— А ты? — насторожилась колбасная принцесса.
— Мне надо заглянуть в одно место.
— А-а, — успокоилась Надюха, — у меня тоже бывает со страху.
— Да нет, чудачка! Я записку для Деда хочу оставить, — придумала объяснение Маша. — У тебя ручка с собой?
— Ща. — Колбасная принцесса погрузилась в изучение карманов. В пастушкином платье их было два, руки скрывались там по локоть. Судя по непрерывному бряканью, запас дребедени в карманах содержался очень значительный.
За углом, в десятке шагов, умирал бой. Маша ждала.
— Я же сказала: сейчас, — буркнула Надюха.
— А я тебя не тороплю.
— Да, а лицо сделала такое, как будто хочешь меня съесть без соли, — пожаловалась колбасная принцесса. — Нашла! Не потеряй, она золотая.
Маша схватила ручку и побежала. Туфли остались в руке, забыла про туфли, ну и ладно, без каблуков быстрее. Остановилась над боем, проверила пульс — бьется — и по черной лестнице рванула на второй этаж. Взбежала, обулась и без видимой спешки сошла вниз по парадной лестнице.
Охранник дремал в своем кресле у входа.
— У вас на черной лестнице лежит бой, — тихо сказала Маша.
— Кто?
— Бой, который чемоданы носит. Не знаю, как его зовут, а прозвище Ершик или Ерш.
— Полежит и встанет, — сонно высказался охранник и закрыл глаза.
— Моя фамилия Алентьева, — представилась Маша, — меня знает Дмитрий Дмитриевич Андровский.
При имени зама по безопасности охранник встрепенулся.
— Бой упал в пролет и лежит под лестницей, — продолжала она. — Еще жив. Сделайте все тихо.
— Не учи ученого, — огрызнулся охранник и стал звонить по мобильнику.
Из бального зала валила публика, смеясь, переговариваясь, шурша шлейфами и клацая карнавальными древнеримскими сандалиями. От музея начали разъезжаться машины; в окно было видно, что кто-то уже сидит в автобусе, дожидаясь других пассажиров. Маша подумала, что если девчонку в тяжелых башмаках не ждала машина, то ей будет нелегко на ночь глядя выбраться из музея. На ее бы месте она, Маша, смешалась с карнавальной публикой и уехала в автобусе. А на полдороги к «Райским кущам» сошла бы — там шоссе, там легко сесть на попутку или дождаться рейсового автобуса.
Бежать за шубой не было времени. Маша схватила с крючка ватный бушлат охранника с надписью «ЧОП» на спине:
— На минутку, сейчас верну! — накинула и выскочила на мороз.
Колготки мгновенно примерзли к ногам, туфли утонули в снегу. Бр-р! Хорошо бы правда успеть за минуту.
— Дя-день-ки и те-тень-ки, — услышала Маша.
Опять девочка-даун. Сердобольная пассажирка уже подала ей руку, втащила в автобус.
— Я бы-ла на ба-лу, — хвасталась девочка.
В глаза Маше бросились ее мужские ботинки на толстой подошве… Догадка была невероятная, но легко проверялась: следы! У подъезда все затоптали, а чуть в стороне выпавший недавно снег лежал нетронутый, ровный, как натянутая простыня. Единственную цепочку следов оставили большие ботинки, и сворачивала она за угол… Маша не пошла туда, боясь, что девчонка заметит. И так было ясно, что следы приведут к черному ходу… Девчонка работает на кухне, никуда не денется.
Еще один кусочек паззла нашел свое место, и к нему начали пристраиваться следующие.
Раздевалка спортзала. Женщина в белом халате с кем-то секретничает через щель в перегородке. Почему женщина, ведь она хрупкая, и Маша не видела ее лица? А потому что в белом халате. Девочек-врачей и медсестер не бывает.
Место действия — тот же спортзал, время — пять минут спустя. Охранник ругает девочку-дауна в больших мужских ботинках: «Тебя взяли посуду мыть, а ты отдыхающих пугаешь». Посуду моют на кухне. Там все носят белые халаты. Но девочка, во-первых, в пальто, во-вторых, слабоумная. Маше не приходит в голову сравнить ее с женщиной в раздевалке.
Музей, все отдыхающие в бальном зале. Девчонка в тяжелых ботинках заводит боя на безлюдную лестницу. Разговаривают о Хозяине, потом девчонка сталкивает боя в пролет.
Кажется, ясно, что девчонка во всех трех эпизодах одна. Хотя когда видишь пустоглазое лицо слабоумной, в это верится с трудом.
Самым интересным в этом ряду мог оказаться четвертый, вернее, первый по порядку эпизод, когда Маша с Володей встретили девчонку в Мраморном зале. Он наталкивал на вовсе фантастическую догадку, которая тоже проверялась довольно легко. Если все подтвердится, то через несколько минут она, Маша, будет знать имя Хозяина. Посмотрим, что скажет на это Андровский!
Маша вернулась в музей и повесила бушлат на крючок. Охранник все еще разговаривал по телефону. Он посмотрел недовольно и ничего ей не сказал.
Бар пустовал.
— Минералки, — попросила Маша, влезая на табурет.
— Ты пьешь что-нибудь другое? — поинтересовался бармен.
— А что дешевле минералки?
— Все, — он обвел рукой зеркальную витрину с бутылками. — Один дринк за мой счет.
— Большой у вас счет, — заметила Маша. Охранник поговорил с кем-то и опять набирал номер. Бой лежал на кафеле, истекая кровью.
— Могу себе позволить. Посетителей сегодня было много; одному не долил, другому разбавил…
— Вы не похожи на бармена, — сказала Маша.
— А ты не похожа на здешних принцесс… По правде говоря, надоело все, — пожаловался бармен. — Была у меня «десятка», копил на иномарку. Теперь пятилетний «Опель», коплю на новый. А жизнь проходит.
— Так кто ж вас заставляет? — спросила Маша.
— Она и заставляет. Жизнь… Ты ничего не заказала, — напомнил бармен.
— Не люблю халявничать. Вы лучше не разбавьте кому-нибудь. За мой счет.
Бармен улыбнулся:
— В «Райских кущах» не разбавляют, я пошутил.
— Я поняла.
Охранник, наконец, перестал названивать. Прошел мимо вразвалку и скрылся под лестницей.
— У тебя проблемы? — спросил бармен.
— Не у меня. Бой упал с лестницы. Несчастный случай.
— Кто?
— Бой. Мальчик для переноски чемоданов.
Бармен взглянул с осуждением:
— И ты так спокойно говоришь…
— Могу повизжать. — Маша знала, что разревется, как только останется одна, но до этого надо было сделать еще многое.
— Пойду помогу, — сказал бармен. — Пригляди тут за товаром. Можешь смешать себе что-нибудь некрепкое.
— Я бы не стала его трогать, — заметила Маша. — Он изломанный весь, можно навредить.
— Разберусь. Я всякие травмы видел. — Бармен вышел из-за стойки.