– Потеть – лишь одна из многих удивительных вещей, что умеют делать Темные.
– М-м-м. А теперь скажи, удивительный ты мой девятисотлетний моравский сладкий рогалик: как великолепной, экзотичной, немного дикой американской секс-богине избавиться от четырех – заметь, уже четырех – привидений?
– Сладкий рогалик?
Я поцеловала Кристиана в кадык.
– Это такое ласковое обращение. Оно выражает восторг и преклонение перед твоей небывалой сексапильностью.
– А! В таком случае ничего не имею против.
– За что я тебе весьма признательна. Как думаешь, куда мне девать четверку призраков, пока я буду выяснять, что затеяли Гарда Уайт и ее команда, и где они держат твоего приятеля? В гостинице их оставить я не могу: жалко так долго держать их в помпонах. Им там, наверное, жутко скучно бедняжкам.
– Да. К тому же вернешься ли ты в гостиницу – вопрос спорный.
Я взглянула в его сонные удовлетворенные глаза цвета темного дуба.
– Что значит – спорный? Как это понимать?
– Спорный в том смысле, что, пока ты услаждала меня своими экзотическими, волнующими ласками, я распорядился перевезти твои вещи из гостиницы ко мне. Теперь они уже по идее должны быть здесь.
Я отстранилась подальше и грозно воззрилась на Кристиана.
– Я не ослышалась? Без моего разрешения? Ты хоть спросил, хочу ли я переезжать из гостиницы? – Со злости я ударила кулаком по подушке. – Черт побери, Кристиан, этого я и боялась! Кто тебе дал право вторгаться в мою личную жизнь? Я сама решу, переезжать ли к тебе, и если да, то когда именно!
Он убрал с моих губ прядку волос.
– Гарда Уайт будет вести за тобой пристальное наблюдение. Если она разнюхает, что ты лишь прикидываешься моей невестой – а она непременно устроит за нами слежку, – ты окажешься в крайне опасном положении. Я не допущу, чтобы ты из-за меня попала в беду.
Я заскрипела зубами. Что значит «не допущу»? Какое вопиющее высокомерие!
– Я согласна с тобой насчет Гарды. За ней не станется нанять частных детективов, чтобы узнать о нас побольше. Но я однозначно возражаю против того, чтобы ты принимал подобные решения без моего ведома. Сперва нужно заручиться моим согласием. Я не потерплю такого самоволия, Кристиан, мне это совсем не по нутру!
Он долго молчал. Его прекрасные глаза потемнели – видно, что в душе его шла нешуточная борьба.
– Я видел свой поступок в несколько ином свете. Понимаешь, я еще не привык, что ты не нуждаешься в моей защите. Прости. Нужно было сначала все с тобой обсудить.
Я изумленно захлопала глазами. Надо же! В кои-то веки пришел к выводу, что не прав!
– Ты что, действительно признаешь свою ошибку?
Он притянул меня к себе и коснулся губами моих губ.
– Да, признаю.
– А раньше тебе перед кем-нибудь приходилось извиняться?
Его губы щекотали мои.
– Никогда.
Он обнял меня, и в моем теле всколыхнулся знакомый жар.
– Ну и как тебе с непривычки? Неприятно, должно быть?
– Я чувствую себя просто ужасно. Кто бы меня утешил?
– Какие же вы все, мужики, дети! – вздохнула я, опрокинула Кристиана на спину и поцеловала, прежде чем он успел возразить.
– Ты что, велел все-все вещи сюда перевезти? И помпон с Эсме тоже?
Кристиан застонал и зажал мне рот. Но было уже поздно.
– Боже милостивый! Оба раздеты! В одной постели! Эта сцена не для моих глаз, верно? Отвернись, мистер Вугамс, тебе такое видеть не пристало.
Я покосилась через бицепсы Кристиана на ошеломленную Эсме, которая прикрывала коту глаза. Несмотря на темноту, я заметила, как она восторженно разглядывает Кристиана с головы до пяток.
– Боже, как же тебе повезло, милочка! Просто невероятно!
Сон этот начал сниться, когда первые рассветные лучи осветили серое, тусклое небо Лондона. Я снова очутилась в знакомом доме. Бреду по длинным пустым коридорам, и звук моих шагов эхом раздается в тишине. Я чувствую, что за мной следят. И еще почему-то знаю, что Кристиан попал в беду и нуждается в моей помощи.
Миновав арку, я ступаю на прочный железный пол. Дверь на засове, но я толкаю ее, и она поддается. В комнате уже собрались люди. Все они безмолвно взирают на фигуру, распростертую на металлическом столе. Там лежит Кристиан. Его пустой взор не выражает ничего. Эдуардо медленно выпускает кровь из его вен.
– Она за тобой не придет, – говорит маленький темноволосый мужчина, стоящий в ногах у Кристиана. – И никогда больше тебя не спасет. Она для тебя потеряна. Раз она мне не досталась, жертвой станешь ты.
– Выбирай, – обращается ко мне Эдуардо.
Я мотаю головой, чувствуя, что не в силах принять решение.
Кристиан поворачивает голову и встречается со мной взглядом. В горле у меня стынет крик. Я бросаюсь вперед. Только бы остановить Эдуардо! То, что говорил второй мужчина, – неправда! Я его обязательно спасу!
– Верь мне, – приказывает Кристиан. В его глазах застыла боль и мука. Он протягивает руку невысокому мужчине. Тот склоняется над запястьем и впивается в тело Кристиана своими ужасными клыками.
Мой крик эхом разнесся по просторной спальне Кристиана. Даже затянутые вокруг кровати занавески не смогли его приглушить. Проснувшись, я некоторое время соображала, где нахожусь и почему ко мне прижимается чье-то теплое тело.
Кристиан убрал руку, что лежала у меня на бедрах, обнял меня за талию и привлек к себе.
– Эллегра? Тебе что-то приснилось?
Сердце колотилось как бешеное, во рту стоял гадкий привкус кошмара. Мне не хватало воздуха. Я сбросила руку Кристиана, уселась на край кровати, отодвинула занавески и начала судорожно ловить ртом воздух. «Успокойся, – твердила я себе, – ведь далеко не все твои сны сбываются».
– Эллегра?
Всего девяносто процентов моих видений претворялось в явь.
– Да что с тобой?
– Все в порядке, – пролепетала я.
Мне не хотелось, чтобы Кристиан видел меня в таком состоянии. Кошмары мне снятся с тех пор, как я начала учиться на медиума. Среди них бывают и совсем жуткие, как этот. Вот поэтому-то я и не сплю по ночам – днем кошмары мучают куда реже.
– Ничего с тобой не в порядке! Ты трепещешь, как лист на ветру. Я даже отсюда слышу, как стучит твое сердце. – Его теплая рука прикоснулась к моей спине. – Дурной сон, да?
Я кивнула и подтянула к груди колени.
– Я так понимаю, снились тебе явно не наши любовные утехи?
Я покачала головой.
Зашуршали простыни. Кристиан уселся рядом и хотел обнять меня за плечи, но я сбросила его руку и отползла в сторону.