни, потратив уйму времени на идиотские выяснения отношений. Хватит! Сегодня же он сделает все, чтобы оправдать собственные желания, а заодно и мнение окружающих!
Кирилл вел послушную Дашу к дальнему столику у окна и мысленно строил планы на предстоящий день. Конечно, можно просто пойти к нему или к ней, провести время вдвоем. Но ему хотелось романтики, хотелось удивить Дашу и сделать так, чтобы сегодняшний день запомнился им навсегда. Пусть все, что было «до»: страхи, сомнения, ревность, – останется в прошлом, перечеркнутое красотой и счастьем их новой жизни.
Окрыленный идеей, Николаев даже забыл, как сильно хотел есть. Даша порхала вокруг него с чашками, стаканами, тарелками, а он все сидел за маленьким столиком и думал о сценарии дня, который перевернет – в этом у него сомнений не было – их судьбы. Кирилл удивлялся великому возбуждению, которое вдруг охватило его, – словно предстояло снимать картину, о которой мечтал всю жизнь. А он-то думал, такое состояние присуще только искусству.
Первым вопросом стал поиск подходящей натуры. Королевский дворец – слишком претенциозный, каналы – слишком грязные, улицы – слишком шумные. Николаев рисовал в своем воображении картину за картиной и тут же их отметал – пейзажи Бангкока не подходили. Не видел он в них того лиризма, которым сейчас была переполнена душа. Ему нужно было кристально чистое небо, изумрудная зелень, цветы. Море цветов!
Даша что-то спросила про кофе, он сосредоточенно кивнул и вернулся в свои мысли. Скверы, зоопарки, толпы туристов – все это не то! Где же ты, единственный кусочек тайской земли, который напоит их встречу романтикой?!