К моему немалому облегчению, лес оказался весьма реденьким. Я даже и не знаю, можно ли два десятка деревьев скудно размазанных по косогору гордо поименовать лесом? Если да, то все ранее виденные мной заросли просто-таки дебри.
Как бы то ни было, одна из самых разлапистых хвойных порослей дала нам под своими ветвями приют на ночь. За что спасибо…
А утро вновь принесло лишь дорогу и туман. Только к исходу второго дня небо посветлело, обретя привычный зеленовато-голубой оттенок. Зато и лесок стал погуще. Хвойные породы деревьев уступили место лиственным, среди которых попадались и ранее не виденные мной воочию.
И тут во мне заговорила мама. С блеском в глазах я кинулась… внимание… собирать гербарий! Конечно. Когда еще такая удача выпадет. Одно дело эти листочки в книжке рассматривать, и другое — в руках держать. К тому же, некоторые из них в медицине ценность имеют. У меня на родине их тоже найти при необходимости можно — аптекари у купцов заказывают. Да только там они засушенные и истолченные, а тут живые. И потом, дома за это сено такую цену ломят, что снадобье из них только королям по карману. Надо запасаться! Как жаль что сумка маленькая…
От эйфории очнулась, только поймав на себе ошарашенные взгляды всей остальной компании. Великие боги! Да что ж я творю? Еще недавно на Огала ругалась, когда он тюки всяким барахлом набивал, а сама туда же. Головой бы хоть подумала… Что мне с этим гербарием сейчас делать? Даже высушить не смогу.
Пришлось усилием воли взять себя в руки. Вроде ничего, терпимо. Только иногда приходилось глаза зажмуривать, когда в поле зрения очередное «ценное» деревце попадало. И то не всегда помогало. Ручки сами тянулись. Даже не замечала как. Только глядь, а пальцы очередной листочек мнут.
Фанатизм… Вот как это называется. А к фанатизму, не важно какому, у меня после горного поселка определенное отношение сложилось. Стоило мне об этом вспомнить, как стыд зажегся огоньком внутри, затеплив щеки румянцем. Все хватит, больше не буду.
Но окончательно с пагубной страстью удалось расстаться на привале, когда пришлось весь дорожный мешок перетряхивать, дабы разыскать припасы под кучей повядшей листвы. А потом все обратно аккуратно складывать. Иначе не получилось — наша принцесса-аккуратистка сверлила меня суровым взглядом на протяжении всего действа.
Но парочку веточек я, каюсь, приховала. Запас карман не тянет. Особенно в такой «загородной» прогулке как наша.
* * *
Свершилось! Мы стояли на лесистом пригорке, откуда открывался потрясающий вид на долину, в самом центре которой радовала глаз прекраснейшая из виденных мною картин — два десятка деревянных домишек, вросших в землю. Над крышами хибар тут и там клубился дымок. А значит, сие есть земля обетованная. Ура! Еда, постель, отдых … О чем бы еще помечтать?
О помощи и сострадании… Их мы в этой деревушке так и не нашли.
При нашем появлении, селение заметно оживилось. Жители развили бурную активность. Вот только направлена она была, увы, не на организацию нашей торжественной встречи. Скорее наоборот. Мамаши спешно загоняли своих отпрысков по домам, а мужики потянулись к чему-нибудь увесистому и размашистому — кольям, топорам и прочим орудиям крестьянского промысла. Первая же попытка наладить знакомство окончилась направленными на нас вилами. Может, виной тому незнание языка?
Сочтя за лучшее не нарываться на очередной конфликт, мы уныло побрели по «главной» улице вон из поселка. В результате чуть не «потеряли» Огала. Наш менестрель, засмотревшись на дымящийся ароматной коркой, свежеиспеченный каравай, лежащий на окне одного из домишек, споткнулся и шлепнулся носом в землю. Если бы не это, мог бы и вовсе шею свернуть.
И тут принцессу озарило! Потребовав у меня кошель, она высыпала его содержимое на ладошку и протянула ее в сторону ближайшего «бойца» с дрыном. Попутно, другой рукой указывая на буханку. Мужичок заинтересованно сверкнул глазенками, чуток опустил свое «оружие» и бочком придвинулся поближе. Цапнув серебряный, местный барышник внимательно рассмотрел его, пожевал, да так интенсивно, что я уж решила он его и вовсе съест (откуда знать, может у них тут специфические вкусы?). И скрылся в хате. Недолгое ожидание увенчалось мешком с двумя караваями, несколькими пучками зелени, крынкой молока и десятком клубней. Не густо… Зато все свежее. Хотя расценки здесь, конечно, грабительские.
Благодарно поклонившись, Лина передала мешок Алеису. Очень мудро с ее стороны. Доверь она провизию менестрелю — ходить бы нам голодными.
Окрыленная успехом, принцесса продолжила устанавливать «дипломатические отношения». Но ее пантомима на тему «Где бы нам переночевать?» с треском провалилась. Мужичок, критически осмотрев наши финансовые остатки, отрицательно замахал руками. Наверное, цену набивал. Но нам все едино нечего было дать ему сверх предложенного. Уныло понурившись, мы поплелись дальше. Напоследок, поддерживая здешние традиции гостеприимства, нас облаяла свора местных псов, а парочка самых отважных попыталась оторвать кусок менестрельской штанины. Но, получив внушительный пинок и отлетев на пару шагов, они благоразумно воздержались от приобретения подобного «сувенира».
Поразительное доброжелательство… Им же хуже! Вот не стану теперь советовать своим друзьям, включать в маршрут путешествий этот оплот «гостеприимства»… Бе-е-е…
За околицей простирались возделанные поля, живописно разбросанные по холмам и перемежающиеся лесочками. Очень странные такие насаждения… Слишком ровные и опрятные для дикороса.
Ничего удивительного. Перелески на поверку оказались аккуратненькими фруктовыми садами. Ветви деревьев клонились к земле под тяжестью фруктов, еще не до конца вызревших, но таких аппетитных…
Нам хватило благоразумия дождаться, когда деревушка скроется за очередным холмом. Только после этого наша команда дружно ломанулась в ближайший сад с самыми грабительскими намерениями. Впрочем, ничего особенно предосудительного в своих действиях мы не находили. Даже благовоспитанный лорд и принцесса иже с ним, в один голос заявили о восстановлении попранной справедливости. Ибо денег, оставленных нами в селе, хватило бы не только на десяток яблок и груш (коими мы разжились, не считая съеденных на месте), а на добрую пару корзин подобной кислятины.
А мы с Огалом и не возражали, памятуя старые добрые времена буйной юности, когда «обчистить» соседский сад считалось делом лихим и заслуживающим всемерного уважения со стороны приятелей. А что дружки те шибко дюжим умом не отличались — так, кого это волновало в те беспечные детские годы?
Как бы то ни было, но угрызения совести так и не соизволили пробудиться. Более того, дальнейшая дорога внезапно приобрела некую приятность, не взирая на потяжелевшие мешки. Или, как раз, благодаря им? Не важно. Главное, наши взоры все чаще стали обращаться к красотам пейзажа. И даже ночевка под открытым небом казалось вполне сносной, особенно, когда над головой покачивалась усыпанная плодами ветвь.
Впрочем, выбора у нас все равно не было. За пять дней пути и трех оставленных позади деревнях, нам только раз удалось поспать под крышей. Да и та была дырявой, покосившейся кровлей сарая. Его на одну ночь сдала нам в наем одинокая старушенция, в обмен на посильную помощь по хозяйству. В уплату за сомнительные удобства, лорд и менестрель наносили бабульке воды на вард вперед и накололи дров не меньше чем на месяц, причем зимний. А все ради пары охапок прелой соломы и устойчивого запаха навоза. Право слово, лучше бы мы и дальше под деревьями ночевали. А то, что дождь как раз накрапывать начал? Так решето, заменявшее крышу нашим хороминам, от него не очень-то и спасало. Единственная радость — глоток чистого свежего воздуха по утру. Да и хозяйка «барака» оказалась более совестливым существом, нежели представлялось вначале. Она нас и ужином и завтраком горячим попотчевала. И с собой кой чего завернула. Так что грех жаловаться. И на том спасибо. Нечего на судьбу сетовать — топать надо.