Бэтсфоум усмехнулся так, что любой другой человек, кроме Дэра, назвал бы это ухмылкой.
— Зачем мне это говорить, сэр? Вы уже сами все сказали.
— Я бы мог тебя просто уволить, знаешь ли.
— Но вы этого не сделаете, — самодовольно ответил Бэтсфоум, чем изрядно повеселил Дэра. — Вы во мне нуждаетесь, по меньшей мере до того, как будет закончен двигатель. Вы же сами говорили, что больше никто не умеет чертить детали так, как я.
Да, тут Бэтсфоум его поймал. Дэр откинулся на мягкие подушки сиденья и с большим трудом сумел приподнять искалеченную руку и положить ладонь на колено.
— Что ж, примем за данность, что ты продолжаешь у меня служить. Что до другого дела, то, естественно, его нужно скрыть от моей жены.
— Естественно, — согласился Бэтсфоум.
— А когда она все-таки узнает — а она обязательно узнает, потому что она женщина, а женщины как-то всегда умудряются пронюхать про мужские дуэли на рассвете, как бы мы ни старались держать все в тайне, ты сделаешь все возможное, чтобы убедить ее — дуэль состоится послезавтра.
— Приложу все свои усилия и актерские способности, чтобы убедить в этом леди Шарлотту, сэр.
— Прекрасно. Так. Когда мы вернемся домой, я дам тебе кое-какие задания по двигателю. Прежде всего проверишь конденсатор… — Следующие двадцать минут Дэр провел, подробно рассказывая, что именно нужно сделать за день.
Бэтсфоум выслушал его, а потом смерил Дэра спокойным взглядом темных глаз и произнес с доверительностью человека, не раз попадавшего с собеседником в почти безнадежное положение:
— Не думаю, что имеет смысл напоминать вам о последствиях, если утренняя встреча сложится не так, как вы рассчитываете?
Дэр вовсе не был дураком. Он не раз и не два смотрел смерти в лицо и хотя совсем недавно стремился к антрациту… к суициду! Господи, он уже начал думать, как Шарлотта! — теперь он знал, что никогда бы на это не решился. Мысли о Шарлотте согревали его и наполняли таким счастьем, о каком он и мечтать не мог. Стоило представить себе Шарлотту, лежащую в его постели — волосы восхитительно растрепаны, глаза сытые и сонные, нежный аромат женщины дразнит ноздри, — и пальцы подергиваются от желания погладить ее шелковистую кожу. Она принадлежит ему, она так обвилась вокруг его сердца, что теперь невозможно разделить их души. Нет, смерть больше не влечет его. Он слишком любит свою жену, слишком любит жизнь, чтобы заигрывать со смертью.
— Значит, ты не понимаешь, почему я так счастлив встретиться со своим кузеном с пистолетом в руке? — спросил Дэр вслух.
Очевидно, Бэтсфоум думал о том же самом, потому что вовсе не растерялся, а просто легонько кивнул:
— Да, похоже, вы ничуть не тревожитесь из-за этой утренней дуэли, а от человека с одной только действующей рукой и с одним глазом ожидаешь несколько другого.
Дэр усмехнулся:
— Дело в том… в общем, как сказала бы моя жена, не все то золото, что летит.
Бэтсфоум вскинул бровь. Дэр озорно ухмыльнулся. Жизнь в самом деле стала замечательно хорошей.
— Я в аду? Я умерла, попала в ад, но никто не удосужился мне об этом сказать.
− Что?
— Ничего. Как давно уехал мой муж, Кроуч?
— Да всего несколько минут назад, миледи. Думаю, не больше пяти.
— Черт бы его побрал! Как он посмел ускользнуть в темноте и оставить меня вдовой, одну-одинешеньку? Я ему уже говорила — никто не имеет права убить его, кроме меня!
— Очень интересная позиция, миледи.
— Это не просто позиция, Кроуч, и будьте любезны, стойте лицом к двери, а не рассматривайте мою спальню и не пытайтесь заглянуть за ширму. Я понимаю, что, пригласив вас сюда, я нарушила все возможные отношения между хозяйкой и дворецким, но у меня нет горничной, а раз уж Бэтсфоум тоже уехал, чтобы полюбоваться убийством Дэра, вам просто придется затянуть шнуровку у меня на спине.
— Сейчас, миледи?
— Нет, еще минутку, дайте я сначала надену башмаки. Нет, ну честное слово! Как он мог отправиться на дуэль и ничего мне не сказать! Мог бы по крайней мере попрощаться: «приятно было познакомиться, надеюсь, ты проживешь без меня хорошую жизнь».
— Может, он надеялся, что не даст дуба.
— Да наверняка! Все мужчины считают, что они незримы.
− А?
− Что?
— Он думает, что он незримый?
— Да, конечно, а что еще можно сказать о человеке, который ночью удрал из дома, чтобы на рассвете стоять посреди сырого поля и обмениваться выстрелами с другим человеком — с тем, который объявил своим все, что ты имел, да еще и распространял о тебе злонамеренные грязные сплетни?
— Может быть, он считает себя неуязвимым?
— Не говорите глупостей, Кроуч, Дэра отлично видно. Так, теперь повернитесь, затяните шнуровку у меня на спине и едем. Вы точно подслушали этого предателя Бэтсфоума и знаете, где состоится дуэль?
— Ага, миледи. Мы с парнями прибыли, как вы велели, а старина Бэтти с Макгрегором как раз сели в кеб и велели отвезти их на Бейкерс-Филд. Потом вы слетели с лестницы и завопили так, что вас наверняка слышали даже в Банбери.
— О, поторопитесь. Дэр уже и так здорово нас опередил. Хорошо хоть, вам хватило предусмотрительности не отсылать карету.
— Не так-то просто одной рукой затягивать все эти ваши шнурки, миледи. Постойте спокойно… а, вот он где. Все, готово.
Шарлотта, пренебрегая шляпкой и шалью, схватила ридикюль и ринулась к двери, крикнув через плечо:
— Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь, Кроуч, мне нужно спасти мужа! Опять!
Поездка до Бейкерс-Филд была не долгой и не особенно тяжелой, но Шарлотте показалось, что они добирались туда целую вечность. А что, если она не успеет вовремя? Что, если этот ублюдок уже убил Дэра? Что, если ее возлюбленный супруг как раз сейчас лежит на мокрой траве, истекая кровью? Что тогда?
— Я его убью! — прорычала она и вцепилась в сиденье кареты, сильно подпрыгнувшей на очередном ухабе. — Если он уже умер, я его оживлю и убью за то, что он меня так напугал! О, Дэр! Ты дурак, болван, тупица… такой чудесный! Как ты мог так поступить со мной? Неужели я так мало для тебя значу, что ты мог просто уйти, даже не сказав мне до свидания — а ведь ты для меня означаешь целый мир! Как ты мог решиться погибнуть после такой волшебной ночи? — Шарлотта вспомнила часы, предшествовавшие рассвету, и всхлипнула в носовой платочек. Дэр был настоящим дикарем, нежным, но требовательным, сильным, но ласковым, он снова и снова приводил ее в рай! — Если ты умрешь, с кем я снова познаю наслаждение «Сбивания масла свежим весенним утром»?
Постепенно глубокая, темная ярость сменила печаль и наполнила Шарлотту решимостью. Если Господь будет милостив, оставит Дэра в живых и даст ей его спасти, она уж позаботится о том, чтобы этот скотина Притворщик их больше не побеспокоил. Если придется, если это будет необходимо, она его сама убьет.