Доннел прищурился и пристально посмотрел на Аннору, словно пытался понять, не скрывается ли в ее словах критика в его адрес. Уж кому-кому, а Анноре было хорошо известно, что Доннела абсолютно не волновало то, какого труда стоит людям выполнять его распоряжения. Он ничего не хотел об этом знать. Его приказ должен быть исполнен неукоснительно – и точка. В противном случае ослушавшегося ждало жестокое наказание. Аннора, собравшись с духом, постаралась выдержать тяжелый взгляд Доннела. Он решил, что ей не хватило бы ума сделать ему такой тонкий намек, и отвел глаза. У Анноры отлегло от сердца.
– Тогда поторопись, – сказал он. – Я слышал, что пришлый резчик по дереву мастерит превосходные вещи. Надо убедиться, что этот чужак так же искусен, как о нем говорят. Мне нужно самому взглянуть на кубок или какой-нибудь другой предмет, изготовленный его руками.
Аннора кивнула, и они с Мегги, держась за руки, направились в сторону деревни. Если этому болвану так необходимо убедиться в мастерстве незнакомца, почему бы не пойти туда самому и не увидеть все собственными глазами? Чтобы невзначай не высказать эту мысль вслух, она предпочла поскорее удалиться.
– Зачем лэрду потребовался кубок? – спросила Мегги, когда Аннора замедлила шаг.
– Доннел Маккей желает выяснить, правда ли, что новый резчик – действительно мастер своего дела, – ответила Аннора.
– Разве он не верит тому, что говорят люди?
– Ну… Похоже, что нет.
– Тогда почему он должен поверить нам?
– Хороший вопрос, милая, сама не знаю. Однако лучше нам с тобой сделать так, как он распорядился.
Мегги кивнула и сразу же стала не по годам серьезной.
– Да, а то он снова больно ударит тебя кулаком. Я не хочу, чтобы он это сделал.
Аннора промолчала. В последний раз, когда Доннел поколотил ее, он чуть не сломал ей челюсть и ребра. Слава Богу, его помощник, Эган, остановил его. Хотя обычно Эгану было безразлично, кого и как избивает Доннел, – он сам был таким же жестоким и грубым. Анноре не хотелось хоть в чем-то быть благодарной Эгану: ей не нравилось, как он глазел на нее.
– Я с тобой согласна, милая, – пробормотала Аннора и, стараясь отвлечь Мегги от этого разговора, показала ей на коров, мирно пасущихся на склоне холма.
По дороге в деревню Аннора продолжала привлекать внимание Мегги к людям, животным и растениям, встречавшимся им по пути. Обмениваясь приветствиями с редкими прохожими, Аннора с сожалением думала о том, как сильно Доннел ограничивал ее свободу. Страже было приказано не спускать глаз с Анноры и Мегги. Несмотря на то что Аннора хотела бы сама решать, когда и для чего ей наведываться в деревню, она наслаждалась хотя бы иллюзией свободы, стараясь не замечать стражников, ни на шаг не отстававших от них с Мегги. Как хорошо было бы чаще появляться в деревне и поближе познакомиться с ее жителями!
Аннора вздохнула. У нее не было возможности стать своей в поместье, но больше всего она сожалела не об этом. У нее было ощущение, что Доннел незаконно занимает место лэрда, предъявляет права на эти земли и на малышку Мегги. Аннора с самого начала чувствовала, что это неправильно. Но за три года, проведенных в Данкрейге, она не узнала ничего, что могло бы подтвердить ее смутные догадки и подозрения. И все же девушка понимала, что в Данкрейге наверняка есть люди, знающие ответы на все вопросы, которые ее мучат.
Подходя к дому и мастерской бочара, Аннора немного повеселела. Скорее всего жена бочара Эдмунда, Ида, сейчас дома, и ей тоже не терпится поболтать. Предвкушая приятную беседу, Аннора прибавила шагу.
– Рольф, она идет, – сказал Эдмунд.
Джеймс в первый раз отозвался на свое новое имя. Ему понадобилось много времени, чтобы привыкнуть к тому, что теперь его зовут Рольф. Он был вынужден согласиться с Эдмундом, что в его положении необходимо проявлять терпение и быть предельно осторожным: нужно время, чтобы войти в новую для него роль Рольфа Ларусса Лавенжанса.
– Мегги? – До Джеймса наконец дошло, о ком идет речь.
– Да, но для тебя она – леди Маргарет, – напомнил ему Эдмунд.
– Да, конечно, я не забуду. А кто это с ней?
– Госпожа Аннора, а немного поодаль – два стражника.
Джеймс приуныл.
– Он считает, что здесь Мегги или эту женщину может подстерегать опасность?
– Полагаю, он беспокоится за себя, а не за них. Маккей не разрешает девушке ни с кем разговаривать. И малышке тоже. Кое-кто в деревне придерживается мнения, что девушка не слишком-то разговорчива, потому что много мнит о себе. И что тому же самому она учит и ребенка. Но по-моему, госпожа Аннора вынуждена сторониться жителей деревни. Даже если ей удается перекинуться с кем-нибудь парой слов, люди Маккея тут как тут. Они подслушивают все ее разговоры.
– Негодяй Маккей чувствует, что за ним водится слишком много грехов, раз считает, что при любой благоприятной возможности люди начнут его хулить.
– Так и есть. Моя Ида говорит, что Аннора умна и сообразительна. Видимо, Маккей боится, что она сложит два и два и тогда у нее откроются глаза на все, что творится вокруг. Ведь вся жизнь Маккея построена на лжи, и он боится разоблачения. Его вина висит над ним, как дамоклов меч.
– Надеюсь, что однажды, этот меч опустится на его голову, – пробормотал Джеймс. – Я очень на это рассчитываю.
– Как и все в Данкрейге, – согласился Эдмунд.
Джеймс кивнул. Он сразу понял, как запугано население Данкрейга жестоким лэрдом. Доннел ничего не смыслил в том, как вести хозяйство таким образом, чтобы земли приносили богатый урожай, а скот приумножался. Имелось достаточно свидетельств того, что Доннел наложил руку на богатства Данкрейга, нимало не заботясь о процветании народа. Ему не приходило в голову, что нужно делать запасы на будущее. Возможно, люди побаивались выказывать свое недовольство в открытую, но, когда вокруг не было свидетелей, они давали волю своему возмущению. До Джеймса доходило много слухов. Доннел обобрал Данкрейг до нитки. В дверь заглянула Ида.
– Девушка говорит, что ее послал лэрд. Ему нужен кубок, изготовленный Рольфом.
Сказав это, Ида исчезла. Джеймс некоторое время сидел за рабочим столом, стараясь справиться с волнением. Главное сейчас не совершить ошибки. Ему было известно, что Доннел из кожи вон лез, чтобы превратить замок Данкрейга в подобие дворца французского короля. Для воплощения в жизнь его тщеславных устремлений Маккею требовался умелый резчик по дереву, и необходимо, чтобы на эту работу взяли не кого-нибудь, а его, Джеймса.
– Вот этот, – сказал Эдмунд, показывая на высокий кубок, украшенный изысканной резьбой.
– Да… Вижу, ты выбрал превосходную вещицу, дружище, – улыбаясь, проговорил Джеймс.
– Давно не видел тебя таким довольным.
– Я полон предвкушения.