* * *

Блондинка озирала окрестности через лобовое стекло автомобиля, вздернув маленький твердый подбородок. Когда шофер открыл для нее дверцу, она крутнулась на пятой точке, вынесла ножки наружу и ступила на асфальт.

— С какой стати тут так жарко? — громко спросила она непонятно у кого. Возможно, у самого господа бога. — Мы же за городом! Почему эти огромные деревья дают так мало тени?

У нее был вид королевской кошки, очутившейся на помойке. Анисимову с первого взгляда стало ясно, что ей ничего здесь не понравится.

Он стоял по другую сторону изгороди на своем участке, опираясь на грабли, и смотрел, как она идет к калитке, покачивая бедрами. Бедра были стройными, талия тонкой, волосы, уложенные в башню, гладкими и блестящими. В дополнение к ладному телу природа одарила ее большими серыми глазами, идеальной формы носом и чувственным ртом. С дурами так всегда и бывает — снаружи они очаровательны, а в голове у них пусто, как в дырявом бидоне.

Улица, с двух сторон подпираемая недружелюбными заборами, изгибалась коромыслом. Постриженная зелень успокаивала глаз, а новенькие коттеджи с красными крышами походили на крепкие подосиновики, только что вылезшие из земли.

— Принимайся за багаж, — приказала блондинка, обернувшись к шоферу.

Тот засуетился. Это был молодой мужчина с пышными усами, в огромных солнечных очках и каскетке с длинным козырьком. Разглядеть его как следует не представлялось возможным. Впрочем, у Анисимова не возникло никакого желания его разглядывать. Его интересовала только новая соседка, черт ее подери. Судя по количеству чемоданов, она собиралась задержаться здесь года на два.

— Привет! — поборов возникшую неприязнь, поздоровался он. Перешагнул через клумбу с незабудками и приблизился к забору вплотную.

Тридцать пять лет, сто девяносто рост, хорошее лицо со спокойными чертами, а в довесок — глаза упрямца и забияки.

Блондинка уже атаковала калитку и втиснула ключ в замочную скважину.

— Вероятно, мы с вами соседи, — сказал Анисимов.

— Вероятно, — холодно ответила она, окинув его взглядом оценщика подержанных вещей.

— Тогда нам стоит сразу познакомиться, — он неискренне улыбнулся. — Меня зовут Анисимов Антон.

— А меня Лайма. — В ее голосе не чувствовалось дружелюбия. Распахнув калитку, она сделала несколько шагов по дорожке, выложенной круглыми камнями. — Кстати, почему между нашими участками отсутствует забор?

— У меня с прежним хозяином возникли территориальные споры.

— С моим мужем?!

Анисимов удивленно моргнул:

— Так вы?..

— Вдова, — подтвердила она его невысказанное предположение. — И что же вы с Леонидом не поделили?

— Вон те кусты жасмина.

Он с трудом переварил новость. Вдова? Очень, очень странно…

— Надеюсь, мне вы уступите эти кусты, — безапелляционно заявила Лайма. — Я люблю нюхать жасмин. Так что можете приступать к строительству забора, не мешкая.

Анисимов мгновенно разозлился и, шевельнув бровью, процедил:

— А вы хваткая.

— С чего вы взяли?

— Смекалка так и светится в ваших глазах.

— Надеюсь, она не портит мою внешность?

Вдова прошествовала мимо с видом председателя высокой комиссии, намеренного пресечь все должностные нарушения.

Шофер с первой порцией чемоданов протиснулся вслед за ней и двинулся к дому, поздоровавшись с соседом коротким кивком. «Неудивительно, — подумал тот, — что бедолага боится даже рот раскрыть. Наверняка патронесса осаживает его на каждом слове».

— Могу я что-нибудь для вас сделать? — не сумев скрыть иронии, спросил Анисимов, глядя, как блондинка удаляется по дорожке.

— Упомяните меня в своем завещании, — ответила она, не оборачиваясь.

Поднялась на крыльцо, недолго повозилась с замком и вошла в дом. Когда все чемоданы были внесены внутрь, она с облегчением захлопнула дверь. В один миг стервозное выражение слетело с ее лица, сделав его менее эффектным.

— Фу-у, — произнесла Лайма своим обычным голосом. — Если все мужики в этой Богодуховке такие сексапильные, мне придется туго. Заметил, какая у него мускулатура?

Евгений Корнеев, который только что избавился от солнечных очков, перевернул каскетку козырьком назад и попенял:

— Почему ты с ним так нагло разговаривала? Твоя задача — подружиться с соседями, а не затевать с ними войну. Этот Анисимов тебя уже ненавидит. А я-то надеялся, что твоя красота сразит его наповал.

— Не переживай: рано или поздно он капитулирует, — успокоила его Лайма.

— Ну да! — не поверил Корнеев.

— Уверяю тебя. Чтобы привлечь внимание мужчины, недостаточно задеть его сердце — нужно ранить его самолюбие. Быки бросаются только на тех, кто трясет перед ними красной тряпкой.

— Тебе лучше знать, — пробормотал ее напарник и прошелся по комнате, разглядывая предметы обстановки. — А тут чертовски уютно. Люблю пожить шикарно! Белые диваны, ковер с ворсом по щиколотку, стереосистема, всякие штучки-дрючки…

— Тебя это не должно волновать, потому что ты будешь жить в подвале, — отрезвила его Лайма. — Можешь начинать распаковывать свой компьютер. Дождемся темноты, а потом ты уедешь. То есть сделаешь вид, что уезжаешь. И сможешь отклеить наконец свои дурацкие усы.

Это был заранее разработанный план. Лайма останавливается в Богодуховке под именем вдовы Леонида Перворукова и оперативно знакомится со всеми соседями, попавшими в «особый список» службы безопасности. Поскольку личности здесь проживают все больше известные, за город они приезжают с одной целью — отдохнуть от постоянного общения с людьми. Вряд ли кто-то горит желанием тесно дружить с соседями — высоченные заборы говорят сами за себя. Однако вдова, оставшаяся одна-одинешенька, нуждающаяся в совете и ободрении, всегда может найти предлог, чтобы постучать в соседскую дверь.

Лайма подошла к окну и выглянула наружу. Весь участок зарос сочными сорняками и выглядел заброшенным.

— А ты сможешь пробраться обратно так, чтобы тебя никто не увидел? — обеспокоенно спросила она у Корнеева.

— Меня же привозили сюда на разведку вместе с уборщиками, — напомнил тот. — Со стороны перелеска в заборе есть замаскированный лаз. Главное, не включай сигнализацию, пока я не вернусь.

Он скинул башмаки и принялся перетаскивать вещи на второй этаж. Лайма командовала, что к какому шкафу нести.

— Ну и набрала же ты платьев! Собираешься закадрить всех мужиков сразу?