— Хех алихия эхо!
Голос, раздавшийся позади них, заставил их одновременно резко обернуться — подобравшись, стиснув зубы и сверкая глазами, с мечами наизготовку.
— Хиалийя кио да динья!
Эльф, стоявший перед ними, был похож на старого нищего. С блекло-серой кожей, длинными редкими волосами, исхудавший, словно уже долгое время голодал, он был одет не в эльфийскую муаровую тунику, а в куртку, штаны и высокие кожаные сапоги, отороченные рыжеватым мехом какого-то дикого зверя. Он держал наизготовку лук; необычной формы, совсем не похожий на лук королевы Ллиэн, и говорил отрывистым, повелительным тоном.
Ллиэн приблизилась к нему, на ходу слегка подмигнув Цимми, словно желая его подбодрить.
— Хи хиала эллесса хиех колотиадо…
Серый эльф слегка кивнул в ответ на эти слова Ллиэн но лицо его ничуть не смягчилось. Указывая на гно-дла, он произнес длинную речь, которая для слуха Уте-ра была лишь набором пронзительных звуков, иногда повышающихся до резкого визга. Потом он ощутил рядом с собой какое-то движение — Цимми выбрался у него из-за спины и шагнул вперед. Утер обернулся через плечо и посмотрел в другую сторону. Эльфы подошли совсем близко и теперь окружали их плотным кольцом, оставаясь на расстоянии около десяти метров,- это делало их недосягаемыми для удара мечом, но ничуть не мешало осыпать чужаков стрелами при малейшем подозрительном движении.
— Дех'ихъо о Рассуль иад Гаэль эдэхъа.
Утер напряг слух, уловив знакомые имена в речи Ллиэн, но реакция старого эльфа заставила его вздрогнуть. Он издал резкий переливчатый крик — несомненно, в нем звучали какие-то слова, но для человеческого уха они были неразличимы, — повернулся и исчез в зарослях.
Рыцарь снова обернулся, но успел лишь заметить, как силуэты остальных эльфов исчезают среди высокой травы — бесшумно, словно призраки. Вокруг снова воцарилась тишина, а вместе с ней к спутникам пришло ощущение, что они заново вернулись к жизни. Цимми выпустил из рук молот и, облегченно вздохнув, сел на землю. Утер вложил меч в ножны и с наслаждением вдохнул сырой болотный воздух. Услышав голос Ллиэн, он улыбнулся.
— Он отказался проводить нас к Гаэлю, — сказала она, — но не будет препятствовать нам его увидеть. Во всяком случае, это все, что я поняла… Но когда я говорила с ним, у меня было странное ощущение…
— Какое? — спросил Утер.
— Не знаю… У него был такой вид, как будто он… немного не в себе.
— Может быть, это потому, что он был восхищен, увидев вас…
Ллиэн, задумавшись, не отреагировала на комплимент.
— Ну что ж, пойдем, — наконец сказал Утер. — Фрейр, веди нас к тем хижинам, которые ты видел.
Четверо спутников двинулись друг за другом — Ллиэн и Цимми, как и прежде, оставались в середине.
— Почему он так быстро ушел? — спросил гном. — Что, у серых эльфов так принято?
Ллиэн не ответила. Вдали снова послышались крики.
— Боюсь, они вышли на охоту, мэтр Цимми, — наконец произнесла она.
Ллэндон, как обычно, шел пешком. Этим утром он оставил своего коня у ворот Лота, чтобы снова явиться на Великий Совет, в глубине души надеясь узнать какие-то новости от Ллиэн. С тех пор как вернулись эльфийские лошади, король Высоких эльфов ничего не знал о том, что с ней стало. Он даже не знал, что она собирается делать, добравшись до Болотных Земель…
Совет на сей раз продолжался всего несколько минут.
Когда он вошел в зал, старый Болдуин, король гномов Красной Горы, был уже там, так же как Пеллегун и сенешаль Горлуа. Вид у всех троих был угрюмый.
Ллэндон единственный представлял эльфов. На последнем собрании Совета — кажется, оно было так давно! — рядом с ним были Ллиэн и его друг Рассуль. Но Ллиэн отправилась в путешествие, оказавшееся гораздо более трудным и опасным, чем они вначале предполагали, а Рассуль… Клянусь всеми лесными божествами! Возможно ли, что Рассуль обратился в бегство?.. В сопровождении Блориана и Дориана, братьев королевы, а также Амлина-менестреля и Кевина-лучника — своих приближенных, с которыми он собрался держать собственный совет,- король Высоких эльфов размашистыми легкими шагами шел по узким грязным улочкам города озерных людей, торопясь выйти на свежий воздух и больше не видеть шумных толп.
По пути Ллэндон заметил несколько косых взглядов, брошенных в его сторону, что слегка удивило его, а порой даже открыто враждебное выражение на лицах некоторых молодых людей, которые при виде эльфов выпячивали грудь и демонстративно поигрывали оружием. В узком лабиринте нижних кварталов города встречалось значительно больше стражников в бело-голубых плащах, чем обычно. Это придавало городу вид военного гарнизона. Казалось, все население Лота высыпало на улицы, преисполнившись бурной активности,- повсюду стоял несмолкающий гул голосов и слышались возбужденные разговоры, однако мгновенно затихавшие при появлении эльфов.
Когда они миновали квартал кожевенников, им пришлось проталкиваться сквозь толпу солдат, стоявших у ворот, ведущих к крепостному валу и городским предместьям. Те расступались неохотно, бросая на эльфов откровенно враждебные взгляды, причину которых они не могли понять.
Блориан и Дориан, обеспокоенные, с трудом поспевали за королем. После возвращения из дворца Ллэндон не сказал ни слова, но они были почти уверены, что новости у него плохие. Оба эльфа опасались за жизнь своей сестры Ллиэн — даже несмотря на то, что Ллэндон казался скорее разозленным, чем печальным.
Ллэндон действительно был очень зол и свирепел все больше при виде непонятной враждебности горожан. Он испытывал одновременно ярость, недоверие и смущение от того, что услышал на королевском собрании. Болдуин без лишних слов объявил ультиматум: либо Рассуль немедленно слагает оружие, либо гномы Красной Горы атакуют серых эльфов.
Ллэндон был буквально оглушен этой новостью.
Он не знал, что Рассуль покинул окрестности Лота, и даже не мог представить себе, чтобы правитель серых эльфов решил взяться за оружие, не сказав ему об этом ни слова. Болдуин и его свита покинули Совет, бросая на эльфов презрительные взгляды при виде их растерянности и смущения. Это было похоже на плевок в лицо.
После ухода гномов король Пеллегун наконец удостоил Ллэндона и его спутников некоторых объяснений. Новости, полученные от посланников Великого Совета, неоспоримо доказывают вину Гаэля, а внезапное бегство короля Рассуля бросает тень серьезных подозрений на весь народ серых эльфов… За этим последовали заверения в дружбе и привязанности — скорее официально-вежливые, нежели искренние,- сделанные сенешалем Горлуа, но Ллэндон оборвал их и попросил разрешения удалиться.
Дойдя до пологой насыпи, отделяющей окраинные дома от крепостного вала, Ллэндон резко остановился.
Многочисленная толпа людей — мужчин и женщин от мала до велика — столпилась вокруг большого костра, обложенного вязанками хвороста, возле которого что-то выкрикивал монах, одетый в коричневую рясу из грубой шерсти и державший в руке огромный крест. Ни Ллэндон, ни другие эльфы не могли расслышать его лихорадочных призывов — так громко вопила толпа, собравшаяся вокруг него.