— Где лежал рюкзак? — переспросила Маша.
— Да вот где я стою, — Витя Галенкин ткнул пальцем себе под ноги.
Отпечаток в пыли он затоптал, и оставалось полагаться на Витину репутацию. Если верить бомжу, то рюкзак лежал в пяти шагах от места, где прятался человек.
Маша щелкнула "Полароидом" отпечатки подошв и ладони, отошла и общим планом сняла все пространство под лестницей. Еще одна лестница в четыре ступеньки вела к двери в подвал.
— Ты платить будешь? — зло спросил Витя, щуря ослепшие от фотовспышки глаза.
— Буду, буду. Выпить не терпится? — огрызнулась Маша.
— А хоть бы и выпить. Обещала на бутылку — гони монету!
— Еще минуточку! — Маша не собиралась обманывать бомжа. Но ведь он ждать не станет, а как только получит деньги, зажжет свою свечку и уйдет.
Торопясь, она сфотографировала дверь в подвал. Освещенная вспышкой плиточная мозаика на полу показалась необычно яркой. Не понимая, в чем дело. Маша посветила фонариком. Плитки на полу не истерлись, потому что здесь мало ходили. Недавно по ним проволокли какой-то мешок, собравший на себя всю пыль, и пол засверкал как новенький.
Присев на корточки и низко держа фонарик. Маша стала обследовать плитку за плиткой. Бурое пятнышко, затертое ногой… И еще одно… Кровь! Теперь ясно, какой "мешок" тащили не то в подвал, не то из подвала.
— Я ухожу! — решительно объявил Витя, роясь за подкладкой пальто. Сейчас найдет свой огарок…
— Тогда денег не получишь! — отрезала Маша. — Мы договаривались, что ты меня доставишь к забору.
— Испугала! Думаешь, Витя Галенкин себе на бутылку не наскребет? У меня еще ложечки.
— Какие ложечки?
Сжав губы так, что рта не стало видно в бороде, Витя копался за подкладкой. Было ясно, что рядом с Машей его держит только свет фонарика.
— Какие ложечки? — Повторила Маша. — Ты меня боишься, что ли?
— Чего мне бояться, стану я тебя бояться, — забормочи бомж. — У Вити Галенкина все по-честному: покупала рюкзак и получила рюкзак. А только в нем, в рюкзаке, были еще ложечки.
— Серебряные? — догадалась Маша. — Покажи!
Почувствовав ее интерес, бомж сразу начал командовать:
— Идем на улицу, там покажу. Шагай, а то у меня времени нет с тобой чикаться!
— А ложечки, может, ворованные… — Маша тянула время, торопясь все рассмотреть. Вот еще одно затертое пятнышко крови, хвостатое, как головастик. По направлению хвостика видно, что человека тащили из подвала.
— А мне какое дело? Я эти ложечки нашел — и все.
— Это ты в милиции скажешь.
Бомж сбросил с себя пальто. "Драться хочет!" — испугалась Маша. Но нет, Витя Галенкин искал свечку. Он встряхнул пальто так, что все набитое за подкладку барахло собралось в один угол. Пола пальто раздулась, как наволочка небольшой подушки. Витя запустил руку в дырявый карман. Сейчас найдет свечку… "Он пойдет, и я за ним", — решила Маша.
Поиски в заброшенном доме не дали ответа на главный вопрос: связан ли водитель бордового "жигуленка" с кражами во дворе. Наоборот, вопросов стало еще больше. От кого он прятался под лестницей? Почему, убегая, не просто забыл рюкзак, а отбросил его в угол, как будто хотел избавиться от чего-то опасного… Да от ложечек, подумала Маша. Если водитель бордового "жигуленка" — вор и убегал от погони, то, конечно, первым делом избавился от ворованных ложечек… Нет, не может он быть вором! Алиби у него жуткое, зато бесспорное: когда вор залез в кабинет Сергейчика, водителя выпиливали из сплющенной машины…
— Я ж на кухне свечку оставил! — вспомнил Витя. — А ну, дай-ка фонарик.
Бомж сказал это безразлично, как будто семечек просил. А сам боком скользнул в сторону, закрывая Маше выход из-под лестницы. На улице, среди людей, он был жалкий, всех боящийся и никому не нужный. А здесь перед Машей стоял еще крепкий человек без паспорта и без дома. Такой сделает с тобой все, что взбредет в мутную от водки голову, и пропадет. Кто знает, где он вынырнет, в Петербурге или в Туле, кем назовется, Витей Галенкиным или Петей Пупкиным?.. Оставленная у Кэтрин фотокарточка бомжа больше не казалась Маше надежной страховкой.
— Ну ты чё? Фонарик, говорю, дай! — с напором по-5овал бомж и шагнул к ней.
Маша отшатнулась к двери в подвал, нашарила ручку и рванула к себе. Дверь была та самая, которую ночью выломал Крысолов. Кто-то вставил ее на место, но шурупы не держались в гнилом косяке. Тяжелая, как бетонная плита, и неустойчивая, как карточный домик, дверь стала заваливаться на Машу. Пока она не сильно наклонилась, Маша сдерживала ее вес, но долго так стоять не могла и не собиралась, потому что сзади надвигался бомж. Она вывернулась, и…
Шмяк! Бам! Громых!
Пьяная везуха изменила Вите Галенкину. Он встретил падающую дверь физиономией. Дверь была обита железом. Физиономия, хотя и закаленная драками и ночевками на свежем воздухе, все же состояла из кожи, мяса и костей. Сокрушив физиономию, дверь своей стокилограммовой тяжестью рухнула на Витю. А напуганная Маша вбежала в подвал и во все стороны завертела фонариком.
Голохвостые гвардейцы Крысолова успели попрятаться от громких звуков. Маша увидела ничем не примечательную картину: трубы, пыль, запустение. Посветила в глубь подвала. Он был такой большой, что фонарик не доставал до дальней стены.
Дверь на Вите ворочалась, как живая; иногда из-под нее показывались руки. Маша еще помнила свой испуг и Вити ну наглость. Надо было бежать, пока бомж не выкарабкался.
— "Прощайте, товарищи! С богом! Ура! Бурлящее море под нами!" — глухо провыл Витя. Потом, видно, дверное железо навеяло ему другую песню: — "Три танкиста выпили по триста, а четвертый слопал паровоз!"
Дверь уже не шевелилась: оставив попытки освободиться, бомж просто пел. Что-то сдвинулось в его пьяной голове, и теперь Витя воображал себя героем, хладнокровно плюющим в лицо опасности, какой бы она ни была.
— Эй, ты как? — позвала Маша.
— "Артиллеристы, точный дан приказ! Артиллеристы, зовет Отчизна нас!" — бодро отозвался Витя.
Маше стало стыдно бросать его. Вот-вот подойдет Сергейчик, он освободит бомжа. Тогда, кстати, не пропадут для расследования припрятанные Витей серебряные ложечки. Может быть, у них найдутся хозяева во дворе? Тогда водитель бордового "жигуленка" точно связан с кражами. Раз он сам не вор, то столкнулся с вором нарочно или нечаянно.
Похоже, версия Деда подтверждалась: у вора нет наводчика. С раннего утра он следит из окон заброшенного дома, как расходятся жильцы. Наверное, у него тетрадочка с их приметами и номерами квартир. Сидит и отмечает: "Девчонка пошла в школу… Седой полковник вышел… Его жена"… А сегодня его подкараулил вол и те ль бордового "жигуленка".