Генерал Гаер со своими рыцарями завяз в толпе солдат собственного войска. Он в ярости хлестал ножнами воинов, ломившихся прочь из эпицентра боя, а кое-кто из его свиты уже пустил в ход меч.
— Назад! — орал Гаер. — Назад, трусы! Клянусь честью, каждый бежавший с поля битвы будет казнен сегодня же ночью!
Единственное, что понимал генерал, — варварская тактика мятежников попросту не могла сработать; это противоречило и здравому смыслу, и основам воинского искусства. Вторгнувшись малыми силами в сердце громадного войска, мятежники были обречены. Рано или поздно их задавят количеством, зажмут в гибельных тисках, перебьют и затопчут… Но почему же этого все еще не происходит? С какой яростью надо биться, чтобы сдерживать противника, превосходящего тебя втрое, вчетверо?! Но с какой бы яростью они ни бились, скоро им конец…
— Они отступают! — закричал рыцарь из свиты Гаера, высоко приподнявшись на стременах. — Они отступают к скалам!
Сэр Гаер ударом ножен сшиб с ног лучника из вассального отряда — тот, видимо совершенно обезумев от страха и паники, цеплялся за броню генеральского коня, намереваясь влезть в седло.
— Не дать им уйти! — срываясь на визг, крикнул Гаер. — Не дать им уйти!
Он толкнул в плечо того, кто сообщил об отступлении отряда мятежников.
— Возвращайся к тропе, откуда обрушились камни, — прохрипел генерал. — Поверни солдат так, чтобы они отрезали мятежникам путь к отступлению. Надо окружить их!
Что-то сухо треснуло над головой Гаера. Он взглянул в небо и обомлел. Косматый огненный шар величиною с дом завис над королевским войском. Исходившие от шара длинные языки пламени угрожающе трещали.
— Помилуй нас, Андар Громобой… — выдохнул рядом с Гаером один из рыцарей.
Шар начал вращаться. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее…
— Это еще что такое?.. — простонал генерал.
Отход к тропе дался соединенному отряду воинов Серых Камней куда как тяжелее, чем яростная атака. Должно быть, гвардейские капитаны очухались от тяжкого потрясения и прозрели: вовсе не тысячные сонмы великанов сокрушили, смяли и раздавили стройные ряды королевского войска, а всего-навсего четыре с небольшим сотни полудиких горцев, всего четыре сотни, из которых сколько-то уже погибло…
Королевские солдаты падали под ударами мечей и топоров мятежников, но на их место вставали новые бойцы. И все чаще кто-то из горцев, получив очередную рану, не находил в себе сил поднять меч, чтобы отразить удар.
Сэр Дужан и сэр Атун, отступая, сражались спина к спине.
— Зажмут ведь, а? — не оборачиваясь, крикнул сэр Атун.
— Опомнились, — трудно дыша, подтвердил Дужан, перерубая древко клюнувшего его в металлический наплечник копья.
— Как бы не успели окружить!
— Окружат — пробьемся, — коротко гукнул Дужан и более не разговаривал, потому что не стоило тратить силы, которых и так осталось немного, на пустые слова.
Ратник рядом с ним застонал — один из гвардейцев, дотянувшись до него мечом, пронзил живот.
— Ведь самую малость… — Атун прервался, отбивая выпад гвардейского меча, — самую малость не успели…
И тогда в небе затрещало по-настоящему.
Вращаясь, шар расшвыривал комья огня — густо и страшно. Языки пламени от огненного шара полетели во все стороны: вверх и вниз, расшибаясь снопами искр на доспехах воинов. Алые отблески заплясали на валунах, поле битвы неестественно осветилось — так, словно источником света являлся каждый из сражавшихся. Какое-то время были слышны только треск и шипение, а потом все потонуло в воплях ужаса.
Потому что огненный шар вдруг перестал быть шаром. Темные пятна поплыли по его поверхности, четыре струи кипучего огня ударили из шара — две стали парой крыльев, одна — длинным хвостом с раздвоенным шипом на конце, и еще одна — изогнутой тонкой шеей, на которой вспухла маленькая изящная голова. Вспыхнул на этой голове и побежал по шее — через все туловище, к самому концу хвоста — острогребенный ряд.
Громадный дракон взвился к небу, заложил круг на полем битвы и выдохнул вверх тугой фонтан огня. Пылающие струи взлетели к облакам… и обрушились вниз огненным дождем.
Всплески пламени били по всем без разбора, но если королевское воинство дракон и невиданный дождь поверг в страх, то ратники Серых Камней будто бы восприняли случившееся как сигнал: нужно немедленно усилить натиск и прорваться-таки к тропе — той единственной тропе, проход по которой был еще свободен, а не завален камнями выше по склонам. Защитники укреплений заранее знали то, чего пока не успели сообразить королевские солдаты: устрашающий огненный дождь не мог нанести никакого серьезного вреда. Самое большое, что грозило тому, в кого угодил язык пламени, — это несильный ожог.
— Ну наконец-то! — расхохотался сэр Атун и могучим ударом снес голову гвардейцу, который застыл перед ним с открытым ртом, уставившись в кипевшее огнем небо.
— Мое место — там, — в который уже раз проговорил сэр Эрл, напряженно вглядываясь в то, что происходило под скалами.
— Твоя жизнь, рыцарь, слишком важна, чтобы рисковать ею, — проговорил Аллиарий Рубиновый Мечник. — А место твое — здесь. Ты должен наблюдать, внимательно наблюдать — и делать выводы. Ты принимаешь решения. Должны же твои решения на чем-то основываться. Пусть сражаются те, кому предназначена битва. Видишь демонов на тех дальних валунах?.. Их всадники — маги Константина — и есть твои истинные противники. Они тоже наблюдают, рыцарь. Внимательно следят за ходом битвы. И это мудро. Чтобы победить, нужно тщательно изучить своего врага. А люди там, внизу, пусть бьются…
Эрл не повернулся к эльфу. Он налег грудью на камни, ограждающие площадку для стрелков. На этой площадке могли встать рядом друг с другом еще несколько человек, но кроме горного рыцаря и Призывающего Серебряных Волков, здесь никого не было. Зато множество других позиций, оборудованных для стрельбы по тем, кто пойдет на укрепления приступом, были прямо-таки набиты воинами. Знатные рыцари и простые ратники стояли там вперемешку. План, который сегодня воплотили в жизнь сэр Дужан и сэр Атун, был поразительным по своей дерзости, и среди членов военного совета Эрла было немало тех, кто сомневался в том, что этот план удастся.
На острых вершинах скал, куда никогда не добраться человеку, словно серебряные изваяния, застыли горгульи. Эльфы-всадники восседали на них. Ни волосы, ни одежду эльфов не развевал ветер.
— Почему Высокий Народ не вступает в битву? — спросил Эрл.
— Еще не пришло время для этого, — просто ответил Аллиарий.
— Ты уже говорил мне это, Рубиновый Мечник, — сказал горный рыцарь. — Но я так и не услышал — когда же придет время?
— Это не мне решать.
— Не тебе? — удивился Эрл. — Но… мне казалось, ты командуешь воинством своего народа?