– Что родственники? Почему она ничего не рассказала мне? – Дэвид поморщился. – Это я сейчас пытаюсь оправдать свою слепоту. Не уверен, что стал бы обращать на нее внимание или более ясно представлять ситуацию, чем тот, к кому она обратилась. Я даже не уверен, что отношение к ней поменялось бы, если бы все вдруг узнали об этом. Конечно, кто-нибудь поднял бы крик. За ней и ее мужем стали бы внимательно приглядывать. Но мне кажется, что те же самые люди не стали бы забирать ее назад домой. Мерзавец, каким бы он ни был, все-таки был ее мужем. Брак не так-то легко разорвать. Откровенно говоря, убийство было крайним способом решить проблему, и видите, к чему это привело.
– Уж лучше это, чем терпеть его.
– Может быть. Если бы мы знали, на какие гнусности он способен, нам наверняка было бы еще труднее поверить в ее невиновность, чем сейчас.
– Боюсь, я никогда не пойму, почему родственники вообще поверили в ее вину. Да, девчонка остра на язык и частенько говорила такие вещи, которые не хочется слышать из женских уст. Но быть убийцей?.. Нет, не верится. Я сомневаюсь, потому что понимаю все, что ей пришлось пережить. Ладно, положим не все, но хотя бы часть. Когда мужчина обращается с женщиной подобным образом, она становится слабой, запуганной до смерти и в конце концов смиряется. Или преодолевает свой страх и кидается в бега. А если некуда бежать, то тогда, могу поверить, она становится убийцей. Но я не стал бы обвинять ее в этом.
– Мне тоже так кажется. Хотя было бы легче уговорить Дево не мстить, если бы она и на самом деле была невиновна, – протянул Дэвид, коротко улыбнулся и снова стал мрачным. – Нет свидетелей ни того, как она убила этого выродка, ни того, как он над ней издевался. Так что они как бы одного поля ягоды. Мы просто не хотели слушать и верить в то, каким дьявольским было это поле. Конечно, лучше всего было бы найти тех, кто совершил убийство.
– Не уверен, что они должны понести наказание. Но все-таки пусть лучше пострадают они, чем Жизель, если она не виновата. Она не вынесет, если вы отправите на виселицу кого-нибудь вместо нее. В особенности тех, кто этого не заслужил. – Найджел слегка улыбнулся, встал и подал руку Дэвиду, помогая ему подняться. – Так что выкиньте эту мысль из головы. Не делайте скоропалительных выводов. Девушка со мной в безопасности.
– Да неужели? Даже если мне придется забыть о том, что вы наверняка попытаетесь соблазнить ее?
– Наверняка? – пробормотал Найджел.
Дэвид не обратил на него внимания и продолжил:
– Есть несколько мест, где она сможет укрыться от Дево и тех, кто позарится на выкуп за ее голову. Думаю, что даже кое-кто из ваших земляков может соблазниться на него. И не рассчитывайте, что ваш план увезти ее в Шотландию не раскроют. Все уже знают, что ее сопровождает шотландец.
– Правда? – Это была плохая новость. Найджел надеялся, что их секрет какое-то время будет оставаться в тайне.
– Правда. Поэтому если они не найдут ее во Франции, они станут искать ее повсюду. Они отправятся за вами или пошлют кого-нибудь еще. Деньги, которые они выставили за нее, будут с каждым днем все сильнее подстегивать охоту.
– Награда действительно впечатляет?
– Да, и может вырасти еще. У Дево мошна толще, чем у короля.
– Тогда лучше принимайтесь за работу, юноша, и докажите ее невиновность. Я пошел назад на постоялый двор. Ни к чему оставлять ее так надолго.
– Вы остановились с ней в одной комнате?
Найджел рассмеялся в ответ на возмущение Дэвида:
– Ага.
– Джентльмен расположился бы на ночь в каком-нибудь другом месте.
– Нет, не расположился бы. Тем более что у него нет выбора. И еще, сэр Люсетт, было бы очень трудно охранять ее как должно, если меня и моего меча не будет под рукой. – Он потрепал молодого человека по плечу и двинулся в сторону селения. – Наверное, не нужно лишний раз упоминать о том, что Жизели хватит ума и сил сказать мне «нет», если она того пожелает.
У нее хватило сил только на то, чтобы приоткрыть один глаз, когда Найджел вошел в комнату. Жизель ждала его, но сразу после ванны ее разморило, и она едва добрела до кровати. Сон навалился, но тут принесли легкую еду. Борясь с дремотой, она поднялась, немного поела, а потом снова поспешила в мягкую, теплую постель.
– Вас не было очень долго, – пробормотала она, глядя, как Найджел развешивает выстиранную одежду для просушки. Закончив, он уселся на край постели и принялся за еду.
– Мне показалось, что надо сполоснуться, а потом мы еще раз встретились с вашим кузеном.
– Вы ведь не устроили побоище?
– Нет, барышня, хотя, думаю, пару раз ему хотелось кинуться на меня.
– Вы над ним издевались.
– Совсем немного. Он признался, что заслужил это. Родственники должны были быть на вашей стороне с самого начала.
Жизель вздохнула.
– Я знаю. Их равнодушие задело меня, но все равно мне понятно, почему они так поступили. Дево могущественны, почти как сам король. По крайней мере в этой провинции. Их боятся все. Встать на мою защиту означало выступить против них. Мало у кого хватит сил и решимости так поступить. При этом нужно помнить, что Дево близки к королю. Так что, выступая против них, можно оказаться в числе противников короля. А это опасно.
Найджел кивнул и, отставив в сторону поднос с едой, стал расшнуровывать сапоги. Он не обсуждал с Жизель, как они расположатся на ночь, поэтому внимательно наблюдал за ней, пока готовился ко сну. Когда она не стала задавать никаких вопросов, а просто закрыла глаза, Найджел решил, что на сегодня избавлен от разговоров на эту тему. Чтобы вдруг не оскорбить ее чувства приличия, он не стал раздеваться совсем. Скользнув в постель и улегшись рядом с ней, Найджел почувствовал, как напряглась Жизель, и невольно поморщился. Он не собирался домогаться ее.
– Я не стану кидаться на вас, барышня, – шепнул он, борясь с острым желанием схватить ее в объятия.
– Знаю. Во мне все замирает от страха, но вы здесь ни при чем. Был только один мужчина, который ложился со мной в постель, и лучше бы он этого не делал. Он давно уже не прикасался ко мне. Но я думаю, что ужас, который он посеял, переживет меня.
– Неправда! Вы пока не сделали ничего, чтобы покончить со своим страхом.
Она посмотрела на него, сдвинув брови. Найджел был прав. Но она не могла не удивиться, что за дело было ему до ее страхов, откуда они взялись, почему так сильны? Оставалось надеяться, что он не станет соблазнять и уверять, что вылечит ее. Инстинкт подсказывал, что он может так поступить. Но до нее вдруг дошло, что ей хочется, чтобы он желал ее, просто потому что она есть, а не из мужского тщеславия, пытаясь восстановить в ней то, что другой мужчина постарался уничтожить.
– Барышня, пора прекратить думать обо мне всякие глупости, – недовольно заворчал он. – Это плохо сказывается на моей самооценке.