— Не могу, — хмуро. — У оборотней так… Если убью человека всего через сутки после полнолуния — не выдержу и стану волком навсегда.
Какое счастье.
— И что?
Удивленный взгляд и крепко сжатые кулаки.
— Но как же? Я тогда тебя видеть не смогу.
— Сможешь. Я — рыба. Ты — волк. Почему ты не сможешь меня видеть?
Поворачиваюсь и изучаю эту заразу. Она уже сидит, погрузив коготки в грязь, выпрямившись, как царица, и изгибая изящный сверкающий хвост.
— А ты вообще кто такая?
На меня смотрят как на грязь, не стоящую даже упоминания. Жаль только, что «грязь» разумная. Сплевываю, начиная закипать. Терпеть не могу таких — высокомерных и красивых, как ангел.
— Я младшая дочь водяного.
— Э-э… а какая дочь по счету?
— Седьмая, — ответил охотник и нахмурился.
Дальше случилось то, что я и по сей день объяснить не могу. Я рванула вперед, запустила в охотника жалкое подобие наспех сооруженного пульсара, угодила в когтисто-зубастые объятия, отодрала ногтями ряд чешуек с правого плавника и откатилась назад, выдираясь из рук визжащей русалки и зажимая рваную рану на плече. Она хотела укусить меня за горло, но не сориентировалась и вцепилась куда смогла.
Есть! Чешуя есть! Надо бежать.
Но тут меня снова схватил охотник и мощно врезал в челюсть, после чего я вырубилась, успев, правда, сунуть драгоценные чешуйки в карман штанов и застегнуть их на молнию. Хорошо, что штаны так и не сняла и что на них молнии есть.
19:43
Меня несут. Покачивая из стороны в сторону и подкидывая, если я сползаю со спины. В голове гудит так, что хочется выть. От каждого движения будто сверхновая бомба разрывается перед глазами. И тошнит… Меня сейчас стошнит.
Булькаю.
Сгрузили вниз, держат за шкирку над кустом. Меня трясет, хочется вырваться, убежать, но ноги не держат.
Несут дальше. Псиной-то как воняет.
21:34
— Охотник. Охотник. Охот…
— Что?
— Куда ты меня несешь?
— Домой. К магу. Ты взяла, что хотела?
— Да. А почему?
Молчание. Он не в настроении разговаривать, но, когда мне плохо, становится как-то плевать на внутреннее состояние других людей.
— Я думала, ты меня ей отдашь и она меня скушает.
Тихо хихикаю и тут же затыкаюсь, пытаясь сдержать долгий протяжный стон. Моя голова… Это вообще пройдет или теперь это навсегда?
— Она отпустила.
— Да?
— Если бы она попросила, я бы тебя убил.
Тихо, ровно, без эмоций. И как-то сразу верится. Вот верится, и всё тут.
— А чего не убил? Не попросила? Вроде я ее сильно достала.
— Она тебя узнала.
— Ну да, я же вчера заходила. Нет. Не вчера. Дня четыре назад. Все так смутно помнится. Болото, монстр, русалки, маг…
Молчит. Идет и молчит, сцепил руки в замок за спиной. На этом замке и сижу.
— Охотник. Меня снова тошнит.
Он кивнул и повернул к кусту, после чего опустил меня на землю. Благодарно киваю, булькая и пытаясь думать о чем-то хорошем.
22:45
— Мне легче.
Тишина.
— А хочешь, я вам любовное зелье сделаю? Ну ты ее опоишь — и она твоя.
— Нет.
— Ты не думай, я халтуру не подсуну. Я ученица некроманта Ланселота. Слыхал о таком? Так что все будет на высшем уровне.
— Нет.
— Почему?
— Она и так меня любит. Мне не нужно зелье.
— Хм. И как вам быть вместе?
— Мы вместе. Пока могу — я рядом с ней. Больше мне не надо.
— Врешь. — Задумываюсь, уткнувшись в спину охотника. На нем безрукавка из шкур, теплая, кстати, мне б такую, а то я мерзну постоянно.
— Если б она могла, стала бы человеком, — так тихо, что я еле услышала.
— А она может?
— Папа не пускает.
— Дура, да? — Я в шоке от того, что он мне рассказал.
— Она русалка. У нее хвост, просто так взять и стать человеком… — такое только в сказках малым детям рассказывают, чтоб спали крепче.
Оборотень угрюмо насупился.
Судя по тому, как подо мной перекатываются его мышцы, я задела охотника за живое. И крепко так задела. Душевно, я бы сказала.
— А маг может. Я уверена. Маг все сможет. Пошли со мной в замок, а?
Он молчал так долго, что я снова уснула. Ну как уснула — так, погрузилась в полусон-полуявь, покачиваясь на плече и пытаясь не сползти вниз.
Мимо мелькали ветви деревьев, некоторые скользили по голове, если он не уворачивался, некоторые отгибались его мощным телом и вибрировали, распрямившись после.
Влажно, сыро, тепло, уютно. Хороший я транспорт нашла. Душевный.
— Думаешь, он поможет?
— Уверена. Он мне должен.
— Некромант? Тебе? — скептически.
— Да. Я его недавно воскресила. И он мне должен, — твердо.
— …Хорошо. Я пойду с тобой.
Парень остановился, развернулся на сто двадцать градусов и пошел совсем в другую сторону.
— Э… Не поняла. Ты что-то забыл в избушке?
— Нет.
— Хочешь посоветоваться с русалкой?
— Нет.
— А какого лешего мы возвращаемся?
— Я несу тебя домой.
Долго, мучительно соображаю.
— А до этого ты меня куда нес?
— В лес. Ордетта попросила тебя убить. Ты уничтожила всю икру, которую берегли русалки в озере. Ты даже не представляешь, как сильна ненависть к тебе водяного и всех его дочерей.
Гм… А когда уходила, вроде ничего так было… Или они тогда еще не поняли, что произошло?
— И что мне теперь делать?
— Не знаю. Меня твои дела не волнуют, ведьма, у меня свои есть.
— Н-да? А если я не отдам тебе зелье, когда придем в замок? Как тогда запоешь?
— Тогда я не отдам тебе чешую.
А? Что? Какого?..
Судорожно лезу в карман, пытаясь нащупать то, что с таким трудом добыла. Плечо отозвалось мучительной болью, мстя сразу и за все. Блин, ничего нет! А, нет, одна чешуйка осталась. У меня в кармане дырка, она в нее и провалилась. Так. Надо спрятать поглубже. И изобразить ярость, а то еще штаны снимет и обыщет, зараза.