— Да. Этот поступок Анабель относится к одной из тех запретных греховных тем, о которых порядочные женщины не должны вообще ничего знать. Но все же любопытство берет свое.
Илза положила Финли на плечо и легонько постукала его по спинке. И улыбнулась робко подкрадывающейся к ее стулу Эллис. Эта девочка была очень симпатичной. По правде говоря, все дети Дэрмота были очень красивыми. Детская была чисто убрана, хорошо обставлена, а Фрейзер была очень доброй и любящей няней. Дэрмота можно было бы корить за его развратное поведение, но за последствия двоих действий он добровольно нес ответственность, и делал это очень хорошо. Возраст детей, однако, говорил сам себя. Троих он нагулял еще до свадьбы, а троих, как догадалась Илза, после того, как узнал правду об Анабель. И ни одного ребенка, еще раз с удовольствием отметила она, после того как обручился с ней. Конечно, подумала Илза, он мог просто найти какой-то эффективный способ предотвращать беременность своих пассий.
Финли громко срыгнул, и все детишки захихикали. Илза улыбнулась им и подумала, что с этими малышами у нее проблем не будет. Она никогда не верила в то, что ребенок должен нести ответственность за грехи своих родителей. Похоже, в Клачтроме тоже никто так не считал, потому что, как ей на первый взгляд показалось, дети не были ни запуганными, ни несчастными. Илза снова повернулась к Эллис, которая легонько коснулась ее руки.
— Ты теперь станешь нашей мамой? — спросила девочка.
— Да, — ласково ответила Илза, не колеблясь ни минуты. И улыбки, которыми одарили ее остальные детишки, растрогали ее до слез. Правда, в свои два годика Айвар и Грегори улыбнулись скорее потому, что это сделали остальные дети, нежели от переполняющих их чувств. — Теперь я буду вашей мамой.
— А она? — спросила Эллис, глядя на Гейл.
— Вашей тетушкой.
— Она — твоя сестричка?
— Нет, по крови — нет. Но люди могут стать друг другу родными, даже если они и не родственники. Их роднят любящие сердца. — Илза не очень удивилась, когда старшие дети дружно посмотрели на Фрейзер. — Да, ее тоже можно считать вашей любящей родственницей.
Дети тут же начали называть Фрейзер тетей, и та расплылась от удовольствия. Илза удовлетворенно улыбнулась.
Малыш Оудо прошел через комнату и встал напротив нее, глядя на Илзу ярко-голубыми глазами — точной копией глаз Дэрмота.
— У нашего папы есть четыре брата и одна сестра. И еще жена его брата. Значит, теперь у нас четыре дяди и четыре тетушки. А у тебя есть сестры или братья?
— Моя единственная сестра — Гейл. Мы с ней — родственные сердца.
Илза терпеливо ждала, пока малыш соберется с мыслями и задаст следующий вопрос, ни минуты не сомневаясь, что в конце концов он это сделает.
— О-о… и братиков тоже нет?
— Есть.
— Сколько?
— Четырнадцать.
Когда малыш раскрыл от удивления рот, Илза не смогла сдержать смех. А потом принялась показывать малышу количество его новых дядьев на его и своих пальцах.
— А еще у тебя теперь два новых братика, — добавила Илза, показывая на Финли и Сирнака.
— Нам нужно побольше девочек, — попросила Эллис, неодобрительно цыкнув на своих братьев, радующихся тому, что в семье мужчин гораздо больше, чем женщин.
— Боюсь, нам остается только смириться с тем, что мы в меньшинстве, Эллис, — ответила Илза. — Не волнуйся, я научу тебя и малышку Айви, как использовать это обстоятельство с пользой для себя.
— А как ты это сделаешь? — спросила Айви, подходя ближе.
— Ну, подумай сама. Если тебе кто-нибудь не нравится или захочет обидеть тебя, ты всегда сможешь позвать на помощь шестерых братьев, восемнадцать дядьев, да еще и своего папу. Разве это не здорово?
Девочки нахмурились, задумавшись на минутку, а потом ухмыльнулись. «Дэрмот, похоже, наплодил очень смышленых детей», — подумала Илза. А воспитание Фрейзер просто на высоте. И что даже более важно, дети, похоже, очень быстро приняли Илзу в качестве своей новой мамы. Как хотелось бы ей, чтобы и их отец с такой же легкостью принял ее в качестве своей законной жены.
Дети собрались вокруг Илзы и Гейл плотным кольцом и наперебой задавали вопросы, одновременно разглядывая своих новых братишек. И Илза молча поклялась самой себе в том, что ради их счастья она приложит все усилия, даже жизни не пожалеет, чтобы сделать их брак с Дэрмотом счастливым. Она не позволит проблемам и недоверию встать между ней и ее подозрительным мужем, не позволит склокам испортить жизнь этих невинных маленьких детей. Эти малыши нуждались в ней, и Илза решила, что найдет в себе силы и решимость сделать мужчину, которого однажды полюбила, таким же добрым и отзывчивым, каким он был прежде.
— Что ты здесь делаешь?
Дэрмот закрыл дверь спальни и, прислонившись к ней спиной, скрестил руки на груди. Женщина, которая называла себя его женой, стояла сейчас у камина. Из одежды на ней была только тонкая ночная рубашка, ее яркие волосы длинными прядями свисали ниже бедер. Несмотря на хмурый вид, Илза сейчас была само воплощение чувственности.
Она совсем не была похожа ни на его бывшую жену, ни на одну из знакомых ему женщин, которых он желал. Она была очень стройной, изгибы ее тела были едва различимы под тканью рубашки. Ее груди были полными и круглыми, но Дэрмот знал, что, когда она перестанет кормить близнецов, они заметно уменьшатся. Контур ее тела смутно виднелся сквозь тонкую ткань, и Дэрмот отметил, что у Илзы тонкая талия, стройные бедра и длинные ноги. По ее телу никак нельзя было сказать, что эта девушка всего несколько месяцев назад родила двоих сыновей, но он даже при всей его циничности не мог усомниться в том, что Илза — их родная мать.
Глубокий и насыщенный цвет ее прекрасных зеленых глаз был виден даже при слабом свете свечей и догорающих в камине дров. Ее коричневые брови имели небольшой, но очень элегантный изгиб, а длинные и густые ресницы подчеркивали выразительность больших глаз. Ее нос был маленьким и прямым, а губы четко очерченными и соблазнительно пухлыми. Подбородок был таким же волевым, как и у ее братьев, и он чрезвычайно шел к округлой форме ее лица. Для рыжей у нее было довольно мало веснушек, тут и там выделяющихся на фоне мягкой светлой кожи. Ее длинная тонкая шея была совершенной.
И даже несмотря на то, что она очень сильно отличалась от всех остальных женщин, к которым Дэрмота когда-либо влекло, сейчас он понял, почему тогда, год назад, ему так захотелось обладать этой девушкой. Если, конечно, вся эта история с их женитьбой — правда. Как-нибудь он получше рассмотрит ее детишек и тогда окончательно решит, могли они с Илзой быть когда-то близки или нет. Признать ее своей женой — это очень серьезный шаг. Дэрмот, однако, решил, что даже если она всего лишь играет с ним, он постарается извлечь из сложившейся ситуации как можно больше пользы.
— Я пришел, чтобы разделить со своей супругой брачное ложе, — ответил он.