— Это был наш корабль, сэр! — возмущенно взревел Вускери. — И этот проклятый корабль пошел ко дну!
— Разрази меня гром, — рассвирепел капитан. — Я не потерплю вашего поросячьего визга! Вы все — сброд, вместе с вашим банановым суденышком!
Артия сделала шаг вперед и остановилась перед капитаном. С ее одежды и волос ручьями стекала вода, но пистолет, который она извлекла неведомо откуда, был сухим. В следующее мгновение она прижала дуло к губам капитана. Толстяк закрыл рот и свел глаза к переносице, глядя на ствол.
По команде «Слона» прокатился сдавленный ропот.
— Прощу вас, сэр, — сказала Артия, — прекратите шуметь. Я хочу лишь от всего сердца поблагодарить вас…
Капитан откинул голову назад и прохрипел.
— Убери пистолет, или я закую тебя в кандалы.
— Поблагодарить вас, сэр, — продолжала Артия, как ни в чём не бывало, — но не за то, что вы снизошли до нашего спасения, а за великолепнейший корабль, который вы передали нам на попечение вместе со всем его грузом.
Капитан взревел и кинулся на нее. Артия изо всех сил лягнула его в ногу, и он упал на одно колено. За спиной у нее послышалась короткая возня, два или три вскрика, несколько глухих ударов. Она даже не обернулась.
— Не слушайте его! — зарычал капитан. — Они не могут стрелять — у них порох намок. Не поддавайтесь!
Артия приставила пистолет к его виску.
— Мы держим порох сухим, сэр, в кисетах из акульей кожи, — соврала она. — Хотите, докажу это, прострелив вам ухо?
В тот же миг прогремел выстрел. Капитан взвизгнул и ухватился за ухо — оно было на месте. Стреляла не Артия, а Эбад. Словно забавляясь, он целился в морскую даль над фальшбортом. Естественно, пистолет его был бутафорским, и пуль в нём не было и быть не могло. Но никто из команды «Слона» этого не знал. Эбад наглядно продемонстрировал, что порох у них действительно сухой.
Артия быстро оглянулась и увидела, что на помощь капитану бегут два человека. С ними играючи справились Честный Лжец, Уолтер и Питер. Честный с улыбкой уселся на поверженного противника — младшего офицера с весьма гнусной физиономией.
— Можете забрать свои личные вещи, — сказала Артия капитану, — и сесть в одну из ваших шлюпок. Гребите к Портовому Устью. Мы вас отпускаем.
У нее за спиной — это она тоже успела заметить — все актеры повытаскивали пистолеты и кортики. Дирк, размахивая ножом, подскочил к двум офицерам, застывшим с разинутыми ртами. Черный Хват и Вускери дружно развернулись и столкнули лбами подкрадывающихся к ним матросов. Остальные моряки со «Слона» застыли, как громом пораженные.
— Только шелохнитесь — и вы покойники, — пригрозил им Черный Хват.
— Клянусь щучьим хвостом, — воскликнул капитан, всё еще стоя перед Артией на одном колене, будто рыцарь, предлагающий своей даме руку и сердце. — Да вы переодетая женщина!
— Разумеется, — подтвердила Артия. — А эти джентльмены — мои спутники. Позвольте кое-что объяснить вам, сэр, поскольку вы, по моим наблюдениям, тугодум. Мы, как бы это лучше сказать, пираты… Мы крадем разные вещи. У кого корабль… а у кого и жизнь… Так что поднимайтесь на ноги и проваливайте. Пока я не передумала насчет вашего недоотстреленного уха.
Над головой Артии раздался угрожающий шорох. Она выхватила из рукава нож (похищенный накануне в «Портовом пудинге») и метнула его ярко и стремительно, как молнию. Матрос, спускавшийся по мачте, взвыл и повис на рее: метко брошенный нож пригвоздил к мачте седалищную часть его штанов. Его собственный кинжал упал на палубу, не причинив никому вреда.
Соленый Уолтер дал еще один выстрел в воздух. Актеры приняли угрожающие позы, крутя в воздухе сверкающими клинками.
— А ну, вырвем у них кишки и печенки! — вскричал рыжеволосый, красный, как кровь, Уолтер, размахивая сразу двумя кортиками.
— Протянем их под килем!
— Нашпигуем их свинцом, клянусь креслом Господним!
Боевой дух экипажа «Слона» резко пошел на убыль.
Моряки стремглав бросились к шлюпкам. Повсюду кишели пираты, они выкрикивали страшные угрозы, размахивали оружием, живописные пиратские костюмы с яркими заплатами пламенели в лучах зимнего солнца.
Даже Феликс, лежавший на палубе в глубоком обмороке, умудрился внести свой вклад. Он очнулся, приподнялся на локте, и его вырвало прямо на начищенные до блеска сапоги четвертого помощника.
Капитан осторожно встал, не сводя глаз с Артии.
— Надеюсь увидеть вас на виселице, мисс.
— Надеюсь никогда вас больше не увидеть, сэр, — в тон ему ответила Артия с учтивейшим поклоном.
Даже кок торопливо выскочил из камбуза, прихватив свой любимый половник, и устремился к шлюпкам. Жаль. Потому что он, скорее всего (вернее, без сомнения), выполнял бы поварскую работу гораздо лучше, чем Вускери.
В холодное синее море была спущена шлюпка. Моряки, отталкивая друг друга, в спешке карабкались на борт.
Только капитан замешкался у поручней, под дулами пиратских пистолетов всё еще пытаясь произнести свое последнее слово.
— Дьявол вас разрази! — только и сумел выдавить он. Но последнее слово осталось за неожиданно вернувшимся с морской прогулки Планкветтом.
Со своей божественной высоты он оросил капитанскую шляпу щедрой порцией изумрудно-белого помета.
* * *
— Что мы натворили?! О, песни матери у моей невинной колыбели — что?!
— Мы защищали Артию. Нельзя же было допустить, чтобы они на нее напали.
— А почему бы и нет?! — в отчаянии взвыл Эйри — Посмотрите, во что она нас втравила!
Пираты-актеры в замешательстве стояли на покачивающейся палубе «Слона». Их пиратский запал улетучился, и теперь они поникли, как мокрые курицы.
— На нас нашла театральная лихорадка, — предположил Вускери. — Сила привычки. Мы миллион раз проделывали это на сцене.
— Сыграли и сейчас, вошли в азарт, и вот чем всё кончилось…
Эбад хранил молчание. Феликс, прислонившись к стене палубной рубки, тоже молчал.
Тогда Артия обратилась к спутникам тихим, убежденным тоном:
— Джентльмены, друзья мои, скажите честно, вы предпочитаете и дальше рекламировать кофе? Если да, можете сесть в шлюпку и идти на веслах к Острову Белого Льва. Но подумайте хорошенько. Вы актеры. И сейчас перед вами лежит самая большая сцена на свете — океан. И во всех уголках земли люди сидят и ждут вашего появления. Они станут вашими зрителями.
Люди зашевелились, прислушались к ее словам, невольно подняли глаза. И увидели, несмотря ни на что, Молли на полубаке сценического корабля. Услышали, как оживает их давняя мечта — или ночной кошмар. Даже у Черного Хвата на долю секунды перед глазами вспыхнули звезды, хотя один его глаз был скрыт черной повязкой.