Оливия нырнула почти на пять футов и поплыла к бетонному пирсу. Легкие ее, казалось, вот-вот разорвутся, но она продолжала плыть, пока не обогнула пирс, и только потом вынырнула, задыхаясь и хватая ртом воздух. Серфингистов нигде не было видно. Она снова нырнула и поплыла в сторону курорта – вода наконец стала спокойнее, теплее и цвет ее стал бледно-голубой – на глубине снова было песчаное дно тихой бухты.
Оливия с облегчением вынырнула на поверхность, перевернулась на спину, чтобы наконец отдышаться. Чуть поодаль плавал какой-то плот. Она не спеша подплыла к нему, подтянулась и растянулась на искусственной травке.
Плот был шикарный: точно такие же лежали вокруг бассейна в «Стандард Отеле» в Лос-Анджелесе.
Она раскинула руки и ноги, глубоко вздохнула и стала смотреть на небо. Солнце приятно грело кожу, плот тихонько покачивался на волнах, вода нежно плескала о край.
Но в блаженной дремоте она пребывала недолго. Чья-то рука вдруг крепко зажала ей рот. Она инстинктивно вытащила из купальника булавку и вонзила ее в руку – рука дернулась и чуть ослабила хватку, этих мгновений ей оказалось достаточно, чтобы вывернуться.
– Не двигайся, – Оливия узнала голос.
– Мортон, что с тобой? Ты что, боевиков насмотрелся?
Она повернула голову – и что же? Оказалось, что на нее смотрит зияющее дуло пистолета. Странное ощущение, правда. Когда-то она задумывалась: а каково это? – но теперь ей казалось, будто она находится где-то в другом измерении. «Просто как в кино», – подумалось ей, вот так же бывает, когда вы видите дивной красоты пейзаж, а вам кажется, что это совсем как на фотографии.
– Что было в игле?
Серые глаза смотрели холодно и настороженно. Положив локоть на плот, он все еще наставлял на нее пистолет.
– Эта штука все равно не выстрелит, – сказала Оливия. – Она была в воде.
– Ляг на живот. Вот так. А теперь, – он нагнулся к ней, – что было в твоем чертовом шприце?
Испугался! Это явно читалось в его глазах.
– Мортон, – спокойно сказала она, – это всего лишь шляпная булавка. Я путешествую в одиночку. Ты меня напугал. И сейчас продолжаешь пугать. Убери пистолет.
– Дай мне эту булавку.
– Нет. Дай мне пистолет.
Мортон Си грубо ткнул дулом пистолета ей в затылок и силой отнял булавку.
– Какой ты грубый. Я ведь, знаешь ли, могла бы вскочить и закричать.
– Поздно, и тебя бы все равно не нашли. Что за хрень такая? – Он уставился на булавку.
– Шляпная булавка. Старый прием – моя мама так отгоняла парней, если сильно пристанут.
Он смотрел на булавку, тупо моргая, потом усмехнулся.
– Булавка. Да, круто.
– Теперь ты жалеешь, что достал пистолет, правда?
Взгляд серых глаз сказал, что да, жалеет. «Ха», – подумала она.
– Заткнись, отвечай лишь на мои вопросы, – сказал он. – Что ты здесь делаешь?
– Сама хотела бы знать. Меня Альфонсо похитил.
– Это я знаю. Но что ты делаешь на острове Попайян? На кого работаешь?
– Я уже говорила. Я просто журналистка, работаю по заданию журнала.
– Ну, дальше. Пишущая о моде журналистка, которая...
– Я не пишу о моде!
– Ну, о духах – какая разница? Пишущая о духах и являющаяся в то же время лингвистом?
– В нашей стране, – сказала Оливия, вскидываясь от возмущения, – мы понимаем необходимость изъясняться на разных языках. Мы понимаем, что кроме нас существуют и другие народы. И мы рады, если можем общаться с ними на равных, а не орать.
– Интересно, на каких таких языках? На тарабарском? На балаболкином? На индюшачьем? Или на языке любовных жестов?
Тут она не удержалась и захихикала.
– Ну хватит, Мортон, перестань размахивать оружием. Не думаю, что твоему боссу понравится, если он узнает, что ты тыкал в меня дулом пистолета.
– Пусть это тебя не волнует.
– А речь сейчас не обо мне. Что ты делал в том туннеле?
– В каком туннеле?
– Только не притворяйся, что не понимаешь. Зачем ты убил Дуэйна? Этого безобидного хиппи – как ты мог?
Он посмотрел на нее с угрозой.
– Зачем ты преследуешь Феррамо?
– А зачем ты преследуешь меня? Ты ведь не очень умело заметаешь следы. Взять хотя бы эту фальшивую бороденку и усы, что ты наклеил в «Стандарде», – большей гадости я за всю жизнь не видела. А когда в Тегусигальпе ты задумал спрятать пакет с кокаином в моем номере, то это был не лучший способ: за пять минут до того сидел строил мне глазки, потом вдруг исчез, потом снова вернулся,,.
– Ты заткнешься наконец? Я спросил, зачем ты преследуешь Феррамо.
– Ты что, ревнуешь?
Скептическая улыбка тронула его губы.
– Ревную? Тебя?
– Ну, извини. Я забыла. Я думала, что ты целовал меня потому, что я тебе нравилась. Но я забыла, что ты циничный, хитрый, бессердечный негодяй.
– Ты должна отсюда уехать. Я здесь, чтобы предупредить тебя. Ты впуталась в опасное дело, затянет – не выпутаешься.
Оливия смотрела, как он барахтается у плота.
– Сдается мне, это все равно что чайник говорит сковороде: «У тебя дно закопченное».
Он покачал головой:
– Я же говорю: балаболка. Послушай. Ты симпатичная английская девчонка. Езжай домой. Не лезь туда, где ничего не смыслишь. Уноси отсюда свою задницу.
– Что?
– Оливия-а-а-а-а!
Она оглянулась на зов. Это Феррамо шел к ней по мелководью, вода была ему по пояс.
– Подожди меня! – кричал он. – Я сейчас!
Она обернулась к Мортону Си, но от него остались одни лишь пузыри.
Феррамо плыл вольным стилем, двигаясь по-акульи расчетливо, а подплыв к плоту, атлетическим движением подтянулся. Торс был загорелый, идеально треугольный, чистая оливковая кожа и тонкие черты лица были неотразимы на фоне голубой воды. «И тот и другой – человек дождя», – пронеслось у нее в голове, и она пожалела, что Мортон так быстро исчез, а то бы они сидели по обе стороны от плота – один темный, другой светлый, оба красивые до невозможности, а она бы тогда выбирала, кто из них лучше.
– Оливия, ты отлично выглядишь, – Феррамо не удержался от комплимента. – Отлично.
Похоже, синяя вода и ей была к лицу.
– Позволь мне вызвать лодку с полотенцами, – сказал он, доставая из кармашка водонепроницаемый бипер.
А уже через пару минут с ними поравнялась моторная лодка. Гибкий юноша-латиноамериканец с аквалангом на спине заглушил мотор, передал им пушистые полотенца и помог Оливии взойти на борт.