— Мне нравится этот косматый человек, — радостно провозгласил Рекс — на взгляд Тома, громче, чем следовало бы. Высунув язык и глянув на господина Реджиллу, Рекс спросил:
— Поборемся, а?
— Так… — сказал Том, не дав Данеро остановить себя. — Отрицайте, если сможете, господин Реджилла. Вы узнали, что Рекс выражает свои мысли телепатически. По какой-то причине землянам, видимо, пока не положено располагать телепатией. Значит, вы явились сюда, чтобы раз и навсегда заставить его умолкнуть?!
— Подеремся или как? — с сомнением в голосе попытался уточнить Рекс.
— Нет, нет. Помолчи, Рекс, — велел псу Том. — И вот…
Данеро схватил Тома за руку и резко дернул.
— Пэрент, — прошипел Данеро. — Верно ли я понял? Этот… ваш пес только что что-то телепатировал, так?
— Конечно, — кивнул Том. — Вы разве не слышали? Так вот, господин Реджилла…
— Нет, — ответил Данеро.
— Нет? — уставился на агента Том.
— Нет, я не слышал ровным счетом ничего. Ничего ваш Рекс не говорил, никаких мыслей не передавал.
— Рекс? Я Рекс, — сообщил тот, о ком шла речь.
— Ну вот же! Только что! — воскликнул Том. — О чем вы говорите, Данеро? Уж теперь-то вы его точно слышали, не отпирайтесь.
— Я, — упрямо заявил Данеро, — ничего не слышал.
— Просу просения, — вмешался господин Реджилла. — Верно ли я понял васу тоцку видения, Том? Вы хотите сказать, цто этот достойнейсий дедуска транслирует свои произвольные заявления нерецевым путем?
— Ну да, да, конечно!
— И вы, Люси, тозе хоросо и громко слысите дедуску? — поинтересовался опринкианин.
— Ну да, слышу, — обескураженно отвечала Люси. — А вы — нет?
— Оу! — вырвалось у господина Реджиллы. Он развернулся и ушел из спальни в гостиную, где упал в кресло и принялся обмахиваться прихваченным со столика журналом.
Люди как зачарованные потянулись за ним.
— Не понимаю, — отметил Данеро.
— Как это… негостинно с моей стороны! — сокрушался мистер Реджилла. — Я нарусил законы гостинности! Я нарусил их ненароцно, слуцайственно, но и за это мне нет просения. Но я все равно просу вас простить меня, Том и Люси. Как загадоцна, как непостизима зизньдедусек! Ну да… Я все зе не огорцен, цто все приконцилось так, потому цто по натуре я больсой зизнелюбитель и оптимист, когда рець идет о проталкивании всех разумных сусеств к версинам цивилизации.
— Сэр, — встрял Данеро, — уточните, будьте любезны, что вы имеете в виду?
— С велицайсим удовольствием, — кивнул мистер Реджилла. — Основы зизни индивидуумов и их двизения по пути цивилизации нуздаются в некоторых специфицеских действиях. Сто самое вазное во всех универсальных отнесениях? Долг уцителя — уцить, а уценика — уциться. Поэтому дедуски, перекидываюсие мудрость подрастаюсему поколению, становятся вазными и поцитаемыми персонами. Сусность опринкиан, насе социальное развитие в настоясее время поставили нас перед нуздой играть роль уцителей. Ну а цто, если уценик оказется малоразвивательным? Моя первейсая обязанность во время моего нахоздения на Земле заклюцается в прояснении этого вопроса. Я долзен спионить. Вы меня понимаете?
— Боюсь, что не совсем, — мстительно проговорил Данеро. При слове «шпионить» физиономия его явственно посуровела.
— В то время как эта молодая пароцка находилась в бессознательном ноцном состоянии, я их тсательно изуцал. Вот и результат.
— Том! — вскрикнула Люси. — Он хочет сказать, что читал наши мысли, пока мы спали?
— Вы, опринкиане, это умеете? — требовательно вопросил Данеро.
Господин Реджилла кивнул.
— Все дело только в обуцении, — пояснил он. — Хотя меня ударили результаты ноцного исследования, я воздерзивался от действий. Воздерзивался до тех пор, пока не осусествил химицеского исследования Люси, из-за него приклюцилось открытие ею поцти забытого искусства пецения пирогов, ну, вот теперь это… Люси, Том и Рекс просто-напросто зависаются над средними людьми по способности обуцаться.
— Ну, это еще… — недоверчиво промычал Данеро.
Господин Реджилла поднял руку, требуя тишины, и продолжал:
— Для наставления имеет оцень больсое знацение друзеская завязанность. Впоследствии я сообсу на Опринкию, цто нет нузды перезивать за необуцаемость землян. И тогда мы запустим механизм обуцения людей, цтобы повести их по дороге вместе с другими галактииескими расами. Цто зе касается меня, то я подбираюсь и дальсе подуцивать избранных мной уцеников, Тома и Люси Пэрент, оставсись здесь есе немнозко поспионить — конецно, только с их разресения, и всего на одну ноць. Это нузно, цтобы тоцнее обознацить будусую задацу.
— Ну, не знаю, — медленно выговорил Том.
— Если мы подговоримся, это будет знацительный вклад в сверкаюсее будусее, — умоляюще проговорил господин Реджилла. — Первонацальное обследование планеты установило, цто способность землян заглатывать и переваривать знания равняется цетырем целым и двум десятым. Но у вас. Том, и у вас, Люси, я лицно углядел показатель в семь целых и две десятых. Наверное, это из-за васих добрых сердец и друзеских цувств, поддерзанных сцастливым располозением дедуски Рекса.
— Том, сначала надо было бы все обговорить, — заметила Люси.
— А еще лучше — получить официальное разрешение, — вставил Данеро.
— Посмотрим, — буркнул Том. — Все равно не пойму, какое это имеет отношение к Рексу и к его способности передавать мысли. Причем он их передает так, — Том зыркнул на Данеро, — что наш друг Данеро его не слышит.
— Он прав, — сказал господин Реджилла.
— Прав? — переспросил Том.
— Прав, — уверенно подтвердил опринкианин. — Дедуска, как бы он ни был приподнят и поцитаем, не обнарузил никаких неведомых талантов. Его неслозные эманации сусествовали всегда. Но только теперь новообретенное кацество васих с Люси сознаний, вклюцивсееся в результате моего исследования ноцью, дало вам возмозность принимать и интерпретировать его простые зивотные просьбы.
Все молча посмотрели на Рекса.
— Сыграем в фрисби? — предложил Рекс.
— Вы хотите сказать, — наконец прохрипел Том, — что это — из-за нас? Что это мы… сами?
— Из-за вас. Это вы сами. Вы и Люси.
— Но… — начал было Том.
— Обуцая, в дальнейсем я наделю вас способностью принимать и более слозные опринкианские мысли.
— Секундочку! — вмешался Данеро. — Вы хотите сказать, что эти двое — единственные, кто наделен телепатией?
— Вы уразумели меня соверсенно верно, — с королевской важностью кивнул господин Реджилла.