Сиун в панике забилась о стекло, шипастые ноги оставляли глубокие белые царапины в полированной древесине рамы.
– Нет! – закричала она.
– Когда мы виделись в последний раз, связанным и беспомощным был я. Не думаю, что тебе такое положение нравится больше, чем нравилось мне.
Она рванулась в его сторону, одна из ног так хлестнула по раме, что черная шпора на голени вонзилась в дерево, и Сиун с трудом ее выдернула.
– Спокойней, спокойней, милочка, – посоветовал Рис.
– Будь ты проклят!
– Если она проклянет кого-то из нас, – сказал Дойл, – мы наложим проклятие на гоблинов. Сидхе теперь не так сильны, как раньше, и все же не советую тебе идти на такой риск, Кураг.
– Если она ругнется еще раз, отрубите ее неблагодарную башку! – сказал Кураг.
В криках Сиун звучали скорее ярость и разочарование, чем страх. Вряд ли она по-настоящему боялась умереть. И у нее были на то основания. Убить бессмертного фейри не так уж легко. Обычно для этого требуется пропасть магии с использованием смертной крови или особое оружие. У нас не было ни того, ни другого.
Рис отступил на шаг от бьющейся Сиун и повернулся к Китто.
– Холод, дай Китто твой короткий меч.
Холод посмотрел на Дойла. Китто даже не повернул головы.
– Что ты задумал, Рис? – спросил Дойл.
Рис подошел к Холоду и Китто, присел на колени, чтобы глаза оказались на одном уровне с глазами маленького мужчины, и стал гладить Китто по волосам, пока тот не повернулся к нему.
– Я попал ей в лапы всего на несколько часов, Китто. Я вообразить боюсь, каково принадлежать ей месяцами.
Хрипло, но отчетливо Китто произнес:
– Годами.
Рис взял в ладони лицо Китто и прижался лбом к его лбу. Он что-то зашептал, и я перестала разбирать слова, но интонации были слышны: убеждающие, сочувствующие, настаивающие.
– Не надо, Рис, не требуй, – сказал Холод.
Рис взглянул в глаза Холоду:
– Есть лишь один способ справиться со своим страхом – это встретиться с ним и одолеть. Мы пойдем в этот бой вместе, Холод, он и я.
Китто кивнул, не поднимая головы из ладоней Риса.
– Дай ему короткий меч, Холод, или мне придется пойти за другим. – В лице Риса появилось что-то командное, сила, которая прежде не чувствовалась. Холод это уловил. Он пересадил Китто на кровать, встал и добыл из-под пиджака меч немногим длиннее большого ножа. В руках Холода он казался слишком коротким. Страж подал его Китто рукояткой вперед.
Китто нерешительно протянул к нему руку. Стражи учили его обращаться с оружием. Кое-что он умел и раньше, но тактика гоблинов строилась в основном в расчете на физическую силу и массу тела. Для Китто она вряд ли подходила. Он учился нужным приемам, но практики ему не хватало, и он еще не обрел уверенности в себе.
Он взялся за рукоять обеими руками – для них вполне хватило места – и настороженно глядел на клинок, словно тот мог вывернуться из рук и укусить его.
Рис наклонился и выудил из-под кровати меч в ножнах. Тайники с оружием имелись у нас на всякий случай по всему дому. Но для Китто, видимо, под кроватью подходящего оружия не было.
Рис обошел кровать, полуведя-полуподталкивая Китто за плечи. Едва отойдя от кровати, Китто попятился обратно, меч чуть не выпал у него из рук.
Сиун завизжала:
– Кураг, мой царь, спаси меня от них!
– Вспомнила, что я твой царь, Сиун? Ну, теперь это тебе не поможет.
– Спаси меня, Кураг, спаси! Неужто ты ссстанешь просссто сссмотреть, как сссидхе убьют твоего гоблина?! – Она с мольбой протянула к нему белую руку, ту, что оставалась на его стороне зеркала.
Кураг вздохнул.
– Могу ли я предложить тебе что-нибудь взамен, белый рыцарь? Выкуп за ее жизнь?
– Почему за мою жизнь, Кураг?! – крикнула Сиун. – Они меня только разрезать могут, но не убить!
– Она права, белый рыцарь. Ты не сможешь убить ее, она бессмертна.
Китто замер как вкопанный, отказываясь отходить от кровати. Если Рис хочет, чтобы он приблизился к Сиун на длину меча, ему придется сгрести Китто в охапку и последние несколько футов нести.
Рис оставил его в покое и шагнул к зеркалу, остановившись как раз за пределами досягаемости для Сиун. Он с отстраненным видом смотрел на гоблинку, будто припоминая что-то.
– На этот счет не беспокойся, Кураг, – сказал он.
– Назови подходящий выкуп, белый рыцарь, и я постараюсь заплатить. Есть же что-нибудь, что ты хотел бы получить? – Кураг подошел вплотную к Сиун и ободряюще погладил ее мохнатую спину.
– Я хочу ее смерти, Кураг, – ответил Рис.
Лицо Курага отразило одновременно и удовольствие, и тревогу, словно он опасался перегнуть палку. Он вкрадчиво произнес:
– А как насчет одного из мужчин-гоблинов, наслаждавшихся твоим обществом? Такая замена тебя не устроит? – Он попытался сделать каменное лицо, но в оранжево-желтых глазах горел лукавый огонек. Он наслаждался неловким положением Риса. Не думаю, что зрелище насилия над Рисом возбуждало его сексуально, но насилие как таковое, зрелище унижения сильного – о да, это Курагу очень нравилось!
Рис почернел от надвигающегося гнева, но тут же справился с собой. Он задумчиво глянул на Курага:
– Ты предлагаешь кого-то конкретного?
Теперь задумался Кураг.
– А ты помнишь кого-то по имени? – Он ухмыльнулся почти по-прежнему.
– Почти все предпочитали представиться. Имя Сиун я запомнил.
Кураг кивнул и опять погрустнел, словно ему хотелось бы забрать какие-то из своих слов обратно. Среди тех, кто измывался над Рисом, наверняка были гоблины, которых Кураг ненавидел или считал угрозой себе. В этом и была загвоздка. Для царя гоблинов признать, что кто-то представляет для него угрозу, – не так легко, а может быть, и опасно. Гоблины не подсылают друг к другу убийц. Это считается трусостью. Царя, который убивает чужими руками, гоблины могут и казнить. Но если Рис пожелает смерти его врага в качестве выкупа – руки Курага останутся чисты. Вот только назвать нужное ему имя Кураг не мог, это было бы плохо принято. И Кураг переложил все на Риса.
– Так назови кого-нибудь, белый рыцарь!
Рис качнул головой.
– Если ты хочешь, чтобы я назвал имя гоблина, которого я больше всего жажду убить, так это будет Сиун. – Он подкрепил свои слова жестом в ее сторону. – Ничья другая смерть меня не удовлетворит.
– А если царь гоблинов предложит заменить ей смерть на другую участь? – спросил Дойл.