— Джеймс, что-то мне все это перестает нравиться, — сказал он — Я долго молчал, но мне кажется, шутка заходит слишком далеко.
Изабель уставилась на Мэри.
— Предательница! — шепнула она.
Мэри пожала плечами.
Джеймс снял повязку с головы короля. Артур моргнул и огляделся. Он увидел Изабель и Мэри и оглянулся на него.
— Предатель!
Джеймс пожал плечами.
Джеймс и Мэри с невероятно довольным видом подошли друг к другу и взялись за руки.
— Вы двое должны стоять рядом с нами во время венчания, всего через несколько дней, — сказал Джеймс, — И вы должны, вы просто обязаны при этом быть счастливыми!
— Джеймс… — начал было король.
Но тот быстро вскинул могучую руку.
— Ты ведь знаешь, король Артур, я бесконечно предан тебе. Я всегда пойду с тобой в сражение, и я буду защищать тебя до тех пор, пока во мне теплится жизнь.
— А ты, графиня Изабель, — заговорила Мэри, — ты стала моей подругой, такой, каких у меня никогда не бывало. Я буду рядом с тобой всегда, чтобы ни случилось, и никому не позволю тебя обидеть.
— Но мы устали, — продолжил Джеймс заранее подготовленную речь, — от того, что вы оба в последнее время так угрюмы. А поскольку вы бегаете друг от друга, как от чумы, мы и предположили, что есть нечто… нечто…
— Нечто такое, что вам необходимо обсудить, — закончила за него Мэри, — Что-то, что нуждается в прояснении. И вы просто обязаны разобраться между собой до того, как наступит день нашей свадьбы.
— Что бы уж там ни произошло между вами, — вставил Джеймс.
— Разберитесь! — хором произнесли они.
И с этими словами они удрали из спальни, решительно захлопнув за собой дверь.
Изабель и Артур несколько мгновений смотрели друг на друга, а потом расхохотались.
— У меня такое ощущение, что нас отшлепали родители, — не переставая смеяться, сказала она.
— А я чувствую себя совсем не по-королевски, — сказал он, — Похоже, я утратил власть над собственными слугами!
— Нет, — весело возразила Изабель. — Это доказательство того, что ты — воистину великий король.
— Да ты насмехаешься надо мной! Мой доверенный человек только что меня выбранил, как ребенка!
— Разве ты не понимаешь, как это прекрасно? — спросила она.
— Похоже, я и впрямь не понимаю скрытого смысла головомойки, которую двое слуг устроили своему королю.
— Эти слуги настолько тебя любят и настолько тебе доверяют, что решились на крайние меры ради тебя самого. Они прекрасно знают, что ты не станешь их за это наказывать, они уверены: ты все поймешь. Вот и весь скрытый смысл.
— Наверное, в том и разница между моими людьми и тобой. Джеймс и Мэри действительно мне доверяют.
Изабель бешено уставилась на него, мысленно вонзая в грудь короля кинжал.
— Вот не знала, что ты можешь быть так жесток, Артур. Хорошо, что узнала теперь. Это мне поможет.
Король резко шагнул к ней.
— Изабель, я не имел в виду…
— Только тронь меня, и я разобью тебе оба колена!
— Давай действуй, — ответил он, хватая ее за плечи. — Вперед. Сделай это. Но я намерен держать тебя до тех пор, пока ты меня не выслушаешь, даже если мне для этого придется рискнуть обеими ногами.
Самое ужасное, что прикосновение рук Артура мгновенно вызвало отклик во всем теле Изабель, как будто он не просто держал ее за плечи, а гладил с головы до ног…
— Уверена, я слышала достаточно.
— Недостаточно для того, чтобы прийти к какому-то выводу. Точнее, ты сделала неверный вывод. И я не понимаю, Изабель, почему? Ты умная, сострадательная женщина, но, услышав лишь несколько слов, сразу поверила в худшее обо мне. Боги праведные! Мы провели вместе ночь, мы были так близки! А уже через какой-то час ты гонишь меня прочь. Ты закрываешь от меня и свои уши, и свой ум. Неужели ты сожалеешь о том, что было между нами?
— Нет! Но ты сказал, что Гиневра хотела…
— Я знаю, что я сказал, Изабель. Я знаю и то, что ты не дала мне договорить. Не хочешь ли теперь предоставить мне такую возможность?
— Я слушаю. Я не отказываюсь от мысли врезать тебе по коленкам, но слушаю.
— Неплохое начало, — кивнул король.
Он отпустил ее, прошелся по комнате и вернулся к ней.
— Вот что ты не дала мне сказать в тот день. Я не желаю возвращаться к Гиневре. И уже довольно давно. Когда она предложила начать все сначала, я отказался. Я объяснил ей, что теперь она предает не только меня, но и Ланселота. Я пережил боль ее измены. По правде говоря, сейчас у меня новая причина для страданий. Ты. Но боюсь, для Ланселота ничего не изменилось. Ты ведь видела его там, у коттеджа. Он чуть не сходил с ума от горя, гнева, беспокойства. Я вернулся к тебе потому, что мне хочется быть с тобой. И я хотел поговорить с тобой об этом. Неужели ты могла подумать, что я забрался под твое одеяло лишь затем, чтобы сказать: да, все было очень мило, но, увы, я решил начать все сначала с Гиневрой? Какой же сволочью я в таком случае должен быть?
Изабель была ошеломлена.
— Ох… боже мой… Ты пытался… а я тебе не позволила. Я так испугалась, что это нечто вроде прощального жеста…
— Тсс! — шепнул Артур, прижимая палец к ее губам, — Я понимаю твое огорчение и смущение, Изабель. Вспомни, как я мгновенно разозлился при мысли, что ты можешь быть с другим мужчиной. А если добавить к этому еще и то, что я до сих пор женат на Гиневре, твой стремительный вывод вполне понятен. Будь я на твоем месте, боюсь, я сделал бы то же самое.
— Ты находишь оправдания моему поведению, но их на самом деле нет. Ты бы не стал спешить. Ты бы выслушал до конца. Но, Артур, я так испугалась, что мы…
— Я знаю, любимая, знаю, — тихо произнес он, обнимая ее.
— Почему ты так добр со мной, хотя я этого не заслуживаю?
Король хихикнул прямо ей в ухо.
— Может быть, потому, что такова обязанность короля?
— Нет, обязанность короля — приказывать людям сделать то, сделать это…
— Ну, тогда, возможно, это обязанность мужчины, который любит женщину.
— Меняю это на тысячу, Алекс!
Король усмехнулся, отвел со лба Изабель волосы и поцеловал ее в висок, потом в лоб, в нос…
— Не знаю, что ты имеешь в виду, да и знать не хочу. Не знаю, кто такой Алекс, но мне наплевать. Для меня имеет значение только то, что мы разрешили недоразумение между нами.
— Ох, Артур, — выдохнула Изабель, — Мне так жаль, так жаль…
Она закинула руки ему на плечи, приподнялась на цыпочки и осыпала поцелуями его шею.