Н-да-а-ам-с. А мне думалось, менестрели умеют отвешивать галантные поклоны… Не тот, мне видать менестрель попался. В гимнастических упражнениях Огала, деревенского рвения было значительно больше, нежели утонченности и изысканности.
«Ох, не баловали его приглашениями к коронованным особам. Эк, скачет с непривычки!»
На принцессу тоже стоило посмотреть: Лина явно не чаяла встретить в эдакой глуши столь «изысканного» обращения и от избытка чувств почти вжалась в стену, выставив вперед принесенную с собой миску.
Картина: «Дева и рыцарь»…
«А где же рыцарь?»
Хм-м-м… Ну, это дело поправимое. Если певуна поставить на одно колено, то можно провести ритуал посвящения. Кандидат готов, принцесса наличествует… Ах да, ей бы еще меч вместо мисочки. А то с плошкой как-то не смориться…
«Каков рыцарь, таков и меч. Если уж наш певун — верный паладин кубка и тарелки, то ими и посвящать. Желательно, промеж глаз…»
Толи у менестреля спину прихватило, толи благоговение пред венценосной особой оказалось столь велико, что не позволяло даже взглянуть на нее, но наш певун завис в согнутом состоянии надолго. Принцесса успела уже отойти от первого шока и отлипнуть от стенки, а Огал все еще изучал грязь на полу у своих ног.
«Никак примеривается, куда лучше пасть? Или выбирает кусочек, дабы пожевать от избытка раскаяния?»
Ага, как в песне…
В бою покрыв себя позором,
Он землю ел и в рубище ходил…
«Ну, до рубища нашему гардеробу уже недолго осталось. А вот сменить меню, Огал ни в жисть не согласиться… Разве что, полностью перейдет на выпивку…»
Лина затравленно взглянула на меня и, явно опасаясь выходок буйного менестреля, стала обходить его по периметру, стараясь не отодвигаться далеко от стены.
— Огал… Что случилось? — Ее голос был тихим и вкрадчивым, как у дрессировщика приручающего непокорное животное.
Менестрель перестал, наконец-то, демонстрировать свое седалище потолку, вместо чего решил подпереть его головой, поскольку в вертикальном положении доставал до него макушкой.
— Ваше высочество…, — Голос Огала сорвался. Он сглотнул и набрал полную грудь воздуха, от чего мы с Линой, дружно, вжали головы в плечи, ожидая услышать могучий рев глотки, натренированной пением и выпивкой… Обошлось. Видать у менестреля перехватило, таки, дыхание, поскольку ему удалось лишь просипеть. — Принцесса…
На этом, вдохновение бедолагу покинуло, оставив его лупать глазами, в единый миг выросшими до размеров блюдец.
Сообразив в чем дело, Лина уперла в меня грозный взгляд.
— Рина? Ты чего ему наговорила?
Я замотала головой, закусив краешек одеяла, дабы не оглашать округу диким гоготом. Отчасти, из опасений за наше пристанище, кое выглядело настолько ветхим, что грозило рассыпаться от любого громкого звука. К тому же, открыто смеяться над менестрелем чревато: состряпает памфлет про злобную колдунью Рину и раззвонит по миру. Доказывай потом, что ты вовсе не такая мерзкая и злокозненная…
«А значительно хуже. И к общению располагающая, исключительно в спящем состоянии…».
Не дождавшись от меня даже внятного мычания, Лина занялась менестрелем.
— Огал, что она тебе такого наговорила, что ты скачешь тут как гусеница на сковородке?
— Что вы — принцесса…
Прошелестел по комнате благоговейный шепот с придыханием, коим только в любви признаваться.
«Лунной ночью под кустом… Колючим…»
— И что? — Похоже, наша принцесса за время путешествия успела позабыть все прелести своего царственного положения. Или недооценила силу воздействия блеска короны на умы простых людей.
— Я… Я не знал.
— Теперь знаешь. И что это меняет?
Эх, хорошо быть принцессой! Хочу — все мне в ножки кланяются, не хочу — будем друзьями. И не понимает, что нам, простым и незатейливым, ее стремления отнюдь не всегда очевидны. Вот если бы монархи одежду соответствующих цветов носили. Для опознавания их желаний. Надел синее — я сегодня душка, расположен выслушивать дружеские советы. Красное — подходить только на коленях, а еще лучше ползти на брюхе…
— Ну… я не всегда вел себя подобающим образом…
— Это Рина так сказала?
Менестрель промолчал, но Лиален свои выводы уже сделала.
— Огал. Что бы там эта особа не наговорила, — кивок в мою сторону. — Ты слишком близко к сердцу не принимай. Ее хлебом не корми, дай над людьми поиздеваться. Это она не со зла. Характер у нее такой… — И наградила меня уничижительным взглядом, от которого я просто шлепнулась на постель, едва не засучив ножками от прущего во все стороны смеха. Узрев такую реакцию на свой «призыв к должному поведению», Лина еще сильнее свела тонкие брови на переносице. Вот только в глазах мелькали озорные искры, подпорчивая весь «грозный» эффект.
— Рина! Прекрати! — Я закивала головой, стараясь героически справиться с собой. А Лина вновь обернулась к поникшему менестрелю. — Да я принцесса… В Андарре. А здесь — просто девушка, которая хочет скорее добраться домой. Если вы дружненько приметесь мне почтение выказывать, да еще на людях, мы рискуем неприятностей заполучить по… по самую маковку, как любит говаривать наша не в меру «разговорчивая» целительница. Сам посуди, что окружающие подумают, если мои сопровождающие начнут мне в ножки бухаться?
Опасаясь, что аналитические способности (ежели таковые были), могли покинули нашего менестреля, принцесса перестала внимать к его разуму, ограничившись пояснениями, более смахивающими на указания.
— В общем, имей в виду, сообщать всем и каждому, что я принцесса, в наши планы не входит! Еще раз увижу, что ты мне кланяешься, нажалуюсь Алеису. Понял?
«Да, серьезная угроза… Если не вспоминать о двух метрах мускулов нашего певуна…»
Однако на менестреля она произвела должное впечатление. Он выпучил глаза и закивал головой.
Но все же Лина не удержалась от маленькой демонстрации своего королевского воспитания. Выпрямив спину, она слегка кивнула головой (скорее даже обозначила кивок) и официальным тоном выставила менестреля за дверь.
— Ты можешь идти Огал. Я хочу поговорить с Риной.
И он даже не пискнул. Не стал гундеть «о чем это вы тут без меня собрались секретничать?». Только попытался вновь согнуться в поклоне, но, спохватившись, остановился на полпути и ломанулся к выходу. Так и удалился в полусогнутом состоянии. Хорошо, хоть не задом…
Дверь за ним со скрипом затворилась. Немного постояв, Лина подошла к кровати и притулилась на краешке.
— Как дела? Как самочувствие?
— Нормально. — Вполне честный ответ. Мое первое пробуждение было куда хуже. А так… Боли почти нет. Чуть-чуть тянет, слегка ноет. И легкая слабость. По сравнению с прежними ощущениями — самочувствие почти хорошее.