От перенапряжения, от бессонных ночей Света чувствовала себя все хуже и хуже. Ее нездоровая бледность бросалась в глаза уже не только маме, но и сотрудникам на работе. Утром она едва могла подняться с кровати, а Сергей стал вызывать такое сильное раздражение, что она не хотела больше спать с ним в одной постели. После того как один вид мужа стал вызывать у Светы по утрам непреодолимый рвотный рефлекс – и это перестало быть только метафорой, – она перебралась в соседнюю спальню.
Только работа – в течение бесконечного офисного дня – помогала ей сохранять смысл жизни. Она радовалась, огорчалась и ощущала азарт, о котором раньше не знала. Компания требовала внимания к себе; не позволяла впадать в депрессию. Каждое утро Светлана вычеркивала из головы все мысли о недостигнутом личном счастье и бросалась на амбразуру бизнеса.
Пакет документов, даже несмотря на то, что дополнять и перерабатывать его пришлось несколько раз, был наконец принят банком. Иностранные специалисты по финансам уже работали в компании целый месяц и стали восприниматься как часть коллектива. Президент банка уже прилетал из Европы, чтобы лично взглянуть на их супермаркеты.
В жизни Светы день его визита навсегда останется одним из самых безумных: ей позвонили, когда президент уже ехал из аэропорта в магазин. Никакой предварительной информации, никакой подготовки! Она, как ошалевшая, выскочила из офиса и велела Павлу гнать изо всех сил. У дверей супермаркета они очутились одновременно – влиятельный француз и растрепанная Светлана. Едва взглянув на хозяйку, он стремительно вошел в магазин, а потом, даже не остановившись в торговом зале, прошагал в подсобное помещение. Раздевалки, столовая для персонала, склад – его интересовало все. Он высматривал и вынюхивал, лез пальцами в самые дальние углы в поисках пыли. И, закончив свою невероятную инспекцию наконец, протянул Свете руку: «Удивительно чисто, как у меня дома».
Не успела она вернуться в офис, как ей позвонили из банка и загадочным голосом сообщили, что решение принято – официальное письмо будет направлено им в ближайшее время. Европейский банк согласился выдать кредит!
Ощущение полета и счастья, которое вдруг почувствовала Света, было нельзя сравнить ни с восторгом любви, ни с радостью физической близости мужчины и женщины. Это было гораздо больше! Все в этом чувстве смешалось – гордость собой, упоение от успеха, уверенность в будущем. Она решила, что Сергею пока говорить ничего не будет, сначала дождется письма из банка.
И в тот самый день, когда они получат уведомление и будут уверены, что компании ничто не угрожает, придет время для важного решения. Нет смысла мучить друг друга дальше: она сообщит Сереже, что подает документы на развод. Ему придется смириться.
А сорок минут спустя, выходя из машины у входа в собственный офис, Света потеряла сознание. Перепуганному Павлу пришлось тут же везти ее к врачу. Света пришла в себя быстро: полулежала на заднем сиденье машины и думала, что ничего удивительного в ее состоянии нет: она загнала себя из-за кредита. Ни один организм не может ни есть, ни спать, только работать!
– Светлана Георгиевна, – после осмотра и экспресс-анализа крови доктор усадила ее перед собой, – вы давно так неважно себя чувствуете?
– Я не знаю, – она пожала плечами: время ощущалось как единая лента событий, без разделения на дни и недели, – а что?
– Вы беременны, – врач улыбнулась, – срок шесть недель. Поздравляю!
– Что?! – Света не могла поверить. Это немыслимо! У нее ничего нет с мужем! Еще пара дней, и она подаст на развод: какие могут быть дети?!
– Шесть недель? – память проснулась, вызывая смесь стыда и обиды.
– Да, – доктор с недоумением смотрела на пациентку, – рожать будете в мае. Я правильно понимаю?
Света вздрогнула и посмотрела на врача с ненавистью. Она медленно поднялась и, ни слова не говоря, вышла из кабинета.
Глеб стоял перед институтской доской информации, на которую только что вывесили списки поступивших. Толпа вокруг была такой плотной, что пробраться ближе без очереди было нельзя. Он щурил глаза, вглядывался и все равно не мог разобрать ни слова. Хорошо, что круговорот людей был непрерывным и его вместе с задними рядами наконец вынесло ближе. Он начал судорожно искать свою фамилию.
Добрался, скользя взглядом вниз, буква за буквой, до фамилий на «С». Савин. Салихова. Самарина. И сразу Сапрыгин. Египетский лось! Как это может быть?! Самойлова в списке не было.
Он ощутил волну страха, возникшую у горла и пробежавшую по всему телу. Что же за ерунда?! Он был уверен в своих работах! Всегда заранее знал, какой будет результат: на олимпиадах, контрольных работах. Просто понимал, справился с заданием или нет. И на этот раз он не сомневался – по биологии и математике должно быть «отлично». Результат сочинения, конечно, всегда сложно предугадать, но ему повезло! «Романтические мотивы в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» – очень похожая тема была и на выпускном экзамене в школе. Там он получил свои заслуженные «пять-пять». А здесь что не так? Даже если допустил ошибку в пунктуации по невнимательности, хотя и это вряд ли – три раза перечитал, прежде чем сдать, то уж в содержании не мог лопухнуться! Он любил Лермонтова и писал от души.
Глеб начал просматривать гребаный список сначала – может быть, перепутали, вписали не на ту букву, – дошел до последней фамилии на «Я», но себя так нигде и не увидел. Разве могло быть такое, чтобы его забыли внести?! А он слышал, результаты вступительных экзаменов отслеживают аккуратно. Там, кроме самой комиссии, работают наблюдатели, кто-то еще.
Почувствовав внезапную слабость, Глеб позволил новой волне абитуриентов вытолкнуть себя из-под доски информации. Едва переставляя ноги, он побрел в деканат. Но чем ближе подходил он к высокой, обитой кожей двери, тем меньше уверенности в нем оставалось. Прежде чем взяться за ручку, он долго топтался на месте, потом все-таки нашел в себе силы приоткрыть дверь.
– Простите, – не решаясь войти целиком, он просунул в приемную только голову, – добрый день.
– Да? – раздался начальственный голос дородной секретарши из-за стола.
– Моя фамилия Самойлов, – представился он, – я сдавал вступительные экзамены. Уверен, что на «отлично»… А в списках себя не вижу.
– Подавайте на апелляцию, – даже не взглянув на него, предложила девица.
– И что, – последние капли решимости испарились: он-то думал, она посмотрит в каких-нибудь документах, проверит, – это поможет?
– Нет, – уверенно возразила она, – только нервы всем измотаете. У нас знаете сколько случаев было? Абитуриенты от волнения на экзамене понаделают ошибок, а потом в это сами не верят.
– И что же мне делать?
Глеб и сам теперь думал, что такое возможно. Может быть, ему только казалось, что он не сильно волнуется. А на деле могло быть иначе: перенервничал, лось египетский, наляпал ошибок! Нервная система – слишком сложная штука.