Кураг отдернул ее руки назад и прижал Криду к себе. Ее руки принялись ласкать Курага. Может, это был нервный жест, а может, она так возбудилась от зрелища, что должна была ласкать хоть кого-то. В культуре гоблинов, если тебе хочется секса, ты им занимаешься, где бы ты ни был или чем бы ни был занят до того. В результате деловые встречи с гоблинами проходят иногда... интересно.
– Докажите, что Китто теперь сидхе. Докажите, чтоб не осталось сомнений.
– А если докажем, – спросила я, – ты согласишься на мое предложение?
Он покачал огромной головой.
– Нет, но если он – не сидхе, то разговора вообще не будет.
Я позволила себе легкое неудовольствие:
– Так что, Китто станет устраивать для вас спектакль, а мы ничего за это не получим? Ну нет!
Руки царицы добрались до паха Курага, правда, поверх штанов. Кураг на это не обратил внимания, как будто ничего и не происходило.
– Думается, все наши разговоры – впустую. У принцессы кишка тонка сделать то, к чему ты ее подталкиваешь, Мрак.
– Я ни к чему ее не подталкиваю, Кураг. Принцесса Мередит сама вырабатывает свои планы.
Кураг покачал головой.
– Впрямую ты не солжешь, знаю, только знаю еще, что влюбленная женщина каждый намек станет ловить. Ей и приказывать не придется. Словечко там, словечко здесь... – Его глаза на миг затуманились, и он оттолкнул руки царицы. Она воспротивилась. Кураг сжал ее тонкие руки своей лапищей, словно пучок цветочных стеблей. Она уступила, только когда все ее лицо перекосило от боли. Он сохранял хватку еще с секунду, словно решил переломать ей руки, но потом отпустил.
Она села прямее, потирая пострадавшие руки здоровыми. Надувшаяся, как ребенок, у которого отняли игрушку. Я бы на ее месте разозлилась. Крида злость приберегала для других моментов.
Дойл наконец ответил:
– Я никак не пытаюсь влиять на решения принцессы, разве что время от времени напоминаю, что когда-нибудь она станет королевой.
– Это еще бабка надвое сказала. Королем может стать Кел.
Дойл отстранился от кроватного столбика и встал ровно и прямо, как это было ему свойственно.
– Ты видел, чтобы я когда-нибудь принимал сторону неудачника?
Кураг глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух:
– Нет. – Радости от этого он явно не испытывал.
– Ну так хватит тянуть время. Мы предложили тебе честную сделку.
Взгляд Курага метнулся ко мне.
– Мрак всегда говорит за тебя, Мередит?
– Нет, но если я согласна со всем, что он говорит, я позволяю ему высказаться.
– Значит, обсуждение закончено?
Я вздохнула.
– Нет, это я не имела в виду, и ты отлично это понял. Мы приведем твоих воинов в полную силу. Подумай только, Кураг: воины-гоблины с магией сидхе в жилах!
– Кое-кто побаивается дать гоблинам такую магию, – сказал он.
– Ко мне это не относится.
Он нахмурился и уставился на меня. Я позволила повиснуть молчанию. Я давно уже усвоила, что большинство людей тишину не выносят. Им нужно чем-то ее заполнить. Я выжидала, и он в конце концов не выдержал:
– Почему ты не боишься? Только магия сидхе не дала гоблинам завоевать все прочие дворы фейри. Если у нас будет и эта сила, никто не сможет устоять перед нами!
– Стоит вам начать войну на американской земле – и гоблинов изгонят не только из земель фейри, но и из последней страны, которая согласилась вас терпеть. – Я покачала головой. – Века назад, когда мы воевали друг с другом, я бы побоялась, но сейчас – не боюсь. Тебе здесь нравится, Кураг. Слишком нравится, чтобы рисковать всем, особенно если победа под вопросом.
– Многих сидхе пугает мысль об их магии в наших руках.
Я кивнула:
– Да, но это уже не твоя проблема. Моя.
Если честно, я не думала, что превращение полудюжины гоблинов в сидхе как-то нарушит баланс силы. Полукровки-сидхе редко доживают до совершеннолетия среди гоблинов. Взрослых сидхе, вошедших в силу, убить довольно трудно, но в детстве все мы здорово уязвимы. Гоблинов трудно убить в любом возрасте, прямо с колыбели.
Кураг погладил свою маленькую царицу, будто собачку потрепал по загривку.
– Сильно рискуешь, Мерри.
– Мой риск – это моя забота, Кураг. Я предлагаю тебе шанс, которого гоблины не видали больше тысячи лет. Я предлагаю тебе магию сидхе. Никто другой тебе ее не даст. Кел – просто не сможет. Только я и те, кто со мной.
– Месяц за каждого гоблина, кто станет сидхе, – это слишком много. День – да, пойдет.
Я наклонилась вперед, чтобы халат распахнулся и показались груди, как белые жемчужины в алой атласной оправе. С другим сидхе я бы на такое не осмелилась, моя внешность была слишком человеческой для большинства из них. Зато гоблинам я могла показаться прекрасной.
– День – это просто оскорбление, Кураг. Ты сам это понимаешь.
Его взгляд потерялся в моем декольте. Он облизнул тонкие губы большим шершавым языком.
– Ну, неделю.
Крида погладила его по лицу; половина ее глаз смотрела на Курага, половина – на меня. Не знаю точно, по какой причине, но я заставляла царицу гоблинов нервничать. Кураг как-то предлагал мне брак, но думаю, он хотел скорее получить наследников, способных к магии сидхе, чем меня саму. О, конечно, Кураг трахнул бы меня с превеликим удовольствием, но большим комплиментом это не было. Кураг трахнул бы что угодно, только бы оно выдержало.
Я села прямее и помахала полами халата, словно мне стало жарко.
– А почему не год за каждого? Да... – Я на секунду оторвалась от развязывания пояса. – Да, эта мысль мне нравится. По году за каждого, включая Китто. – Я распахнула халат целиком. Продемонстрировав, как мало на мне надето.
– Ну нет, не по году! Хоть догола здесь разденься, год ты не выторгуешь.
Я улыбнулась, просияв трехцветными глазами – два оттенка зеленого и кольцо золота.
– А ты не уговоришь меня на день.
Он расхохотался – низким, раскатистым утробным смехом. В смехе звучала незамутненная радость, обычная для гоблинов, но, кажется, позабытая сидхе. Из-за рамы зеркала раздался еще один мужской смешок. Кураг и Крида были там не одни. Мне стало интересно, кому же Кураг так доверял, что позволил присутствовать при обсуждении сделки.
– Ты – дочь своего отца, Мерри, зуб даю. Ты знаешь, чего стоишь.
Я потупилась, разыгрывая скромницу, но на самом деле – просто пряча лицо. Я усиленно думала и опасалась, что это будет заметно. Мне надо было добиться от Курага согласия. Все, что было нужно ему, – просто сказать "нет", и все мои усилия пойдут прахом. Мне требовалось услышать "да". Проблема была в том, как преодолеть его естественное стремление держаться подальше от сидхе и их дел. Как заставить его согласиться на то, чего он не хотел? Или, может, боялся хотеть?