— А если ты прямо сейчас не вернешься к своим людям и не продолжишь подготовку к войне, ты недолго будешь это знать.
— Да, ты права, — кивнул король.
Он страстно поцеловал Изабель на виду у всех, во внутреннем дворе. А она была все так же босиком, в ночной сорочке, поверх которой набросила меховое одеяло.
— Изабель?
— Да, Артур?
— Всей душой и всем, что имею, клянусь тебе в вечной любви.
— Немножко преждевременно, и все равно приятно слышать. А теперь иди. У меня куча работы.
Он усмехнулся, качая головой.
— Ты любишь меня.
— Да, люблю.
— Значит, я должен использовать все свои военные знания, чтобы выиграть главную битву моей жизни.
— И больше никаких шрамов, Артур! Ни единой царапины!
— Приложу все силы, чтобы выполнить твое желание.
— Это не желание. Это требование.
— Да, графиня, — улыбнулся король, — Я дождаться не могу, когда наконец навеки отдамся в твои руки.
Изабель рассмеялась.
— Иди, умник!
— Еще одно требование, с моей стороны…
Он снова поцеловал ее и только после этого повернулся и пошел к своим солдатам. Ох, как Изабель хотелось, чтобы на нем не было лат, чтобы еще раз ощутить под руками его тело…
— Я люблю тебя, — оглянувшись, бросил король.
Мимо как раз шел один из его рыцарей. Он ошеломленно замер.
— Не тебя, Эштон. Ее, — Король показал большим пальцем через плечо.
Молодой человек уставился на графиню, разинув рот.
— Эштон! Идем!
Парень отправился за королем, а Изабель рассмеялась, натянула на плечи одеяло и помчалась в замок, через холл к лестнице и наверх.
Когда она вернулась в свою комнату, Мэри, Гиневра и Дженни уже ждали ее там.
— Что теперь, Изабель? — спросила королева.
Изабель немало удивило, с какой легкостью Гиневра предоставила ей принимать решения. Хотя, конечно, королева была молода и, скорее всего, никогда не видела войны. А вот Изабель, к несчастью, видела.
— Гвен, мне нужно, чтобы вы с Дженни собрали всех женщин и попросили их надеть бриджи. В юбках будет неудобно. А потом пусть вооружаются. Неважно чем. Пусть ищут все, что потверже и что можно швырять…
— Как в камелотском бейсболе?
— Именно! Только камни нужно выбирать покрупнее, чем те, которыми мы играли. Еще годятся крепкие ветки, мечи, если удастся их раздобыть, — вообще все, что можно использовать как оружие. У кого руки покрепче, будут стаскивать врагов с лошадей. Других, с мечами и палками, разместим так, чтобы они могли колотить любого, кто окажется поблизости.
— Женщинам не положено участвовать в битвах, — возразила Гиневра.
Изабель уперлась руками в бока.
— А ты собираешься смотреть, как твои мужчины погибают в бою, а потом позволишь врагам сделать с тобой все, что вздумается? В моей стране женщины сражаются. Мы будем делать это по-своему, не так, как мужчины, но не останемся в стороне, ожидая, чем все закончится. Ты хочешь отбить врага, Гвен, или запереться в своих покоях и надеяться на лучшее?
— Мы будем драться, — заявила Дженни с очаровательной яростью.
— Вот и хорошо. Тогда собирайте женщин и велите им переодеваться и подыскивать себе оружие. Встретимся в холле, где круглый стол, и разработаем стратегический план… примерно через полчаса.
Она посмотрела на Гвен.
— Встряхнись, королева Гиневра! Камелот — и твоя страна тоже. Будешь ты драться за этот замок или нет?
Гиневра кивнула.
— Идем, Дженни, сделаем, что она велела. Дженни бегом рванула с места. Гиневра двигалась не так проворно.
— Королева сейчас… ну… как это сказать, Изабель? — заговорила Мэри, не бросая работы; ее руки ловко плели косу из чьих-то отрезанных волос.
— Думаю, ты хочешь сказать, она вялая, пассивная.
— Да, вроде того. Да, она вялая.
— Ничего, мы ее встряхнем. То, что сейчас происходит, всем незнакомо, всех пугает.
— Но тебе, похоже, не так уж и незнакомо, мне кажется. И ты в любом случае действуешь.
Она пожала плечами, стянула наконец с себя ночную рубашку и начала одеваться.
— Я просто не могу стоять столбом, ничего не делая.
— Король хотел, чтобы ты уехала. Почему ты не послушалась?
— А ты откуда знаешь?
— О, у меня отличный слух! Люди могут шептаться в соседней комнате или даже дальше, а я разберу каждое слово. Это что-то вроде особого дара… или проклятия, как посмотреть.
— Ты чудо, Мэри. Меня ничуть не удивляет, что Джеймс так тебя любит. А ты — его.
— А король так любит тебя, — тихо сказала Мэри.
— Ты… ты что-то подслушала?
— Ох, умоляю тебя! Мы с Джеймсом сразу все поняли, как только ты к нам приехала. Тут и подслушивать не надо. Все было ясно по тому, как ваши… ваши тела тянулись друг к другу.
Изабель рассмеялась, натягивая бриджи.
— В моей стране, Мэри, мы говорим, что это — язык тела. Только я не догадывалась, что он так громко звучит.
— Для нас — громко. Но мы никому ни слова не говорили. Клянусь.
— Верю. Я неплохо разбираюсь в человеческих характерах и, едва тебя увидев, сразу поняла, что ты — очень хороший человек.
— Тогда и я хорошо разбираюсь в характерах, — улыбнулась Мэри, — Надень темно-зеленое платье. Оно не такое тяжелое, в нем тебе будет легче двигаться. К тому же в зеленом ты сразу затеряешься в лесу. А вот если платье будет ярким… Мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь прицелился тебе в спину?
Изабель рассмеялась.
— Ты, Мэри, истинная драгоценность!
— Мне приятно, что ты так думаешь. Я очень тебя люблю, графиня Изабель.
— И я тебя люблю, Мэри, — ответила она.
От избытка чувств у нее перехватило дыхание.
— Вот только не должно быть так, чтобы женщина в первый день замужества оказалась разлучена с любимым.
— Что поделаешь, если ему придется сражаться! Но я верю, у нас впереди еще много ночей.
Изабель улыбнулась. И заодно порадовалась тому, что самостоятельно справилась со шнуровкой. Мэри была права. Темно-зеленое платье оказалось самым простым.
— Надеюсь, ваши ночи будут именно такими, как тебе мечтается.
— О, они будут еще лучше! Гораздо лучше! Большой огурец меня порадует.
Изабель чуть не рухнула.