Виктор Суворов, «Контроль»
…Они сидели на каменном пятачке — пять на пять шагов, — привалившись спинами к скале. Эльга тяжело дышала.
— Без Скайлагги мы не сможем вернуться, — негромко сказал Уилар.
Заметив замешательство на лице Эльги, он терпеливо пояснил:
— Скайлагга. Мой посох.
— Вы собираетесь преследовать это… существо? — подавленно спросила Эльга, подумав: «Что будет со мной, когда он уйдет?..» Перспектива остаться одной в Азагалхаде ее совершенно не привлекала.
— Нет. — сказал Уилар. — Я не могу. Тот, кто повелевает демоном, выкравшим Скайлаггу, следит за мной. Он знает, что без посоха мне отсюда не выбраться.
— Это он… ударил? А потом смотрел? — тихо спросила Эльга.
Уилар кивнул.
— Он здесь, совсем рядом. Ты не чувствуешь его, потому что ему интересен только я… Он уже спустил с привязи своих слуг. Через несколько часов самые быстрые из них будут здесь.
Повисло молчание. Текли секунды, Эльга тщетно ожидала продолжения. Уилар не шевелился и не произносил ни звука.
— Надо что-то делать! — не выдержала девушка. Нельзя же просто… просто сидеть и ждать, когда они придут!
— Необходимо вернуть оружие, откликнулся Уилар. Он повернулся и посмотрел Эльге в глаза: — Ты готова отправиться за ним?
— Я??? — Она отшатнулась от его взгляда.
— Ты. — В голосе Уилара не было и тени сомнения.
— Но… как я…
По-прежнему не веря услышанному, Эльга не могла найти ответа. Это было похоже на предложение прыгнуть в небо. Она не знала даже, как спуститься с этой скалы (позади — стена, за краем крошечной неровной площадки — пропасть), а Уилар предлагал ей догнать ту ужасную тварь и отнять у нее похищенное.
— Ты готова? — не отпуская ее взгляда, настойчиво повторил Уилар.
— Нет!.. Я… Я не могу!.. — закричала Эльга. — Это же… чудовище! А я… я всего лишь…
— Тогда мы умрем. — Уилар пожал плечами и отвернулся. — Климединг превратит меня в своего раба, а тебя… тебя просто съедят.
Эльга заплакала.
— Жаль… жаль, что ты совсем не хочешь жить.
— Я?! — Эльга подняла заплаканное лицо. — Я хочу! Но…
— Ты готова отправиться за оружием?
— Но здесь пропасть… и демон… Что я могу?!!
— Ты думаешь о препятствиях, — сказал Уилар. Но разве я вообще просил тебя о чем-нибудь думать? Ты пытаешься делать то, чего не умеешь, а между тем твое дело не размышлять, а действовать. Меня не интересует твои страх перед пропастью, перед демонами или еще перед чем-нибудь. Меня интересует только одно: хочешь ты жить или нет? Если да, перестань задавать вопросы и просто выполняй то, что я тебе говорю. Если нет — сиди и жди.
— Да, — хрипло произнесла Эльга, вытерев слезы. — Да. Я готова. Что я должна делать?
— Ты полагаешь, что являешься человеком, — тихо сказал Уилар. — С этим невозможно спорить, но вот вопрос: только ли человеком ты являешься? Исчерпываешься ли ты своей человеческой сущностью? Нет… На самом деле никто из людей не является только человеком. Наше бытие не ограничивается тем, чем мы себя мыслим. Так же как на протяжении всей своей жизни мы создаем Кельрион и полагаем, что им исчерпывается все существующее, так же упорно и методично мы создаем самих себя — все наши недостатки и достоинства, слабости и таланты, всю нашу жизнь… мы устанавливаем пределы для своего тела и для своего разума, стремясь стать такими, как все… но нет никаких «всех», нет никакой «нормы», это миф, иллюзия, в которую истово верит все человечество… потому что если человечество перестанет в это верить, оно перестанет быть… а те, кто останутся — больше не будут людьми; во всяком случае, они не будут только людьми. — Шепот Уилара проникал в Эльгу и, казалось, обволакивал ее кожу, как патока, продолжал звучать в ее голове, вибрировал в грудной клетке, застывал в костях, заставлял содрогаться все ее тело.
— …Мы собираем Кельрион и себя самих с помощью своей веры и своих действий. Эти два — вера и действие — суть одно. Одно про истекает из другого и наоборот. Мы люди, потому, что мы ведем себя как люди и потому что мы верим в то, что мы люди. Вера не есть только привлекающая нас идея или убежденность нашего разума в чем-либо, вера — это то, что стоит за нашими мыслями и желаниями, то, что делает нас теми, кто мы есть. Невозможно управлять верой с помощью разума или эмоции, напротив — вера сама управляет ими. Стремясь быть только тем, чем мы себя мыслим, то есть только людьми, — мы никогда не научимся управлять верой… потому что это «мы» было создано верой. Вера создает человека, а не наоборот. И вот мы как будто оказываемся в тупике: будучи людьми, мы не можем управлять верой… но, не умея управлять ею, мы не можем и перестать быть людьми… — Уилар сделал короткую паузу, а потом тихо спросил: — Что из всего этого следует?
«Что следует?» — Она не знала, что тут можно еще сказать. Слушая Уилара, она очень ясно понимала каждое слово… но что-то неладное было с ее головой: как только Уилар произносил новое слово, она забывала предыдущее. Произнесенное осталось в ней не как слова, а как ощущение — чистое ощущение, темный силуэт где-то глубоко в сознании, который нельзя ни рассмотреть, ни воспроизвести. Мысли Эльги дробились и таяли. Она больше не могла связно думать.
Эльга видела — Уилар ждет ее ответа. Она было открыла рот, чтобы произнести привычное «не знаю», но не смогла. Слова застряли у нее в глотке, и язык отказался повиноваться. На миг ей представилось, что слова Уилара — это лишь оболочка, за которой — нечто неописуемое, черный ветер; а ее собственные слова как тряпицы, которыми она пытается закрыться от ветра: ураган подхватил все ее «не знаю» и унес прочь… или ураган унес ее саму, а слова остались на месте?
— Это… — произнесла она с трудом. — Это… как ловушка. Мы как будто бы заперли себя в тюрьме и выкинули ключ в окно. Если мы выйдем и найдем ключ, мы сможем открыть дверь… но мы должны открыть дверь для того, чтобы выйти. Решения нет.
— Решения нет, — согласился Уилар. — Невозможно решить эту задачу до тех пор, пока мы остаемся в рамках нами же созданных правил. В пределах созданного нами мира невозможно выйти из запертой комнаты, не имея ключа. Но что, если причинно-следственная связь будет иной, не такой, как мы ее себе мыслим? Мы ведь не только принимаем те или иные решения, но и формируем условия, внутри которых принимаются решения. Если мы соберем мир иначе, возможно, выйти из комнаты будет совсем несложно: сначала мы спустимся вниз, найдем ключ и откроем дверь… и лишь потом выпустим себя из комнаты.
Уилар поднялся на ноги.
— Решения нет, — повторил он. — Думай об этой задаче… нет, не думай — ощущай ее, чувствуй, представляй… проследи ее от начала до конца, до тупика, где «решения нет». А потом вернись к началу и перепиши условия.
Эльга почти ничего не слышала. Что-то неудержимо менялось в ее внутреннем мире… ей казалось, что каждое слово Уилара — как комок тьмы, проникающий в комнату, которая была ей привычна и знакома… Освещение в этой комнате постепенно гасло, но вместе с тем менялись и ее масштабы: сначала комната ее сознания превратилась в полутемный зал… затем — в бесконечное открытое пространство; рядом с Эльгой дрожал язычок огня, а вокруг… вокруг была только тьма.