— И я для тебя — ничто, раз ты оставляешь меня здесь.

— Между нами все кончено, — объявил Зайрем. — Впрочем, так и предполагалось.

— Это ты так считаешь.

Они холодно посмотрели друг на друга. Зайрем утолил свою похоть, принцесса же лишь разожгла в своем сердце костер любви. Но насилие и потрясение приблизили развязку. Предоставленная самой себе, любовь, наверно, задержалась бы в ее сердце еще на несколько часов…

— Мне не нужна женщина, — продолжал Зайрем, — но я благодарен тебе за то, что ты наделила меня магической силой, которой я воспользуюсь в земном мире.

— Тебя там не ждет ничего хорошего. Я проклинаю тебя. И весь Сабл налагает на тебя проклятие за убийство моего отца, короля Хабзура.

— Он того заслуживал.

— Что ты собираешься делать?

— Тело твоего отца послужит мне надежной защитой в этом городе ловушек. Ты дала мне превосходный совет, Хабэд.

Медная урна превратилась в клетку. Зайрем обошел вокруг нее и поставил магические печати. Теперь никто, кроме него самого, не смог бы извлечь оттуда Хабзура.

Просунув руку сквозь прутья клетки, Зайрем ухватился за волосы короля и обмотал их вокруг запястья.

— Таков его удел, ибо мне придется тащить его.

— Бесспорно, мы не отличаемся особой мягкостью, — вздохнула Хабэд, — но рядом с тобой мы выглядим безобидными младенцами.

— Я сам удивлен, — ответил колдун. — Но я еще в детстве был обещан Тьме. И вот эти псы, гончие демонов, наконец, настигли меня.

— Я в самом деле прокляну тебя, если ты сделаешь это.

— Прокляни… Я же, со своей стороны, буду вспоминать лишь твои ласки и дары.

И Зайрем ушел, волоча за собой мертвого Хабзура в медной клетке.

Хабэд не могла плакать, но она рвала на себе волосы и одежду, ибо сердце ее было разбито.

Глава 6

Мертвая тишина нависла над городом, когда Зайрем, таща за собой клетку с королем, выплыл между верхними башнями дворца в ярко-желтую канареечную воду, освещенную вечерним «солнцем». Вскоре блестящие доспехи крыш, куполов и минаретов, возвышающихся над садами из водорослей, пропали внизу. Ни один горожанин, ни один раб не проплыли под причудливыми арками; ни один экипаж не пронесся по широким улицам. Такая тишина обычно предшествует нападению врагов — Зайрем догадывался, что Сабл уже знал о его деяниях. Об этом, должно быть, позаботилась Хабэд или кто-нибудь из бежавших придворных Хабзура.

Когда Зайрем поднялся выше купола, где висел колокол презрительных молитв Сабла, краем глаза он уловил какой-то черный дым, потянувшийся ему вслед. Вскоре он заметил несколько сотен солдат с акульими хвостами, они были вооружены сетями и копьями с наконечниками из жал подводных тварей. За ними в хитроумных приспособлениях из золота, привязанных ремнями к мощным спинам исполинских черепах с бесцветными глазами, ехали придворные с голубыми волосами.

Через жемчужины в ушах Зайрем услышал крики и требования остановиться. Хвостатые рабы подплыли ближе, метнули сети, метя копьями в колдуна, но сети растаяли, копья сломались.

Зайрем остановился. Он показал придворным свою добычу в медной клетке.

— Разве вы еще не знаете, что я неуязвим? К тому же теперь я владею вашей магией. Какая польза от ваших затей?

Придворные, нахмурившись, разглядывали мага. Черепахи в золотых удилах бессмысленно ухмылялись.

— Отдай нам злодейски убитого тобой короля.

— Нет. Он будет охранять меня, пока я не покину подводное царство.

— Но нам нужно его тело — он должен восседать в Зале Мертвых. Море превратит его в коралловую статую. Таков наш единственный святой обычай, наш обет Вечности.

Один из придворных, менее высокомерный, нежели остальные, спросил:

— Зачем тебе нести с собой тело Хабзура? Мы и так пропустим тебя. Тебе нечего бояться, мы все равно не сможем причинить тебе вреда. Отпусти клетку.

Но Зайрем не обратил на эти слова никакого внимания, отчасти потому что не особенно доверял Людям Моря, но больше из злобы, насмехаясь над отчаянием своих противников.

Они еще долго преследовали его — за пределами города, среди рощ змееподобных пальм, где орхидеи отбрасывали на песок кровавые тени и засасывали неосторожных рыб, подплывавших к их цветкам. Но хоть придворные и продолжали преследование, они не могли помешать Зайрему и прекрасно знали это.

Вскоре они добрались до огромной раковины — ворот Сабла. Здесь Зайрем еще раз остановился. Он издевался над преследователями, предупреждая, что воды за воротами Сабла слишком унылы и поэтому почтенным господам лучше вернуться в город.

— Я хочу заключить с вами договор, — сказал Зайрем. — Когда я буду в безопасности на суше, я верну вам тело Хабзура. Но если вы решите и дальше надоедать мне, я уничтожу его. И чтобы скрепить этот договор, я милостиво позволяю вам заплатить выкуп за Хабзура прямо сейчас.

Смеясь над зловеще мрачными придворными, колдун потребовал золотые кольца, ожерелья из драгоценных камней, дорогие браслеты и еще кинжалы с янтарными рукоятками, выложенные изумрудами, в ножнах из темно-синей акульей кожи. Все это он бросил в свой плащ… Все это время память юноши бурлила, словно море. Перед ним проносились смутные видения, доставлявшие ему удовольствие своей невинностью: молодой жрец в желтых одеждах, лечивший больных, отказывался от их монет и отдавал хромому крестьянину серебряное ожерелье, полученное в храме; молодой жрец, вскоре ложно обвиненный в краже серебряной чаши, нужной ему якобы для того, чтобы заплатить блуднице…

Зайрем ударил по раковине и произнес заклинание.

Раковина сложилась, словно веер, и открыла путь в ледяную тьму морских пучин, лишенных света и тепла стеклянного солнца.

Зайрем прошел сквозь врата, держа в одной руке тяжелый узел плаща, а в другой — тяжелую клетку, он закрыл за собой ворота, поставив на них магическую печать, — чародеям Сабла придется потрудиться несколько дней, чтобы разгадать ее и снять заклятие.

В трех-четырех милях от городских ворот, в могильной тьме, Зайрем, пользуясь обретенной силой, зажег колдовской огонь. В его сиянии вызвал он ужасных подводных тварей.

Черные осьминоги откликнулись на его зов и понесли его к поверхности сквозь подводные леса, мимо затонувших крепостей. Разглядывая их, колдун смеялся: «Вам придется остаться здесь и терпеть дальше, а я поднимусь наверх». На обвалившейся мраморной колонне колдун заклинанием выжег свое имя, чтобы здесь, в море, осталось его клеймо — так часто делают несмышленые мальчишки. Сделав это, Зайрем вдруг увидел, что последняя буква его имени изменилась — так человек-чародей получил новое имя. Он не был больше Зайремом, его новое имя стало — Зайрек.

Когда же вода посветлела и стала зеленой, колдун отпустил осьминогов и призвал акул. Они понесли его вверх, к поверхности моря, и еще дальше, до самого берега.