Book.

Эван с изумлением уставился на кучу оружия, возле ко­торой стоял ухмыляющийся Грегор. Внезапно ему пришло в голову, что в любой момент, пока они боролись, девица запросто могла вытащить какой-нибудь из этих надежно спрятанных кинжалов и бросить в него или даже воткнуть ему под ребра. Он нисколько не сомневался, что она проде­лала бы это проворно, решительно и необыкновенно точ­но. А не сделала этого только потому, что он, похоже, про­шел все испытания, которые она ему уготовила. Эван пере­вел на нее взгляд, и она очень мило улыбнулась, тотчас же вызвав у него подозрение.

– Еще есть? – спросил он, прищурившись.

— Конечно, нет, – ответила она и целую минуту выдер­живала его взгляд, но наконец, вздохнув, призналась: – Только один.

– Давай сюда.

Эван не мог поверить своим глазам, когда незнакомка, сунув руку за голову, вытащила из-под толстой косы кин­жал и с размаху опустила в его протянутую руку. Не обра­щая внимания на веселый смех мужчин, Эван принялся внимательно разглядывать оружие. У кинжала было длин­ное, узкое лезвие, запрятанное в футляр из толстой мягкой кожи, и украшенная замысловатым узором рукоятка. На первый взгляд – красивая заколка для волос, а на самом деле – грозное оружие.

– Зачем тебе столько оружия?

– Как же можно пускаться в путь без него? – ответила Фиона вопросом на вопрос и, сняв ремень шпаги, бросила его в общую кучу, после чего принялась отвязывать ненуж­ные теперь ножны.

— Женщине вообще нечего пускаться в путь одной, как бы хорошо она ни была вооружена.

Фиона хмуро взглянула на него, и Эван попытался не отвести глаз, но это оказалось не так-то просто. Взгляд его то и дело падал на ее руки, которые девушка засунула в хитроумно сделанные прорези штанов, чтобы вытащить ножны, привязанные к ее стройным бедрам. Ему потребо­валось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не задержать руку подольше на ее бархатистой коже, напомнив себе, что он разоружает ее под насмешливыми взгляда­ми своих людей.

Но, что еще хуже, его ладони до сих пор помнили ощу­щение от прикосновений к твердой округлой груди и жаж­дали новых. Несмотря на то что девушка была одета в муж­скую одежду и буквально нашпигована оружием, он не мог отделаться от мыслей о том, насколько она женственная, соблазнительно округлая и мягкая. Более того, он желал ее.

– Как тебя зовут? – спросил Эван, пока брат прятал оружие в мешок.

— Фиона, – ответила она и, встретившись с его вопро­сительным взглядом, улыбнулась.

– А как твоя фамилия? Из какого ты клана? Откуда ты?

– Ты ждешь, чтобы я все о себе рассказала и потом ты смог ограбить меня и моих родных?

«Умная женщина может очень сильно действовать на нервы», – решил Эван.

– Куда ты направлялась? – буркнул он.

– Никуда. Я просто каталась верхом, наслаждаясь сол­нечным деньком, который выдается так редко.

– А как оказалась здесь?

– Моя лошадь – ужасно упрямое животное. Она резко остановилась, и я, похоже, стукнулась головой о луку седла или еще обо что-то, поскольку после бешеной скачки слабо соображала. Когда я наконец пришла в себя, проклятая ло­шадь уже скакала рысью, но, как только я хотела подобрать поводья, которые выпустила из рук, она вновь резко оста­новилась, а потом помчалась галопом. В результате я выле­тела из седла.

– Это вон та лошадь?

Фиона взглянула туда, куда указывал незнакомец, и ти­хонько выругалась. Крупный серый жеребец стоял непода­леку и спокойно пощипывал траву. Если бы она знала, что он так близко, она бы попыталась поймать его. Может быть, ей бы это удалось, и она бы не попала в переделку. Вздох­нув, Фиона решила, что самое благоразумное – это поко­риться судьбе. Поскольку ей ужасно нужна была лошадь, проклятое животное по закону подлости ни за что не дало бы себя поймать.

– Да, та самая, – ответила она.

– А на какую кличку она откликается?

– У нее их несколько, но когда она бывает особенно упряма, я зову ее Подлец. Это самая нежная из всех.

– Подлец? Ты так зовешь своего жеребца? – удивился Эван.

– Ну да. А еще Проклятие Рода Человеческого, Исчадие Ада… – Эван вскинул руку, и она замолкла на полуслове.

– Может быть, он не был бы таким упрямым, если бы ты звала его нормальной кличкой? – спросил Эван.

– Вообще-то его зовут Стормклауд. Но он редко на это имя откликается, потому и заработал все остальные.

– Если он причиняет тебе столько беспокойства, поче­му ты на нем ездишь?

– Потому что он крупный, сильный, быстрый и может проскакать много миль без отдыха. Впрочем, в данный мо­мент это не имеет значения, – пробормотала Фиона, с не­навистью взглянув на жеребца, который, в свою очередь, посмотрел на нее, заржал и наклонил голову, словно изде­ваясь над девушкой.

– Останься здесь, – приказал Эван. – Присмотри за ней, Грегор. – И направился к лошади.

Скрестив руки на груди, Фиона следила за тем, как он подходит к Стормклауду. К ее искреннему изумлению и немалому раздражению, поймать его не составило труда. Жеребец даже не сделал попытки убежать. Фиона чертых­нулась, наблюдая за тем, как Эван подводит к ней живот­ное. Когда жеребец взглянул на нее и тихонько заржал, она показала ему язык. Мужчины разразились громким смехом. Даже Эван, державший Стормклауда за уздечку, ухмыль­нулся.

— Может быть, если бы ты ласково разговаривала с этим животным, оно бы тебя слушалось? – спросил он.

— Да я сначала, когда думала, что это разумное суще­ство, только так с ним и разговаривала! – воскликнула Фиона. – Клянусь, я была сама любезность. Только все было напрасно. Вот, смотри. – Она подошла к лошади и принялась сюсюкать: – Ты такой красавец, Стормклауд, сильный, высокий, одно удовольствие на тебя смотреть. — Она изо всех сил старалась, чтобы голос ее звучал нежно, придумывала самые что ни на есть ласковые слова.

Эван очень скоро перестал следить за тем, что она гово­рила, завороженный голосом девушки, низким, слегка хрип­ловатым, опасно соблазнительным. Нежные слова, которые она нашептывала лошади, вполне можно было отнести и к мужчинам. Он взглянул на своих людей и понял, что и на них этот голос произвел неизгладимое впечатление, такое же, какое произвел на него, или по крайней мере почти такое же. Оставалось лишь надеяться, что они не испыты­вают к девушке такого влечения, какое испытывает он, иначе не миновать беды.

Эван уже хотел прервать ее, чтобы стряхнуть с себя чары, навеянные волшебным голосом, но в этот момент девушка протянула руку к поводьям. В ту же секунду Стормклауд наклонил голову и толкнул ее с такой силой, что бедняжка свалилась на землю прямо на спину, издав звук, очень на­поминающий хихиканье. Эвану пришлось призвать на по­мощь всю свою волю, чтобы не рассмеяться, однако муж­чины, похоже, не сочли нужным сдерживаться, и грянул хохот.