Когда она закрыла глаза тыльной стороной ее бледной, тонкой руки, один из новостных фургонов подъехал ближе, и парень в красной кепке Phillies уставился на нее. Она нагнулась. Сейчас не время запечатлеть немного эмоциональных-девушек-сломанных-трагедией.
- Тебе лучше уйти. - Она шмыгнула носом и повернулась к Рену. - Тут все так странно. И я не знаю, когда вернутся мои родители.
- Хорошо. - Он повернул ее голову вверх. - Но мы увидимся снова?
Спенсер сглотнула и попыталась улыбнуться. Когда она это сделала, Рен нагнулся и поцеловал ее, обхватывая одой рукой ее шею, а другую, кладя на синяк на нижнюю часть ее спины, которая, как и в пятницу, болела как в аду. Спенсер вырвалась.
- У меня даже нет твоего телефона.
- Не волнуйся, - прошептал Рен. - Я позвоню тебе.
Спенсер отошла на край своего огромного двора, на секунду наблюдая, как Рен шел к своей машине. Когда он уезжал, к ее глазам снова подступили слезы. Если бы она могла с кем-нибудь поговорить - с кем-нибудь, кто не был запрещен в их доме. Она оглянулась на памятник Эли, и ей стало интересно, как ее старые подруги справятся с этим.
Когда Рен достиг конца ее улицы, Спенсер заметила фары другой машины, сворачивающей на нее. Она застыла на месте. Это были ее родители? Они видели Рена?
Фары медленно приближались. Вдруг Спенсер поняла, кто это был. Небо было темно-фиолетовым, но она могла разглядеть только длинноватые волосы Эндрю Кэмпбелла.
Задыхаясь, она нырнула за кусты роз своей мамы. Эндрю медленно подъехал на своей Мини к ее почтовому ящику, открыл его, просунул туда что-то и аккуратно закрыл. Он уехал.
Она подождала, пока он не уйдет, бросилась к обочине тротуара и откинула заслонку почтового ящика. Эндрю оставил ей свернутый листок почтовой бумаги.
"Привет, Спенсер. Я не знал, отвечаешь ли ты на звонки. Я очень сожалею о том, что случилось с Элисон. Надеюсь, мой плед помог тебе вчера.
— Эндрю."
Спенсер повернула с въездной дорожки, читая и перечитывая записку. Она уставилась на кривоватый мальчишеский почерк. Плед? Какой плед?
Затем она поняла. Это Эндрю помог ей?
Она смяла записку и стала снова и снова всхлипывать.
Полицейские вновь открыло дело ДиЛаурентис, и в процессе допроса свидетелей, сообщил диктор 11-часовых новостей. - Семьи ДиЛаурентис, ныне проживающий в штате Мэриленд, придется столкнуться с тем, что они пытались оставить позади. Кроме того, это закроет раны. Дикторы были королями драмы, подумала сердито Ханна, когда она сунул пригоршню Чиз-ит в рот.
Только новости могут найти способ сделать страшную историю еще хуже. Камера сфокусировалась на месте поклонения Эли, как они называли его, на свечах: Малыши Бени, увядшие цветы, которые люди, скорее всего, принесли из соседских садов, зефир Peeps - любимые конфеты Эли - и, конечно же, фотографии.
Камера не полностью захватила маму Элисон, которую Ханна не видела некоторое время. Несмотря на ее заплаканное лицо, Миссис ДиЛаурентис смотрелась мило - с небрежной прической и большими серьгами.
- Мы решили провести службу по Элисон в Розвуде, это единственный дом, который знала Элисон, - сказала Миссис ДиЛаурентис, следя за своим голосом. - Мы хотим поблагодарить всех, кто помогал в поисках нашей дочери три года назад, за их незаменимую поддержку.
Ведущий вернулся на экран.
- Мемориал пройдет завтра в Аббатстве Розвуда и будет открыт для посетителей.
Ханна выключила телевизор. Это был воскресный вечер. Она сидела на диване в гостиной в футболке и боксерах Calvin Klein, которые своровала из верхнего ящика Шона. Ее длинные каштановые волосы неаккуратно обрамляли ее лицо, и она была уверена, что у нее появился прыщ на лбу. Она держала большую чашку с чипсами на коленях, развернутая пачка Клондайка была на кофейном столике, бутылка воды была плотно зажата между ней и диваном. Она всю ночь пыталась не есть, но ее сила воли сегодня не была шибко сильной.
Она снова включила телевизор, мечтая о том, чтоб ей было с кем поговорить... о полиции, об Э., в особенности об Элисон. Шона не было, по очевидным причинам. Её мать, которая сейчас на свидании, была как всегда бесполезна. После вчерашней суеты в полицейском участке, Вилден отправил Ханну с матерью домой. У полиции было слишком много дел и с ними разберутся позже. Ни Ханна, ни ее мама не знали, что случилось в отделении, только то, что дело было связано с убийством.
По пути домой вместо упрёков о том, как не хорошо красть машины и водить в пьяном виде, миссис Марин просто сказала Ханне, что она об этом "позаботится". Ханна понятия не имела, что это значило. В прошлом году один коп говорил на собрании Розвуд Дэй, что в Пенсильвании действует закон "нулевой терпимости" к пьяным водителям младше двадцати одного года. В тот раз Ханна обратила на это внимание только потому, что коп показался ей симпатяшкой, но теперь его слова преследовали ее.
Ханна даже не могла рассчитывать на Мону, она все еще была во Флориде на турнире по гольфу. Они поговорили лишь пару минут по телефону, и Мона сказала, что полиция звонила ей по поводу машины Шона, но она сделала вид, что ничего не знает, и сказала, что она и Ханна были всё время на вечеринке. И ей все-таки невероятно повезло. На камере слежения запечатлелась лишь её затылок, а не лицо, так как она на ней была та ужасная шапка курьера. Это вообще-то было вчера, после того, как Ханна вернулась из полицейского отделения. Они с Моной сегодня не разговаривали, и вообще еще не обсуждали Элисон.
И потом... была Э. Или если Э была Элисон, может Э исчез бы уже? Но полиция сообщила, что Элисон уже давно мертва. Пока Ханна просматривала программу передач, её глаза наполнились слезами, и она подумала о том, чтобы позвонить своему отцу. Возможно, история об Эли была и в новостях Аннаполиса. А может он ей звонил? Она проверила молчащий телефон. Он работал.
Она вздохнула. Проблема в том, чтобы быть лучшей подругой Моны, заключалась в отсутствии других друзей. Вспоминая Элисон, она начала думать о своих старых друзьях. Конечно, они пережили ужасные минуты вместе, но их связывало и много хорошего. В другой вселенной они бы сейчас сидели все вместе, вспоминали Эли, смеясь и плача одновременно. Но в этом измерении их разделяет пропасть.
Они перестали общаться по очевидным причинам: после смерти Эли всё начало распадаться на части. Сначала, когда они занимались машинной благотворительностью, это было замечательно. Но потом произошла тот случай с Дженной, и между друзьями возникло напряжение. Они так боялись, что тот случай с Дженной свяжут с ними. Ханна вспомнила, как её сердце выпрыгивало из груди каждый раз, когда она видела полицейскую машину, просто проезжающую мимо.
Зимой и весной многие темы для разговоров были табу. Кто-нибудь всегда говорил "Шшш!" и сразу в комнате повисало неловкое молчание.