В передней ковырял в зубах привратник-оммосец. Древние камни стен оскверняла непристойная фреска, изображающая людоедство и половые излишества оммосцев.
Вошел Орклос со своей обычной усмешкой и глазами, полускрытыми тяжестью век.
— А, гости с Равнин. Мы ждем вас.
Он провел их в круглый зал, залитый винно-красным светом ламп в рубиновых абажурах. В центре комнаты возвышалась статуя Зарока, в ее разверстом чреве пылал огонь.
— Ты смотришь на бога пламени, — Орклос незаметно коснулся локтя Ральднора. — Наш обычай велит приносить жертвы Зароку, иначе он может разгневаться. Обычно мы отдаем ему юную девушку, поскольку в моей стране, как ты, наверное, знаешь, они не имеют особой ценности. Но теперь мы живем здесь и не практикуем подобных вещей. Народ Равнин может счесть этот ритуал оскорбительным.
Ральднор обнаружил, что бледен от гнева, и лишь признательность, которую он испытывал к Орвану, удержала его от того, чтобы наброситься на этого человека. Он уставился в пустоту и не произнес ни слова.
— А ваша Анакир разве не требует приношений?
— Анакир не просит ничего, потому что ни в чем не нуждается, ибо она — все, — натянуто ответил Ральднор расхожей храмовой сентенцией.
— Что за неприхотливая богиня! — деликатно усмехнулся оммосец, покачав головой.
За низеньким столом сидел тучный мужчина в алом одеянии, уже вовсю евший и пивший. По щелчку его пальцев Орклос подвел к нему Ральднора и Аниси.
«Как рабов на рынке», — подумалось Ральднору, и его ярость стала совсем нестерпимой. Но в этот миг он почувствовал еле уловимый трепет страха, исходивший от ее не защищенного разума теперь, когда наконец она стояла так близко от него. Страха не перед ним — перед Даканом. Толстяк негромко рыгнул и ухмыльнулся. Он был почти лыс, а его лицо и тело свидетельствовали о нескончаемых кутежах и излишествах. Его похожие на осколки льда глазки впились в Аниси, и Ральднор почти пожелал, чтобы тот протянул руку и попытался тронуть девушку, потому что тогда его самообладание с треском лопнет и он, скорее всего, прикончит этого мерзавца. Но жирные руки так и остались у тарелки.
— Добро пожаловать, Ральнар. И малышка Анси, — оммосский акцент превратил их имена в какую-то кашу. — Вы будете сидеть со мной. Молодой человек справа, а ты — слева.
Они сели. Орвана и Раса усадили напротив, после чего принесли еду. Орклос, распорядитель, кошачьей поступью расхаживал между слугами, покрикивая и раздавая оплеухи, если ему казалось, что они плохо работают. Их лица были непроницаемы, но Ральднор гадал, в какой же угол загнали их обстоятельства, если они вынуждены продать свои души этому человеку.
Обед был очень хорош — вдвойне хорош для того, кто вечно недоедает и вечно голоден, и теперь, приглашенные туда, где можно было наесться досыта, они набивали животы до отказа. Но Ральднора непрерывно мучил вопрос, какова будет расплата за это.
За едой не разговаривали. Наконец Дакан еще раз щелкнул пальцами, и последние блюда унесли. Вошли двое мужчин с полупрозрачной трехногой чашей, которую поставили рядом с Даканом. В ней плескалась какая-то смутно различимая мелкая водная живность.
Дакан поднялся и протянул руку. Орклос вложил в нее длинный узкий нож.
Ральднор напрягся, ощутив новый приступ бессильного гнева. На Равнинах животных убивали лишь для еды или в порядке защиты. Эта жертва, приносимая у них на глазах, была способом не только запугать, но и унизить их, ибо кто отважится протестовать?
Оммосец ткнул ножом в чашу и вытащил его. Из воды показалось извивающееся на лезвии существо, кричащее так, как мог бы кричать раненый ребенок.
Дакан рассмеялся. Он подошел к чреву бога пламени и бросил свое подношение в огонь. Крики стали громче, но через некоторое время утихли.
— Моя дань тебе, всемогущий Зарок, — сказал Дакан, вытирая нож о пояс.
Орван, Рас и Аниси смотрели в пол. Лицо у Аниси было серое. Ральднор поднялся.
— Господин Дакан, вы обещали нам пропуск, чтобы пройти в Зарависс, — сказал он твердо и очень холодно, мимолетно отметив, что включил в это «нам» и себя самого.
Дакан обернулся и глянул на него. Улыбка на лунообразном лице слегка померкла.
— Ты забегаешь вперед, молодой человек.
— Ваш слуга сказал, что нам будет дано разрешение. Так это он лгун — или вы?
Лицо Дакана совершенно изменилось. Его глаза сузились, но Ральднор уловил в них проблеск беспокойства.
— Вы получите свой пропуск. Это не срочно.
— Очень даже срочно. Ночью в городе будут волки. Чем скорее мы уйдем, тем лучше.
Дакан махнул рукой.
— Принесите то, что он просит.
Ральднор ощутил, как заколотилось у него сердце. Он лишил этого толстяка самообладания — похоже, еще ни один обитатель Равнин никогда не настаивал здесь на чем-то.
Орклос приблизился к Дакану и передал ему полоску тростниковой бумаги. Положив ее на стол, Дакан украсил ее закорючками своей подписи и оттиском печатки на перстне.
— Вот. Все готово. Можешь умерить свое нетерпение. Говори, Орклос.
Управляющий улыбнулся Ральднору.
— Мой хозяин предлагает вам остаться на ночь под его гостеприимным кровом.
Так вот оно что! Надежно запертая в доме оммосца бродящими по улицам волками, девушка будет беззащитна перед домогательствами купца. Его вожделение было совершенно неприкрытым. И если уж на то пошло, его слуга, похоже, положил глаз на самого Ральднора.
— Мы очень признательны вам, Дакан, — едко ответил Ральднор. — Но мы и так слишком долго злоупотребляем вашим гостеприимством. — Он взял пропуск.
— Но там же волки… Орван, ты с ним заодно?
Побледневший Орван поднялся со своего места.
— Думаю, да, Дакан. Пожалуй, мы поблагодарим вас и пойдем.
Лицо Дакана сделалось очень уродливым.
— Будьте так добры. И не забывайте условия этого контракта, если доберетесь до Зарависса. Я верю, что вы не наткнетесь на волков.
Они прошли через переднюю в холодную ночную тьму. И тут чья-то рука коснулась локтя Ральднора.
— Зачем тебе идти с ними? — прошипел с порога Орклос. — Ты пытаешься вести себя, как один из степного отребья, на которое висы плевать хотели, но у тебя манеры виса и лицо, которое я видел у статуй Рарнаммона. Что могут дать тебе эти людишки? Вонючие развалины, грязь, нищету? Уверяю тебя, мой хозяин может быть очень щедр с моими друзьями.
— Я тебе не друг, оммосец, — стряхнул его руку Ральднор. Дверь со стуком захлопнулась.
Сначала они шагали по темным улицам в молчании. Маленький фонарь, который нес Орван, отбрасывал колышущийся бледный свет.
Ральднор, шедший чуть позади, не мог оторвать глаз от серебристого водопада волос Аниси. Оммосское вино и победа слегка опьянили его.