— Нет. Просто сумел вас вычислить. Кристин сказала, что вам лет пятьдесят. По-русски вы должны говорить с акцентом, все-таки покинули Литву еще в девяносто первом, когда разваливался Союз. О том, что я живу в «Кал Маре», знает не так много людей. Вы могли узнать об этом либо у Кристин, либо у ее секретаря мистера Барнарда. И еще вам сказали, что я понимаю по-русски, иначе вы бы заговорили на английском. Вам было бы так даже удобнее, ведь вы живете в Канаде и Америке уже почти пятнадцать лет.
— Здорово, — восхищенно сказал Моргунас, — вы прямо как Шерлок Холмс. Я бы не поверил, но вы так логично и убедительно рассказали.
— Будем считать, что демонстрация фокусов закончилась, — серьезно отрезал Дронго. — Что вам угодно?
— Я должен с вами поговорить. — Моргунас посмотрел на пустую улицу. В этом городе почти никто не ходит пешком. Даже безработные и бомжи имеют вполне пристойные автомобили. — Может, вы сядете в мою машину, — предложил он.
— Тогда поедем к набережной, — предложил Дронго, — там и поговорим.
Моргунас согласно кивнул, и вскоре они выехали на набережную, откуда открывался удивительный вид на Тихий океан. Машина остановилась.
— Мне будет трудно говорить по-русски, — сказал Моргунас, — можно я перейду на английский? Мне так гораздо удобнее. Вы ведь наверняка говорите по-английски?
— Можете говорить по-английски, — кивнул Дронго, — но сначала скажите, кто сообщил вам о моем месте проживания?
— Это так принципиально?
— Для меня да. Иначе наш разговор не состоится.
— Я был сегодня у Кристин. Она сообщила мне, что прилетел эксперт, который будет с нами на Барбадосе. Он из Москвы и поселился в отеле «Кал Мар». Поэтому я сразу приехал сюда. Когда вы вышли из отеля, я понял, что это вы. Кристин сказала, что вы очень высокий, у вас широкие плечи и вы похожи на отставного полицейского.
— Выходит, что и вы немного Шерлок Холмс?
— Нет. Но я врач, а врачи должны быть наблюдательными.
— Зачем вы хотели меня видеть?
— Я хочу поговорить с вами о Кристин. Дело в том, что вы обязаны отговорить ее от этой поездки на Барбадос. Я полагаю, что ей не надо туда ехать. Но она меня не слушает. Возможно, если вы решите отказаться, она тоже не захочет туда лететь и сниматься в этом никому не нужном фильме о защите живой природы.
— Почему она не должна туда лететь?
— Дело в том… — Моргунас замялся. Было очевидно, что ему непросто говорить об этом. — Дело в том, что ей вообще не нужно туда летать. Этот фильм — просто очередная попытка наших «зеленых» привлечь к себе внимание. Я удивляюсь, что в мире есть еще люди, которые считают, что нужно оберегать природу от человека. По большому счету уже давно пора защищать самого человека от других людей. Мы самый вымирающий вид на этой планете. Нас давно нужно занести в Красную книгу.
— Интересное наблюдение, — тактично согласился Дронго, — но при чем тут наша совместная поездка на Барбадос?
Моргунас оглянулся, словно их могли подслушать. Затем негромко сказал:
— Как лечащий врач Кристин, я считаю нежелательной ее поездку на Барбадос. Вам этого достаточно?
— Нет. Вы должны объяснить мне, почему вы так не хотите, чтобы она туда отправлялась. Только более вразумительно и не скрываясь за туманными формулировками.
— Какие к черту формулировки, — негромко выругался Моргунас. По-английски это прозвучало даже более неприлично. — Дело в том, что она больна. Вы можете это осознать? Она тяжело больна, и ей нужно срочно ложиться в больницу на тщательное обследование. А вместо этого она решает лететь на Барбадос, чтобы сниматься в этом бессмысленном документальном фильме.
— Чем она больна?
— Это не имеет значения. Я вам все равно не расскажу всех подробностей. Не имею права. Есть такое понятие, как врачебная тайна. Но вы можете мне поверить, что она не должна лететь на этот остров. Сейчас подобная поездка выглядит крайне нецелесообразной.
— Вы говорили ей об этом?
— Конечно. Но она не хочет меня слушать.
— Значит, вы не смогли ее убедить. Почему вы считаете, что можно убедить меня? Ведь я прилетел сюда по вызову самой миссис Линдегрен.
— Вы разумный человек, мистер Дронго, иначе не были бы таким известным экспертом. И вы умеете просчитывать варианты. Говорят, что эксперты должны обладать математическим умом, чтобы уметь вычислять преступников. Вы обязаны меня понять и отказаться от этой поездки. Ей сейчас просто нельзя туда лететь.
— Почему?
— Черт бы вас побрал, — нервно сказал Моргунас, — она больна. Я же вам сказал, что она тяжело больна. И ей осталось совсем немного. Неужели и эти мои слова вас не убеждают?
Дронго видел в этой жизни многое. Но, услышав это известие, он содрогнулся. Молодая и красивая женщина, с которой он разговаривал несколько часов назад, была обречена. Если врач не лжет. Но зачем ему врать?
— У вас есть какие-нибудь объективные данные? Результаты анализов? Вы ее тщательно обследовали? — спросил Дронго.
— Есть. Конечно, есть. Мы дважды ее обследовали. И она все знает. Но старается об этом не думать. В отличие от советской медицины здесь ничего не скрывают. Просто не имеют права. Здесь все сразу говорят пациенту. Поймите, что у нас нет времени. Совсем нет. Еще несколько недель, и начнутся необратимые процессы, когда ничто не сможет ей помочь. Никакие операции.
— Почему она отказывается ложиться в больницу? Американки обычно весьма трепетно относятся к своему здоровью. И весьма рационально.
— Может, потому, что она не совсем американка. Мне кажется, что я лучше других понимаю ее. Все-таки мы из северных народов. Она — настоящий потомок викингов. Встречает свою судьбу с открытыми глазами и ничего не боится. Такой у нее характер.
— Кто-нибудь еще знает об этом?
— Возможно, только ее секретарь — Даниэль Барнард. И больше никто. Она не говорит о своей болезни даже близким людям — мужу, сестре, сыну.
— Что вы мне советуете?
— Позвоните и откажитесь от этой поездки. Она не должна лететь на остров. Тропический климат может пагубно сказаться на ее здоровье, спровоцировать неожиданные приступы, ускорить течение болезни…
— Я не могу, — подумав, ответил Дронго. — Если она хочет лететь на Барбадос, почему я должен ей отказать? И тем более не помогать?
— Она не должна туда лететь, — решительно повторил врач, — я постараюсь убедить ее в этом.
— Это ваше право. Только один вопрос. Это вы посылали ей письма с угрозами, чтобы она не летела на остров?