Он вдруг увидел Лицемера рядом с собой, совсем близко, Последыш будто бы обнимал его, заглядывая в глаза.
– Поздно, – произнес Лицемер, и в его голосе Фремберг услышал удовлетворение. Маска покрылась каким-то подобием копоти, налет посветлел, потек, как воск, принимая новую форму… форму, в которой Фремберг узнал…
Найдись у него еще несколько мгновений, он, может быть, сумел бы понять, что его страх, внутренний надлом, сделавшие его готовым на все ради спасения, – не принадлежат ему, отчаянье внушено извне. Вернее – не принадлежали; но Фремберг принял их как свои, и они стали его частью. Лицемер сломал его волю, переломил внутренний стержень, как сухую тросточку. Он начал Игру по своим правилам и закончил ее так и тогда, когда ему было нужно.
* * *
…От взрыва часть пещеры обрушилась, и Эдрика завалило камнями. Чтобы выбраться, ему потребовалось перейти в меч. В этом состоянии он был неуязвим, для него не существовало препятствий. Синий клинок вылетел из-под завала, взметнув целый фонтан камней. Пещера изменила форму, став значительно шире – похоже, часть скалы Фремберг просто испарил.
Больше разговаривать с демоном в маске Эдрик не собирался. Похоже, тот не был способен вести себя как разумное существо – а может быть, просто не воспринимал Эдрика как ровню и поэтому не считал нужным обращать на него внимание. Какой из этих двух вариантов был истинным, Эдрика не волновало – он собирался убить демона в любом случае.
Но демона не было. На месте разрушенного святилища теперь были обломки, вибрировал уцелевший портал, и Фремберг Либергхам устало опирался на посох. Еще раз осмотревшись, Эдрик превратился в человека.
– Где он? – Спросил тел-ан-алатрит, опускаясь на пол.
Фремберг раздраженно посмотрел на него.
– Я его прикончил, – и пробурчал. – Идиоты…
– Что это было?
– Существо вроде того, что вселилось в Нарвериша. Только посильнее. И более удачливое. – Чародей сделал кислую мину. – Не нужно было помогать твоему дружку…
– Объясни, что произошло, – потребовал Эдрик. – Если он был одержимым, почему ты не почувствовал его?
– Слишком хорошо спрятался.
– Для чего этим тварям проходить Мост?
– Чтобы приобрести самостоятельность. Видишь ли, помимо двух «нормальных» способов прохождения существуют еще два… ммм… извращенных. Если ты человек, но твой Тэннак имеет демонические свойства, ты можешь попробовать пройти Мост на закате до летнего солнцестояния. Тогда ты станешь… скажем так, человекодемоном. Возможен и обратный вариант – для достаточно могущественных демонов. Им нужно идти на рассвете после летнего солнцестояния. И в том, и в другом случае риск очень велик, но некоторым везет, и они приобретают вторую природу, не теряя своей изначальной. Их очень сложно уничтожить. Даже будучи развоплощенными, они могут овладеть живым существом и попытаться пройти Мост в его обличье. При правильном учете баланса сил подобное прохождение исцелит их – по крайней мере, одну из двух половинок их естества, в то время как человек или демон, служивший им носителем, не получит ничего.
– Понятно. – Эдрик еще раз оглядел пещеру. – А зачем ты уничтожил храм?
Фремберг заскрипел зубами.
– Я не хотел… не подумал… Эта мерзость так выбрала место… – Он выругался. – Не хотел дать ей сбежать…
– У богов будут претензии?
– Возможно, и нет. Постараюсь восстановить тут все, как было. – И мрачно закончил: – За сто лет, думается, справлюсь…
– Ты не можешь узнать, куда этот демон выкинул Льюиса?
– Боюсь, что нет. Забудь о нем. Есть кое-что поважнее.
– Что? – без интереса спросил Эдрик. Его гнело какое-то неприятное чувство. Как будто бы что-то… неправильно. Предчувствие было смутным, неотчетливым. Что-то не так. Но непонятно – что.
– Теперь, когда сила Солнечных Богов не влияет на это место, одна очень опасная бестия, запертая под храмом, – драгоценный камень в его посохе качнулся, указывая на пол, – может пробудиться. Нужно прикончить ее, пока этого не произошло. Я рассчитываю на твою помощь.
– Боишься, что не справишься с ней сам?
Фремберг кивнул.
– Я знаю, что не справлюсь. Даже эта вещь не поможет, – он задумчиво покрутил посох в руках. – Она неуязвима к магии. Только такое существо, как ты, могло бы ее убить.
Он подошел к разрушенному святилищу и произнес несколько заклинаний. Эдрик увидел, как плавится камень – сначала исчезли упавшие с потолка глыбы, затем, когда заклятье добралось до пола, в скале появилось углубление, еще через минуту превратившееся в изогнутый туннель. Второе заклинание придавало расплавленному камню некое подобие ступенек, третье – охлаждало туннель.
– Пойдем, – сказал Фремберг. – Это недалеко.
Он стал спускаться вниз, и Эдрик последовал за ним. Предчувствие крепло. Что-то не так со стариком.
– Надеюсь, мы спускаемся не к Убивающему? – поинтересовался Эдрик. – Говорят, он лежит где-то под Столбом.
– Нет, нет… – Фремберг издал короткий смешок. – Его «где-то» гораздо дальше. Речь идет всего-навсего о демонице, фаворитке одного из Последовавших. Очень древняя и опасная тварь.
– Почему она заперта, а не уничтожена?
– Потому что в тот период, когда ее изловили, у нас были очень плохие отношения с вашей Школой.
Чтобы освещать путь в темноте, Фремберг создал шар света, который повис над его плечом.
– При чем тут Школа?
– Я же сказал: ее может уничтожить только существо вроде тебя. Тот, чья бессмертная сущность – оружие. Магия позволяет ее удерживать, еще, как я полагаю, играет роль влияние святилища. Но сейчас влияния нет и неизвестно, смогут ли ее удержать мои чары. А ты тут. Очень удачно. Давно стоило бы договориться с кем-нибудь из вас и разобраться с этой головной болью раз и навсегда.
Они спустились приблизительно на шестьдесят-семьдесят футов, и заклятия Фремберга прогрызали перед ними дорогу. Внезапно снизу появился свет – лестница закончилась, в образовавшуюся дыру можно было увидеть кусочек какого-то помещения. Фремберг шагнул в отверстие и слевитировал вниз, Эдрик спрыгнул.
Это была небольшая комната с возвышением в центре. Вдоль стен располагались статуи молодых девушек; в руках они держали хрустальные шары, от которых и исходил свет. Тут пахло магией и тайной. Взглянув на постамент, Эдрик замер.
– Хитрая тварь, – хозяин Обсидиановой Башни протер глаза, – принимает обличья тех, кто нам дорог. Не знаю, что видишь ты… мне кажется, что я вижу свою мать.
Эдрик подошел ближе. В восприятии что-то сместилось – он вдруг понял, что это не Вельнис. Просто похожа… Нет, не похожа вовсе. У нее совсем другое лицо, и светлые волосы, когда у Вельнис – темные. Иллюзия освещения. Или… что-то другое? Может быть, Фремберг прав и это… существо… как-то воздействует на его разум?