— Я тоже. Они, словно пара тяжеловесов.

— Ну как, пойдем за ними следом?

— Конечно. Мы раскрыли загадку с контрабандой, но еще надо выяснить, не захватили ли они отца, — мрачно сказал Джо.

— Придется идти еще осторожнее. Ни к чему лезть самим в руки контрабандистов.

— Точно. Не мечтаю попасть в еще худшую ситуацию, чем та, из которой только что выбрались. Я думал, что отдам концы от неопределенности, пока эта парочка тяжеловесов здесь находилась.

Они пересекли пещеру, открыли дверь и вошли в темный проход. Вскоре они очутились перед лестницей наверх. В середине ее виднелась площадка, затем снова шли ступеньки, оканчивавшиеся дверью наверх.

— Я иду первым, — предложил Фрэнк. — Не отставай от меня ни на шаг. Пожалуй, фонарик я все же выключу.

— Выключай, — согласился Джо. — Снатсмен может держать кого-нибудь у двери, и нечего рекламировать наше присутствие.

Шаг за шагом ребята осторожно поднимались в полной темноте. Дойдя до лестничной площадки, они обнаружили, что она покрыта толстыми досками. Ощупывая стену скалы, они добрались до следующего лестничного марша.

Здесь они остановились и прислушались. Полная тишина.

— Пока что все нормально, — прошептал Фрэнк. — Но все это мне что-то не очень нравится. У меня такое чувство, что мы сами лезем в ловушку.

— Теперь пути назад нет, — ответил Джо. — Но я, честное слово, побаиваюсь.

По-прежнему продвигаясь ощупью в темноте, ребята поднимались все выше и выше и уже еле-еле переводили Дух.

— Где это мы? — тяжело дыша, произнес Джо. — Словно поднимаемся по лестнице уже целый час.

— Мне тоже так кажется. Снаружи утес не кажется таким высоким.

Они остановились на минутку передохнуть, затем двинулись дальше. Наконец они добрались ощупью еще до одной двери. Фрэнк поискал ручку. И, найдя ее, слегка повернул, пробуя не заперта ли дверь.

— Я могу открыть ее, — шепнул он Джо на ухо, — но давай подождем несколько минут.

— Если они захватили отца, каждая секунда на счету, — возразил Джо.

Фрэнк уж было согласился, что благоразумнее немного выждать, как за дверью послышались шаги. Ребята похолодели от страха.

— Побежим? — испуганно сказал Джо.

— Это нам не поможет. Прислушайся! Из-за двери до них донесся какой-то скрип, а затем вздох. И все.

— Там кто-то есть, — еле слышно прошептал Фрэнк. Джо в темноте кивнул.

Ребята не знали, на что решиться. Вдруг бандиты выставили за дверью охрану. Если там всего один человек, то они могли бы справиться с ним и его обезоружить. Однако это вряд ли удастся сделать без шума, а на шум сбежится вся банда.

Что делать? Теперь отступать было поздно!

Пока они думали, как поступить, положение неожиданно изменилось. Где-то вдалеке хлопнула дверь. Затем послышался гул голосов и звуки приближающихся шагов.

— Эта ерунда мне уже надоела, — донесся до них сердитый мужской голос. — Или он напишет записку немедленно, или я должен буду узнать причину, почему он ее не пишет.

Ребята вздрогнули. Это был голос того самого человека, который приказал им убираться сегодня из водоема.

— Будет сделано, босс! — произнес другой голос. — Заставлю его сделать, как вы велите, и отведем от себя легавых, пока не перевезем всю добычу.

— Если он откажется написать, то живым он отсюда не выйдет, — ледяным тоном пообещал первый голос.

Фрэнк и Джо тут же вспомнили о полученной матерью записке. Не имели ли контрабандисты в виду их отца? Или это был кто-то другой — может быть, Джоунз, который должен был им либо повиноваться, либо расстаться с жизнью?

Говорившие прошли мимо двери, за которой стояли Фрэнк и Джо. Затем они услышали щелчок выключателя. Под дверью появилась узкая полоска желтоватого света. Ребята сообразили, что ниже был коридор, и трое или четверо мужчин вошли в выходящую в него комнату.

— Ну, я вижу, вы все еще здесь, — сказал мужчина, которого называли «босс». — Сюда легче войти, чем выйти.

Ему ответил какой-то усталый голос. Так тихо, что ребята, хоть и придвинулись вплотную к двери, разобрать слов не могли.

— Вы здесь пленник и останетесь здесь, пока не умрете, если не напишите этой записки.

Снова послышался усталый голос, но ребята опять ничего не расслышали.

— Отказываетесь писать, так? Посмотрим, что можно сделать, чтобы убедить вас.

— Пусть поголодает несколько дней. Это его убедит! — вставил кто-то из сопровождавших. За этими словами последовал взрыв грубого хохота.

— Вы здорово проголодаетесь, если не напишите это письмо, — согласился босс. — Будете писать?

— Нет, — едва разобрали ребята ответ узника.

— Вы слишком много узнали, так что теперь мы вас не отпустим. Но если вы напишите письмо, мы оставим вам немного еды, так чтобы вы не голодали. В конечном счете вы выберетесь отсюда, но уж после того, как сможете нам повредить. Что скажете на это? Хотите поесть?

Узник молчал.

— Выверни-ка ему немного руку, — предложил один из контрабандистов.

При этих словах ребят охватило бешенство. Их первой реакцией было распахнуть дверь и броситься на помощь человеку, которого пытают. Но против нескольких здоровых мужиков они были беспомощны. Их единственной надеждой оставалось появление Береговой охраны, но она могла прибыть слишком поздно!

— Босс, не укокошить ли его сразу? — спросил один из контрабандистов.

— Нет, — быстро ответил вожак. — Никаких грубостей. Мы сделаем это проще — голод. Я даю ему еще один шанс. Либо он напишет записку сейчас, либо мы оставим его здесь глодать до тех пор, пока не скроемся отсюда.

Узник по-прежнему молчал.

До Фрэнка и Джо донесся какой-то скрипящий звук, словно вперед подвинули стул.

— Ну, будешь говорить? — в голосе вожака послышалась угроза.

Несколько секунд длилось молчание, затем раздался крик:

— Пиши записку, Харди, а не то пожалеешь! Это так же верно, как то, что меня зовут Снатсмен!

ЗАХВАЧЕНЫ!

— Это отец! — вздрогнув, прошептал Джо. — Он нашел гнездо контрабандистов!

— Тише, — толкнув брата, произнес Фрэнк. Самые страшные опасения братьев подтвердились — отец не просто пленник контрабандистов, его жизнь под угрозой!

— Пиши записку! — потребовал Снатсмен.

— Не буду, — ответил Фентон Харди тихим, но четким голосом.

— Слышал, что я сказал. Пиши, а не то умрешь здесь голодной смертью.

— Пусть умру.

— Через пару дней передумаешь. Если ты сейчас голоден, подожди, что будет, когда мы вообще не дадим тебе есть. Тогда увидим — будешь готов продать душу за глоток воды или крошку хлеба.